§ 3. Ближний Восток

Клинописные источники

Мало кто знает истинное положение с клинописными табличками в музеях. Дадим слово специалисту:

«Прошло едва ли сто лет с тех пор, как клинопись стала опять доступна пониманию и только незадолго до начала настоящего столетия был общепризнан такой фундаментальный факт, как существование самостоятельного шумерского языка... Но между тем как дешифровка и интерпретация двигались медленными шагами, тексты с самого начала находились в потрясающих количествах... многие десятки тысяч таблиц нашли свою дорогу в музеи и образовали материал, который потребовал бы для своей публикации несколько веков, даже если объединить усилия всех живущих ассириологов... многие раскопки в городах Месопотамии имели своим результатом только научно осуществленное разрушение того, что сохранялось неуничтоженным в течение тысячелетий. Причины этого явления тривиальны. Время, нужное для опубликования результатов, во много раз превосходит время, затрачиваемое на раскопки. Выделенные средства обычно оказываются истраченными к тому времени, когда выполнена лишь часть первоначально запланированных раскопок и... ученые устремляются за новым материалом, вместо того, чтобы заняться утомительной работой по публикации тысяч деталей, случайно выяв­ленных во время раскопок. В итоге конечный результат мало отличается от того, к которому приходили ранние производители раскопок, стоявшие на позициях охотников за сокровищами.

...До 1951 г. при раскопках не 'устанавливалось происхождение почти ни одного астрономического или математического текста. Единственным заметным исключением являются несколько таблиц умножения из Ниппура или Сиппара, но никто не знает, где эти тексты были извлечены из руин. В результате, например, совершенно невозможно установить, получены ли эти тексты из храма, дворца, частного дома и т.п. Неизвестен даже пласт, в котором они были найдены, что лишает возможности более точно датировать тексты... у нас остаются только сами тексты, и их проис­хождение нужно определять только по внутренним показаниям, которые часто трудно истолковать.

Можно рассказать длинную историю о «методах» получения нужной информации. Тексты, пролежавшие более 50 лет в подвалах музея, могут быть условно датированы по газете, в которую они были завернуты. Это Дает правдоподобную дату «экспедиции», которая нашла тексты, а отсюда и место, из которого они были извлечены...

Публикация табличек сама по себе является трудным делом. Прежде всего... лишь незначительная часть коллекции каталогизирована... Я был бы удивлен, если бы десятая часть всех музейных табличек оказалась занесенной в какой-либо каталог. Задача извлечения первоисточников из музеев является гораздо более неотложной, чем накопление новых несчетных тысяч текстов сверх до сих пор неисследованных предыдущих тысяч. (Напомним (см.[133], стр.62), что знаменитый эпос о Гильгамеше был случайно (!) обнаружен смотрителем Британского музея Смитом среди незарегистрированных коллекций. — Авт.)...

Не существует простых методов публикации. Одних фотографий в большинстве случаев бывает недостаточно, не говоря уже о их высокой стоимости... Так и стоимость и фактическая необходимость привели к практике ручного копирования...

...Даже при большом опыте текст нельзя скопировать правильно, не понимая его содержания. Практически ни один текст не поддается копировке с первого раза. Необходимо повторное сличение, объеди­нение с другими фрагментами и сравнение с другими текстами. Требуются годы труда прежде, чем небольшая группа в несколько сотен табличек может быть должным образом издана. И никакая публикация не является «окончательной». Снова и снова свежий взгляд обнару­живает решение загадки, ускользнувшее от издателя, каким бы ясным это решение не казалось впоследствии.

...Процесс расшифровки не следует никаким твердым правилам. Каждый специальный класс текстов требует медленного составления технического словаря. Результаты прочтения (по догадке. — Авт.) трудных знаков и слов должны заноситься в картотеку, обеспечи­вающую повторную проверку и сопоставление с ранее полученными результатами. Только накопление опыта приводит к более быстрому пониманию определенных типов текстов» ([23], стр.71—75).

