Мы будем пользоваться последним русским изданием «Истории» Геродота, выполненным Г. А. Стратановским и снабженным комментариями проф. В. Г. Боруховича (см. [44]). Излагаемый в этом параграфе анализ принадлежит в основном И. А. Володину.
Из комментариев в [44] мы в первую очередь узнаем, что рукопись «Истории в девяти книгах» Геродота была обнаружена только в XV в. н.э., когда, после взятия Константинополя турками в 1453 г., эти документы были вывезены в Западную Европу. Различные варианты этого текста (т.е. различные рукописи) хранятся в настоящее время в библиотеках Рима, Флоренции, Милана, Мадрида, Парижа, Оксфорда. Кембриджа, Гейдельберга и других городов (см. [44], стр. 500). Число этих вариантов довольно значительно; так, в издании Г. Штейна (Берлин, 1869—1881) учтено 46 рукописей. Содержащиеся в них разночтения затрагивают в основном диалектные черты текста, и изредка в них отражены варианты, имеющие смысловое значение. Путем обработки этих вариантов и был восстановлен оригинальный текст «Истории».
Эти рукописи считаются наследниками «непрерывной исторической традиции», которая, согласно предположению историков, состоит в том, что на протяжении многих столетий они переписывались любознательными переписчиками. Рукописи, дошедшие до нас, считаются написанными не ранее X в. н.э. (см. [44], стр. 500). Никаких документов, имеющих отношение к «Истории», до X века не существует. Желание получить такие документы привело к тому, что в начале нашего века были обнаружены папирусные отрывки Геродота, которые были мгновенно отнесены в античную эпоху и «датированы» I— II вв. н.э. Эти отрывки содержат гл. 115—116 книг (см. ссылки на публикации в [44], стр. 500).
Отношение историков к труду Геродота было всегда очень противоречиво. Большое разнообразие сведений, относящихся к самым различным областям жизни человеческого общества, художественность изложения, обилие басен и анекдотов, фантастические детали, — «все это очень рано навлекло на Геродота обвинение в искажении истины» ([44], стр. 494).
Уже «древние авторы» не доверяли Геродоту. Так, например, Ктесий обвинял Геродота во лживости (см. [44], стр. 494). Скептическое отношение к Геродоту заметно у Страбона; резкие отзывы о Геродоте оставил Диодор (см.[44], стр. 94). Особенно непримирим был Плутарх, обвинивший Геродота в отсутствии элементарных «человеческих достоинств». Плутарх даже написал специальный трактат «О злонравии Геродота».
В эпоху Возрождения латинский перевод труда Геродота, выполненный знаменитым Лоренцо Валлой (Венеция, 1479 г.), и издание греческого текста не менее знаменитым Альдом Мануцием привлекли внимание к «отцу истории». Крупнейший французский филолог Этьен (Стефанус) опубликовал в 1566 г. в Женеве свою «Апологию Геродота», но «критическое и часто враждебное отношение к первому историку Европы довольно часто давало себя знать вплоть до конца XIX в.» ([44], стр. 495).
Проф. Борухович яростно защищает Геродота. «От Геродота требовали того, что он заведомо дать не мог в силу объективных причин... При тогдашнем уровне источниковедения и критики универсальная энциклопедического характера история, созданная Геродотом, могла только впитать наряду с действительными фактами множество фольклорных сюжетов... Подходя к Геродоту с позиций современной европейской науки, придирчивые (? — Авт.) критики превращали его то в старательного, но мало разборчивого компилятора, то просто в недобросовестного автора, намеренно вводящего в заблуждение читателя рассказами о своих мнимых путешествиях» ([44], стр. 496).
Здесь Борухович имеет в виду известного исследователя Геродота Сейса, чья книга, вышедшая в свет в 1883 г., вызвала в свое время немало шума. По мнению Б. Г. Боруховича, Сейс незаслуженно (!) «обвинил Геродота в сознательном обмане своих читателей рассказами о путешествиях, которых не совершал, и фактах, которые не могли иметь места» ([44] стр. 496).
А мы-то думали, что писать о путешествиях, которых не совершал, и фактах, которые не могли иметь места, — это и значит обманывать читателя. По логике проф. Боруховича «Путешествия» небезызвестного сэра Джона Мандевиля окажутся вполне достоверным источником. Как говорится, избави Боже, нас от этаких друзей, а уж от врагов мы сами избавимся!