Далее, Нейгебауер специально останавливается на клинописных астрономических текстах. Оказывается, что «... Вряд ли существует в истории науки другая глава, в которой имелось бы столь глубокое расхождение между общепринятым представлением об эпохе и заключениями, которые постепенно вырисовываются при детальном исследовании первоисточников» ([23], стр.106). Вавилонская астрономия (отождествляемая с «халдейской» астрономией «античных» и средневековых астрологических сочинений) оказалась совсем не такой, как это думали раньше: она была незрелой и чисто качественной (кстати, не доказывает ли это ложность отождествления астрономии клинописных текстов с «халдейской» наукой?). Это было установлено в конце прошлого века трудами Эппинга и Куглера. Вот что говорит о них Нейгебауер (высоко ценящий результаты Эппинга и Куглера):

«Работы Эппинга и Куглера основаны исключительно на текстах из Британского Музея. В течение многих лет Штрассмайер переписывал там тысячи табличек... Эти копии вносились в записные книжки... По инициативе Штрассмайера Эппинг начал изучать штрасс­майеровские транскрипции астрономических текстов. Когда расшифровка оказалась удачной, Штрассмайер стал переносить из своих записных книжек астрономические отрывки на отдельные листы, зачастую добавляя пояснительные замечания. Эти листы отсылались затем Эппингу для окончательного исследования... Ни один из этих текстов не был опубликован в официальных изданиях Британского музея, и нет никакой информации о подобных табличках, приобретенных Британским музеем после того, как Штрассмайер перестал их переписывать» ([23], стр.112).

Обсуждение

Информация Нейгебауера во многих отношениях уникальна: редко удается проникнуть в секреты «кухни» исследовательской работы, о результатах которой мы узнаем только в безапелляционной и уверенной форме утверждения типа «Эппинг прочитал», «Штрассмайер установил» и т.д. Мы видим каким многоступенчатым процессом было даже копирование, не говоря уже о расшифровке клинописных астро­номических текстов: легко подсчитать, что Штрассмайер переписывал их не менее трех раз. А ведь каждое переписывание заведомо вносило какой-то процент ошибок... Видно также, что Штрассмайер и Эппинг (а за ними Куглер) не столько читали, сколько расшифровывали и интерпретировали текст. Но поскольку «текст нельзя скопировать правильно, не понимая его содержания», Штрассмайер должен был еще в процессе копировки как-то читать и понимать текст, хотя бы «в предварительном порядке», что, конечно, должно было существенно определить и окончательный вариант прочтения.

На примере «чтения» клинописных текстов особенно четко видна необходимость в предварительной установке исследователя, о которой мы говорили в эпилоге к тому 1. Поэтому применить расшифровки Штрассмайера к установлению абсолютных дат в принципе невозмож­но, поскольку сама расшифровка уже основывалась на некоем представлении о времени описываемых в табличке событий. Влияние этого предварительного представления оказалось настолько сильным, Что Морозов расценил расшифровки Штрассмайера вавилонских записей затмений, как подделку (см.гл.4, § 1), хотя, скорее всего, и Штрассмайер, и Эппинг были вполне добросовестными людьми. Вместе с тем нельзя и отрицать, что в столь ярко обрисованной Нейгебауером атмосфере полнейшей неразберихи и абсолютной бесконтрольности возможны любые подлоги и любые «субъективные прочтения».

Таким образом, утверждать, что некое положение безоговорочно доказано публикацией какого-нибудь клинописного текста в принципе невозможно. Если возникают сомнения, нужно обязательно проверять на базе каких предположений были произведены расшифровки.

Хетты

История «открытия» хеттов во многом замечательна и поучительна. Мы изложим ее по книге [133].

До самого последнего времени о хеттах ученые знали только из Библии, где они упоминаются в одном ряду с египтянами (миц-римцами). Это дало основание думать, что держава хеттов была мощным государством, сравнимым по своему значению с Египтом. Но кроме имени о ней ничего не было известно.

В 1872 году ирландский миссионер Райт с большими приклю­чениями и опасностью для жизни добыл в сирийском городишке Хама четыре камня, покрытые странными иероглифами, которые никто не умел читать. Вскоре он нашел аналогичные камни и в других местах и не только в Сирии. «И все говорило об их принадлежности к одной культуре, а может быть, и о существовании большой империи. Но что это была за культура, что это была за империя? И Райта, который всю свою жизнь читал Библию, вдруг осенило (так! — Авт.), — а не могла ли это быть империя хеттов?

Прошло немного времени, и Райт (не получив никакой новой информации. — Авт.) уже в этом не сомневался» ([133], стр.29).

Другой англиканский священник и выдающийся ученый Сэйс пришел в это же время к выводу, что библейские хетты — это представители могущественного государства, упоминаемого в египетских иероглифических надписях под названием «ХТ», и в ассирийско-вавилонской клинописи — под названием «хатти». Свои выводы он изложил в публичной лекции осенью 1880 года. Лекция сначала вызвала восторг (как же, открыта новая империя, о которой историки забыли на сорок веков!), но скоро восторги превратились в сомнения, а сомнения в насмешку. Дело кончилось тем, что Сэйса прозвали «изобретателем хеттов». Сэйс понял, что без прочтения хеттских текстов дело с места не сдвинется. Но тут ему повезло, он нашел хеттскую билингву (которую до него считали фальшивкой) и уже к 1884 году он смог написать для книги Райта главу «Как читать хеттские надписи». Правда, теперь считается, что из шестидесяти знаков он прочитал правильно только шесть!

Реальная помощь Сэйсу пришла совсем с другой стороны, когда в Египте был найден (тоже после ряда приключений) большой архив глиняных табличек (т.н. Амарнский архив Эхнатона), в котором было обнаружено не более и не менее как послание Эхнатону хеттского царя Суппилулиумаса! После этого «египтологи и ассириологи в свете обнаруженных фактов снова просмотрели находящиеся в их распоряже­нии надписи» ([135], стр.36), и, уже зная, что нужно искать, египтологи обнаружили договор Рамсеса II с хеттским царем Хаттусилисом III (интересно, в иероглифическом тексте этот царь так и снабжен номером?), а ассириологи нашли в своих табличках не только этого царя, но даже выяснили, что завоеватели, которые свергли в 1594 году до н. э. (какая точность!) династию Хаммурапи, были хетты. Мы не смогли нигде найти внятных разъяснений причин удивительной слепоты египтологов и ассириологов, которые лишь после находки Амарнского архива сумели сделать столь важные открытия в текстах давно знакомых и неоднократно прочтенных. Это тем более странно, что по уверению ученых клинопись и иероглифы сейчас «не расшифровываются, а читаются».

Как бы то ни было, но «...не прошло и десяти лет, как несколько надписей на пилонах одного из египетских храмов и на табличках из развалин вавилонских городов хватило, чтобы почти неизвестное государство хеттов было признано третьей великой державой доклассической древности» ([133], стр.37). Но все еще оставалось неясным, что за народ хетты, где он обитал, какую создал культуру и каково было политическое устройство хеттского государства.

В 1888 г. знаменитый, открывший древний Пергам археолог Хуманн раскопал в холме Зинджирли остатки древней крепости, которую он признал хеттской — «на это указывало стилевое тождество местных находок с остальными хеттскими находками» ([133], стр.53). Дальнейшие раскопки вскрыли совсем невероятные вещи: «была найдена стела, по всем признакам как будто хеттская, но выяснилось, что она ассирийского происхождения!... Была найдена целая серия хеттских амулетов и рядом с ними — восточно­римская монета!... типич­ный хеттский рельеф... и тут же — финикийская надпись!» ([133], стр.54).

После Хуманна археологи начали планомерно искать хеттские древности, и к началу XX века немец Мессершмидт смог опубликовать уже около 200 хеттских надписей, которые, правда, никто не понимал.