Сравнение Геродота с Джоном Мандевилем не случайно: «Сравнительно-литературоведческие исследования в начале XX в. способствовали оценке Геродота как писателя-новеллиста типа Боккаччо, мастера художественного рассказа» ([44], стр. 496). «С художественной точки зрения стиль Геродота принято называть новеллистическим. Принять форму новеллы мог исторический факт, предание, легенда, сказка и даже басня» ([44], стр. 472). Историю о Ксерксе и его брате Масисте Л. Я. Лурье назвал даже «жутким романом» (см. [44], стр. 473).
«Серьезным нападкам подвергался Геродот в качестве военного историка, но его неопытность в военном деле была весьма преувеличена критиками» ([44], стр. 497).
Читатель, может быть, думает, что стали известны какие-то новые материалы, документы, на которых и базируется это «восстановление доброго имени Геродота». Но нет, читаем дальше:
«Разумеется, он не может ни в какой мере сравниться с Фукидидом. который был военным по профессии, но нельзя утверждать (? — Авт.), что он не знал совершенно ни тактики, ни стратегии. Работы Ганди, Кромайера и других исследователей, сумевших учесть чисто технические трудности, стоявшие перед Геродотом как военным историком, а также несовершенство источников, которыми он пользовался, восстановили к нему доверие и в этом отношении. Особенно важен труд Хигнетта, защитившего Геродота от ряда обвинений в недобросовестности» ([44], стр. 497).
Итак, новых документов не прибавилось, а оказалось достаточно «учесть чисто технические трудности», чтобы доказать истинность утверждений Геродота. Посмотрим далее, может быть, все-таки нам сообщат какие-либо документы, на основании которых с Геродота снимается звание «писателя-новеллиста типа Боккаччо». По поводу критики Геродота высказался Майрс:
«Два поколения тому назад ученые утверждали, исходя из упущений и ошибок Геродота, что в основе его информации лежат сплетни и слухи, а также сочинения других путешественников, его обычное умолчание об источниках, откуда он черпал информацию, объяснялось как умышленный плагиат (а чем еще это объяснить? — Авт)/ Было сделано заключение на основании все тех же ошибок, что он не посетил тех мест, которые он описывает, и не видел тех объектов, о которых он упоминает. (Читатель, внимание! — сейчас мы узнаем, на каком основании снимается с Геродота это обвинение. — Авт.). За этим последовало более тщательное изучение самого текста сочинения Геродота, обстоятельств его возникновения, личности автора, как ее можно представить на основании его труда. Итогом было полное восстановление доброго имени Геродота как правдивого и добросовестного исследователя, признание тех трудностей, которые перед ним стояли. Был принят методически верный принцип различения материалов источников Геродота в зависимости от их качеств — дурных и хороших (!? — Авт.), предвзятых и непредвзятых, исследована манера использования их автором с целью выяснения особенностей исследовательского метода Геродота» ([44], стр. 497).
Это — все. Вот так и доказывается достоверность сведений того или иного текста — надо еще раз перечитать тот же текст и «учесть технические трудности». Сэр Джон был бы очень доволен, если бы к его писаниям был применен этот прием
Мы видим, что историки хотят верить Геродоту они априори подходят к нему как к добросовестному и достоверному источнику. Мы же хотим беспристрастно оцепить, насколько Геродоту можно доверять, и существуют ли серьезные аргументы в пользу его надежности.
В этой связи в первую очередь следует рассмотреть вопрос об источниках информации Геродота. О сообщениях Геродота по истории Египта комментатор Геродота пишет: «Сообщения о древних царях Египта сопровождаются у Геродота ссылками на египетских жрецов и переводчиков» ([44], стр. 481). «Степень достоверности труда Геродота целиком зависит от источников его информации. Рассказы о Древнем Египте в египетском логосе иногда просто фантастичны, но вина здесь лежит на информаторах — местных переводчиках и гидах, людях малосведущих и не заботящихся о достоверности того, что они рассказывали» ([44], стр. 485) «Источники, которыми он пользовался (в основном устные рассказы часто случайных людей; если он и общался с египетскими жрецами, то только самого низкого ранга, менее всего информированными), были крайне несовершенными» ([44, стр. 496).