Еще в 1854 г. французский путешественник Тексье первым из европейцев познакомился с развалинами какого-то древнего города в анатолийских горах, в труднодоступном ущелье, около деревушки Богазкей, в 150 километрах к востоку от Анкары. В двух часах ходьбы от развалин он обнаружил целый ряд рельефов и статуй, отдельные элементы которых давали основание отнести их к римской эпохе. Однако вырезанные вокруг рельефов иероглифы, «похожие на египетские и все же ничего общего с ними не имеющие, это предполо­жение начисто исключали» ([133], стр.43). Лет через тридцать аналогичные рельефы и надписи были открыты у моря километров на 400 к югу от Богазкея. Однако всемирная слава пришла к Богазкею позже, когда в 1906 году немец Винклер раскопал в Богазкее государственный архив Хеттской державы, заодно установив, что на этом месте была расположена столица хеттов, город Хаттусас (таблички архива были написаны на вавилонском языке, который Винклер читать умел). Самое же замечательное случилось 20 августа 1906 г., когда на свет божий появилась таблица, содержащая текст договора между Рамсесом и Хаттусилисом, ранее обнаруженного в иероглифической надписи на стене Карнакского храма! Винклер так оценивал происшед­шее: «Удивительное чувство испытывал я, рассматривая этот документ. Прошло восемнадцать лет с тех пор, как я высказал предположение, что договор Рамсеса, возможно, с самого начала был выполнен также и клинописью. И вот теперь я держал в руках одно из написанных по этому поводу посланий — в прекрасной клинописи и на хорошем вавилонском языке, — которым обменялись два правителя!... Чудом могло показаться это совпадение, сказкой из «Тысячи и одной ночи»...» (см.[133], стр.71).

Раскопки в Богазкее продолжаются до сих пор. Наряду с вавилонски­ми текстами там найдено много табличек, написанных клинописью, но на каком-то другом языке. Этот язык, называемый «клинописным хеттским» расшифровал в 1915 году чешский ученый Грозный. Оказалось, что хеттский язык является индо­европейским языком. «Откуда же, однако, взялся в Малой Азии индоевропейский народ, создавший своеобразный политический уклад, своеобразное законода­тельство, своеобразную культуру еще во времена до­гомеровской и даже домикенской Греции? Пока на этот вопрос ответа нет...» ([133], стр. 144).

Более того, среди индоевропейских языков хеттский относится к так называемой группе «кентум», куда входят греческий, латинский и романские языки, кельтский и все германские (к другой группе «сатем» принадлежат славянские, балтийские, иранские, индийские языки, а также армянский и албанский). Таким образом, хетты не только затесались каким-то образом среди семитоязычных народов, но и оказались на Востоке представителями преимущественно западно­европейских языков!

Вместе с тем выявляемый в реалистических рельефах египетских художников и в многочисленных малоазиатских скульптурных изображениях расовый тип хеттов «абсолютно не индоевропейский, а ярко выраженный семито­армянский» ([133], стр.145).

Было выдвинуто очень много разнообразных теорий о происхож­дении хеттов, но все они наталкиваются на те или иные противоречия. По одной группе теорий «хетты — автохтонное, коренное население современной Турции и Сирии. Опирается эта версия главным образом на Библию, и... и ее отстаивают некоторые турецкие историки, стремясь доказать, что турки — прямые потомки хеттов и что современный турецкий язык произошел от хеттского (и более того, в равной степени от шумерского). Согласно второй теории... хетты пришли в Малую Азию из Европы... в соответствии с третьей теорией... прародиной хеттов была область вокруг Каспийского моря...» ([133], стр.247—248).

Иероглифические хеттские надписи были расшифрованы только в 1953 году Боссартом с помощью двуязычных финикийско-хеттских надписей, которые он нашел в труднодоступной (и то только в сухое время года) местности в юго-восточной Турции. Оказалось, что их язык схож с языком клинописных надписей и также является индоев­ропейским языком (но группы ли кентум, современные ученые еще к согласию не пришли). Самое же замечательное, это то, что они датируются временем на полтысячи лет более поздним. Почему хетты отказались от фонетической клинописи и перешли к иероглифике, у ученых есть только мало­удовлетвори­тельные гипотезы. Особенностью хеттской иероглифики является то, что она была письмом в основном монументальных надписей, тогда как «не сохранилось ни одной монументальной или «публичной» надписи, сделанной клинописью» ([133], стр.183), а кроме того, хеттские иероглифические надписи сохранились только в малозначительных, периферийных городах хеттской державы. Из-за этого «о самом Хеттском государстве они, собственно, не говорят ничего существенного!» ([133], стр. 184). Эти особенности тоже нуждаются, конечно, в объяснении.

Странности и особенности хеттского государства этим не ограничи­ваются. Например, обращает на себя внимание географическое расположение государства хеттов: «... это был суровый и негостепри­имный край — да и сейчас он нисколько не приветливей. Территория..., на которой хетты основали центр своего государства представляет собой горное плато, ровную безлесную степь, окруженную дикими кряжами, отделяющими ее от Черного и Средиземного морей. Все иссушающая жара чередуется здесь с сильными осенними ливнями (делающими дороги непроходимыми. — Авт.)...,рек мало, и они не судоходны; земля, за исключением узких полосок вдоль рек, мало­плодород­на, искусственное обводнение до сих пор связано с большими трудностями. Этот край ничем не напоминает «дар Нила», как называют Египет, или «земной рай», каким была когда-то Месопотамия» ([133], стр.248).

Как на этой бесплодной земле могла зародиться «могущественная держава» и как она могла «процветать более полутысячи (!) лет»? Ответ есть:

«И все же край тот не был беден. Горы... хранили в своих недрах... богатство руд, особенно серебра... Богатейшей сокровищницей был Тавр, да и другие нагорья таили в себе помимо серебра драгоценное железо и медь. В отличие от вавилонян хетты имели в изобилии строительный камень,... и в отличие от египтян у них было вдоволь древесины, особенно кедра. А поскольку Малая Азия является «естественным мостом» между Европой и Азией, Хеттское царство имело наилучшие предпосылки для выгодной транзитной торговли» ([153], стр.248—249). С этим объяснением, быть может, и было бы все хорошо (если пренебречь такой мелочью как то, что «транзитную торговлю между Европой и Азией» проще и выгоднее осуществлять морем, чем через «дикие кручи гор») когда бы не утверждалось в другом месте, что «Сельское хозяйство — важнейшая отрасль хеттской экономики» ([153], стр.256—257).

Очень своеобразно политическое устройство хеттского государства. «Хеттские цари — единственные властители древнего Востока, которые не были абсолютными монархами!» ([133], стр.253). При них существовал совет (по-видимому, из приближенных дружинников), который имел право при определенных условиях низложить и казнить самого царя. «Можно ли удивляться, что Грозный назвал хеттских правителей «конституционными монархами»?

Как ни поразителен этот факт..., его затмевает еще одна своеобразная особенность организации Хеттского государства, превращающая его — если мы опять не побоимся анахронизма — в «федеративное государство».

Хеттская империя не была строго централизованным государс­твен­ным целым..., а представляла собой союз почти автономных государств, во главе которых стояли наследственные правители из местных родов или царские братья или сыновья. Все эти властители перед вступлением в свои права обязаны были явиться... «туда, где пребывает царь»... и просить о «принятии на службу». Когда они бывали... признаны правителями, то должны были принести присягу на верность... Хотя в мирное время власть хеттского царя была ограничена, в период войны он... обладал неограниченными правомочиями» ([135], стр.255—256). Непонятно, почему эта политическая структура (которой историки могут только удивляться) характеризуется как «федеративная». Здесь федерацией и не пахнет. Если уж пользоваться современной терминологией, то хеттскую державу следует охарактеризовать как государство с развитой феодальной структурой. Хеттский же царь был не «конституционным монархом», а феодальным сеньором, власть которого ограничивал обычай и феодальное право.