Нужно отдать должное адвокатской увертливости проф. Боруховича. Но сам Геродот немедленно разрушает все построение. Он нигде не говорит, что его собеседники-жрецы — люди «низкого ранта», — это домысел историка, пытающегося обелить Геродота и прикрыть его противоречия обвинением жрецов Более того, среди информаторов Геродота египетские жрецы занимают одно из высших мест по осведомленности, и, в отличие от историков, он относится к жрецам с должным уважением: «... Итак, я верю рассказам жрецов об Египте и целиком разделяю их мнение» ([44], стр, 83).
Вообще, возникает законный вопрос: если уж не доверять информации жрецов, то почему тогда мы должны доверять всей остальной массе других информаторов, которые вообще являются «случайными людьми)?. Странно, что информация, полученная Геродотом от специалистов-профессионалов, считается историками недостоверной, а анекдоты, рассказанные Геродоту неизвестными лицами, — заслуживающими доверия.
Впрочем, мы вполне согласны с проф. Боруховичем по вопросу о ненадежности источников информации Геродота, мы только не понимаем, почему вину за это надо снимать с Геродота. Ведь сам Геродот предпочитает не называть своих информаторов. Как правило, он ограничивается анонимной ссылкой типа «говорят коринфяне», «говорят афиняне», «рассказ этот передают аркадяне» и т. п. Историки строят только гипотезы о том, кто могли бы быть наиболее вероятными его информаторами, однако никаких положительных утверждений о первоисточниках этого писателя-новеллиста в действительности нет (см. [44], стр. 483).
Но, быть может, несмотря на ненадежность источников, Геродот сумел избежать крупных ошибок? Посмотрим же, что рассказывает Геродот, например, о Египте.
Изложив весьма подробно историю Хеопса, Геродот заканчивает ее так: «Царствовал же этот Хеопс, по словам египтян, 50 лет, а после его кончины престол наследовал его брат Хефрен. Он поступал во всем подобно брату и также построил пирамиду, которая, впрочем, не достигает величины Хеопсовой...» ([44], стр. 120).
К этой фразе имеется комментарий. Оказывается, жрецы обманули Геродота, «Хеопс (Хуфу) царствовал только 24 года Ему наследовал брат Дедефра, после которого вступил на престол сын Хеопса Хефрен» ([44]. стр. 513)
Но такого рода «мелкие» (на четверть столетия!) ошибки не исчерпывают тех «неточностей», которыми переполнен труд Геродота.
«Так вот, до времени царя Рампсинита, рассказывали далее жрецы, при хороших законах Египет достиг великого процветания. Однако его преемник Хеопс вверг страну в пучину бедствий. Прежде всего, он повелел закрыть все святилища и запретил совершать жертвоприношения» ([44], стр. 119).
Смотрим комментарии к этому сообщению Геродота: «Геродот путает хронологию Египта: Рампсинит (Рамзес II) — царь XIX династии (1345 1200 гг. до н.э.), а Хеопс — IV династии (2600— 2480 гг. до н.э)» ([44], стр. 513).
Это означает, что жрецы (а не Геродот) обманули своего доверчивого слушателя ни много, ни мало — на тысячу двести лет! Мы советуем читателю немного подумать на эту тему — что означает ошибка в тысячу лет в последовательном рассказе.
Вот что, оказывается, называется «некоторыми неточностями» в книгах Геродота. И эти ошибки, повторяем, возникают в последовательном, связном и подробном рассказе!
Но скачок в тысячу лет — это еще пустяки:
«Чтобы превзойти прежних египетских царей, Асихис воздвиг в память о себе пирамиду из глиняных кирпичей... Вот что совершил этот царь. После него, рассказывали жрецы, царствовал слепец из города Анисиса по имени также Анисис...» ([44], стр. 123).
Читаем комментарий: «Геродот делает здесь скачок от конца IV династии (ок. 2480 г. до н.э.) к началу эфиопского владычества в Египте (ок. 715 г. до н.э.)» ([44], стр. 514).
Это означает, что жрецы снова обманули Геродота на тысячу восемьсот лет. Это то же самое, как если бы какой-нибудь русский историк, подробно излагая историю Российского государства, воспроизведя легенды из истории Скифии I в. н.э., сразу же перешел бы к истории царя Николая II.
Несмотря на тысячелетние скачки в хронологии Геродота, историки строили свою хронологическую сетку в основном по Геродоту. В частности, именно у него они узнали впервые о чудовищной длительности истории Египта:
«Они объяснили мне, что со времени первого египетского царя и до последнего жреца Гефиста прошло 341 поколение людей, и за это время было столько же верховных жрецов и царей. Но 300 поколений составляет 10000 лет, считая по три поколения в столетие. Да сверх 300 еще 41 поколение дает 1340 лет. Таким образом, по словам жрецов, за 11340 лет в Египте царствовали только смертные люди, а не боги в человеческом образе...» ([44], стр. 124).