Историки утверждают, что хеттский общественный строй был рабовладельческим, то тут же оговариваются и сообщают, что он существенно отличался от классического античного и классического азиатского, в первую очередь тем, «что у хеттов весьма значительную роль играло общинное хозяйство свободных крестьян» ([133], стр.258). Однако признать хеттский общественный строй феодальным они не могут и потому, вопреки фактам, продолжают настаивать на его рабовладельческом характере (см.[133], стр.259—261).

Обычаи хеттов (уголовное и наследственное право, роль женщины и т.п.) также скорее указывают на феодализм, будучи до удивления схо­жи с обычаями «варварских племен» Европы (см.[113], стр.264—265).

Считается, что религия хеттов была политеистической. Одним из главнейших хеттских божеств был бог Грозы (т.е. бог молнии и грома, иначе, Громовержец). Грозой ведали также бог Тесуб и его жена Хепа (имя которой, по замечанию Грозного, равнозначно с библейской Евой). Бог мужской силы — Инар (что значит просто «мужчина»), бог огня — Агнис (тот же что и в ведийском пантеоне), бог ворот — Апулуна (прямой предшественник греческого Аполлона), богиня охоты — Рутас (изображавшаяся подобно греческой Артемиде вместе с оленем) и т.д. и т.п. Хетты почитали также неизвестных (!) богов. «Многие из этих богов похожи на гермафродитов, как христианские ангелы (их точно так же и изображали: в длинных облачениях и с крыльями). Из животных кроме льва большим уважением пользовался бык...» ([133], стр.186).

Обсуждение

Историки правы, подчеркивая важность хетто-египетских документов, найденных Винклером. Мы, правда, не знаем, где сейчас хранятся эти документы, доступны ли они для исследования и опубликованы хотя бы их фотографии. Вопросы эти тем более уместны, что личность Винклера и метод его работы (см.[133], стр.64—65,75—77) внушает определенные сомнения. К тому же Винклер нашел не письмо Рамсеса Хаттусилису, как это было бы естественно, а письмо Хаттусилиса Рамсесу. Что это? Копия, оставленная в архиве? Вели ли хеттские цари столь упорядоченное делопроизводство?

Мы не можем сейчас обсуждать эти вопросы, а потому примем на веру аутентичность находок Винклера, (Как мы уже замечали, обвинение современного ученого в прямой фальсификации — это наиболее легкий и вместе с тем наиболее бесплодный путь объяснения исторических загадок). Тогда получится, что хеттский царь Хаттусилис как современник Рэ-Мессу жил в IV—V веках нашей эры (или даже еще позже). Иными словами, сцепленность египетской и хеттской истории и наша датировка египетской истории влечет аналогичное передвижение во времени и хеттов. Таким образом, мы должны отнести существование хеттского государства к периоду IV—VIII веков нашей эры. Это сразу же уничтожает все «своеобразие» и уникальность этой державы и превращает его в обычное раннефеодальное государство. Получают также объяснение и общие черты хеттской религии с греческим и христианским культами.

Разъясняются также и некоторые «странные» археологические находки в курганах южнорусских степей, которые, по мнению русского археолога Г. И. Боровки, несомненно принадлежали культуре, близкородственной хеттской. «Г. И. Боровка говорит по этому поводу, что «воздействие хеттской культуры было достаточно могущественно, чтобы сказываться еще очень долгое время (через две тысячи сто лет!) на большом расстоянии, за тридевять земель, в тридесятом царстве, после того, как народ и государство, создавшие ее, давно отошли в вечность...» ([6], стр.1053). Тут можно вспомнить также находку Хуманном в Зинджирли восточно-римской монеты (см.выше).

Кто же это были хетты и почему о них молчат византийские источники? Действительно, византийские источники ничего не говорят о хеттах, но зато они много говорят о готах и готских войсках, которые как раз в это время играли очень большую роль в Византии. Все станет на свои места (и, в частности, получит объяснение западный индоевропеизм хеттов), если мы примем, что готы были поселены византийцами в глубине Анатолии как союзники и охранители юго-восточных границ. Они быстро перестали подчиняться Византии, объявили себя самостоятельными и даже учиняли победоносные войны с бывшей метрополией.

Современное представление о готах в Византии резко расходится с этой схемой, но не нужно забывать, что оно лишь в малой степени основывается на аутентичных источниках того времени и создано в основном в результате осмысливания (и домысливания) более поздней, средневековой информации, которая к тому же была пропущена через фильтр, отсеявший как фантастическую всю информацию, про­тиворечащую стандартной хронологической сетке.

Например, в «Польской хронике» XVI века Мартына Бельского (датируемой 1597 годом) сообщается (см.[6], стр. 1054—1055), что готы (иначе, геты), появившись из Скандинавии, прошли через область Вислы к Азовскому и Черному морям, а затем отправились на восток, где победили египетского царя (Krolá Egipetskogo porázili), покорили Азию, расплодили парт (амазонок) и помогли Трое против греков. Вся эта информация, непосредственно связывающая готов-гетов с хеттами, историками признается фантастической. А почему? Да, только потому, что она расходится с их мнением! А сколько такой информации, отсеянной еще в средние века, вообще не дошло до нас?

У нас имеется очень мало достоверного фактического материала о ранней Византии и богазкейский архив, правильно прочитанный и интерпретированный, должен многократно увеличить наши знания об этом периоде. Нет сомнения, что пере­интерпретация хеттских текстов даст прямые и непосредственные доказа­тельства принадлежности их раннему Средневековью, но это, конечно, выходит за пределы наших возможностей.

В заключение стоит еще заметить, что отождествление библейских «хеттов» с египетским народом «хт» (который, кстати сказать, часто рисуется белокурым и совсем непохожим на носатых хеттов из Богазкея) и с жителями Хаттусаса основывается почти исключительно на догадках Райта и Сэйса. Впрочем, по-видимому, они были правы. Во всяком случае, как мы видели в томе II, библейских хеттов Морозов также отождествляет с готами.

Другие «клинописные» государства

Посредством клинописи хетты сцепляются с народами Месопо­тамии, также пользовавшимися этой системой письменности. Поэтому и эти народы попадают в раннее средневековье, что, в частности, точно соответствует уровню их науки (скажем, математики), а также формам их календаря. Названия их «ассирийцами», «вавилонянами» и т.д. основано на неправильном истолковании Библии, а сами себя они называли (судя по надписям) совсем по другому.

Как и в случае хеттов, у нас не было возможности произвести непосред­ственный анализ месопотамских клинописных текстов, чтобы подтвердить их средневековое происхождение. Что же касается Морозова, то, как он многократно заявлял, произведенное им исследование клинописных астрономических текстов однозначно указывает на Средние века. Наиболее четкое указание содержится в [4], стр.192, где Морозов говорит по поводу одной таблички, опуб­ликованной Эппингом, что она представляет собой астрономическую эфемериду на время от марта 507 г. н. э. по март 508 г. н. э. У Эппинга эта эфемерида называется «Предсказание на 201 год Аршака-Цезаря» (? — это информация Морозова). Тем самым, первый год этого Аршака оказывается 306 годом н. э., т.е. первым годом Константина. К сожалению, опубликовать подробности своих исследований Морозов не успел.

Длительность ассиро-вавилонской истории, по-видимому, сильно преувели­чена; в ней опять параллельные события были расположены последовательно. Поэтому без дальнейшего исследования мы не можем утверждать, что клинопись позволяет нам заглянуть за IV век.

Считается, что ассиро-вавилонской культуре предшествовала шумерская, но для этого фактически никаких оснований нет, кроме убеждения, что иероглифическая письменность должна предшест­вовать слоговой. Здесь интересен вопрос о характере шумерского языка, поскольку длительность попытки включить его в ту или иную языковую группу в рамках традиционных представлений ни к чему не привели. Дело в том, что по многим показаниям шумерский язык принадлежит к семье тюркских языков, но признанию его тюркским языком мешает то, что тюркские языки считаются сравнительно молодыми (первые их письменные памятники относятся к V—VII векам нашей эры), а шумерский язык, наоборот, одним из старейших (якобы на две тысячи лет более старым). Вместе с тем одной из аксиом лингвистики является утверждение, что так называемый словарный состав языка (99% его словаря) очень быстро изменяется и за две тысячи лет должен смениться до неузнаваемости. Это противоречие долго ставило в тупик молодого казахского ученого (и, кстати, поэта) О.Сулейменова (из книги [75] которого мы и заимствовали изложенную выше информацию), но собранные им факты о родстве шумерского языка с тюркскими оказались столь подавляюще многочисленными и неоспоримыми, что заставили его заняться опровержением самих основ сравнительной индо­европеистики. Однако безотносительно к тому, прав или нет Сулейменов в своей критике индоевропейского языкознания, она на самом деле для его непосред­ственной цели не нужна, поскольку, как мы теперь видим, шумерский и тюркские языки расположены на оси времени рядом.

На сегодняшний день лингвистические наблюдения Сулейменова являются наиболее сильным, независимым аргументом в пользу морозовской датировки клинописных текстов. Как мы видели выше, точку зрения Сулейменова разделяют турецкие ученые.

Считается также, что вавилоняне заимствовали свою систему письма у шумеров. Эта система необыкновенно трудна. В принципе, она является слоговой системой, осложненной многочисленными идеограммами. Но, кроме того, в различных позициях один и тот же слоговой знак может читаться по-разному, а один и тот же слог может писаться различными способами. «Например, слог «ли» мог писаться пятью способами, а знак мог читаться как «ут», «ту», «там» или «пар», «пир», «лах», «лиш», «хиш» или означать слово «мамшу»...» ([133], стр. 130). Особо твердым орешком является чтение имен собственных. Например, написано «Анакшадушиш», а надо читать «Набукудурри-усур» (причем, оказывается, что это никто иной как наш старый знакомый Навуходоносор!).

Совершенно ясно (вопреки тому, что утверждают ассириологи), что столь сложная система письма никак не могла быть изначальной. Ей должно было предшествовать более простое слоговое письмо, похожее на алфавитную «древнеперсидскую» клинопись. Однако, как показывают надписи типа знаменитой Бехистунской трилингвы, в «древнеперсидском» царстве наряду с простой алфавитной системой употреблялась и сложнейшая вавилонская (подобно тому, как в современном японском языке наряду с простой слоговой азбукой каной употребляется сложнейшая смешанная слогово-иероглифическая система канамадзирибун; по-видимому, причины, по которым вавилонская система предпочиталась алфавитной, схожи с теми, по которым современные японцы предпочитают канамадзирибун кане). Поэтому «древне-персидское» государство также не может быть очень «древним».

По заявлению Морозова «в результате астрономического исследо­вания клинописей древнеперсидское царство налегло хронологически на средне­персидское» ([6], стр.1013). Так, конечно, и следовало ожидать, и не только по всему вышесказанному, но и из-за бросающихся в глаза несообразностей в стандартной истории древней Персии, которые заслуживают только издевки: «Живя в Персии, он (речь идет о Ксерксе. — Авт.) каким-то путем, без всякого интендантства, переправил по пустынным местам за тысячи километров миллион воинов и даже флот (уж не воздушный ли?) из 1200 судов. Но, проведя его успешно по суше, он не догадался, что на нем же можно переехать и через узкие Дарданеллы, и устроил через них, очевидно при помощи того же флота, гигантский мост. Затем он со всей этой оравой без провианта пошел на маленькую Грецию, и вместо того, чтобы обойти гору Эту с запада, по плоскогорью, полез со всем своим флотом в 1200 судов в узкий промежуток между нею и берегом моря и был здесь сильно побит спартанским царем Леонидом с его 300 воинами» ([6], стр.1175).

Конечно, все эти замечания следует рассматривать лишь как пунктирную наметку для будущего исследования.

   НАЧАЛО