Естественно, что критически настроенные специалисты восприняли хронологическую информацию Геродота крайне недоверчиво. Так, например, профессор Мук выдвинул гипотезу, что срок правления каждого жреца фактически был значительно меньшим, чем полагал Геродот: не 3 поколения в столетие, а 4 или 5 (20—25 лет правления в среднем для каждого жреца). Это дает, естественно, меньшую цифру, 7 — 8 тыс. лет. Некоторые другие специалисты еще более уменьшали среднюю длительность правления жреца (например, брали 17 лет), что еще более сжимало сроки существования цепочки египетских династий. Но никто из исследователей не задался естественным вопросом: где гарантия того, что названные жрецы все правили последовательно друг за другом, ведь не исключено, что в действительности весь этот длинный список состоит из нескольких. более мелких списков, описывавших династии, правившие параллельно, или просто называвших одну и ту же династию различными прозвищами. Жрецы могли и не обманывать Геродота — они назвали ему общее число правителей, не вдаваясь в подробности, кто из них правил последовательно, а кто параллельно.
Что же касается «мелких» ошибок в хронологии — на 30—40 лет, то они заполняют труд Геродота густым слоем:
«Питтак не мог встретиться с Крезом в 560 г. (кстати, такой даты в тексте Геродота нет. — Авт.), так как умер в 570 г. до н.э.» ([44], стр. 502),
«...В этом ошибка Геродота, ибо путешествие Солона падает на 594—584 гг. Крез же царствовал с 560 г. до н.э. Поэтому Солон не мог встретиться с Крезом. Посещение Солоном Амасиса (егип. Аб-мосе). который царствовал с 569 по 526 г., также противоречит хронологии» ([44], стр. 502).
«Хронология источников Геродота здесь ненадежна. Эти события должны были относиться уже к 490 г. до н.э. — году Марафонской битвы» ([44], стр. 529).
Нас уверяют, что здание истории стройное и непротиворечивое. Но как же так? Ведь у Геродота целая страница посвящена подробному изложению взаимоотношений Креза с Солоном (см. [44], стр. 19), а нам говорят, что «Солон не мог встретиться с Крезом». Может быть, прав Геродот, а неправа традиционная хронологическая сетка?
Геродот путается не только в хронологии. Оказывается, что жрецы — информаторы Геродота — не знали собственных царей:
«За Минем следовало 320 других царей, имена которых жрецы перечислили мне по своей книге. В течение стольких людских поколений среди этих царей были эфиопы и одна женщина-египтянка. Все остальные были мужчины и египтяне. Царицу же эту звали, так же как и ту вавилонскую, Нитокрис» ([44], стр. 109).
Читаем комментарий: «Сведения Геродота о египетских фараонах до эпохи эфиопских царей (715—663 гг. до н.э.) восходят к двум различным преданиям (откуда это известно? — Авт.). Из первого предания взяты рассказы о Нитокрис (VI династия), о царях XII династии Сесострисе III и Морисе (Аменемхет III). Второе предание является источником народных сказок (? — Авт.) о Рампсините (Рамзес III) и царях IV династии Хеопсе, Хефрене и Микерине, Геродотова хронология царей не соответствует царской хронологии во фрагментах царских списков Манефона» ([44], стр. 512).
«Так Сесострис прошел по материку, пока не переправился из Азии в Европу и не покорил скифов и фракийцев» ([44], стр. 110). Читаем комментарий: «Геродот путает царя Сесостриса с царем Псамметихом I...» ([44], стр. 512). Геродот не только получал от жрецов ложную информацию (добавим: ложную, по мнению традиционных историков), но и те события, которые видел собственными глазами, передает с грубыми ошибками:
«У них (у египтян. — Авт.) употребляется, впрочем, двоякого рода письмо: одно называется священным (иератическим), а другое демотическим (общенародным)» ([44], стр. 91).
Но историкам лучше известно, какое письмо употреблялось во времена Геродота. (Неясно только, откуда у них эта информация.) Читаем комментарий: «Здесь Геродот неточен. В его время у египтян было распространено древнейшее иероглифическое письмо (для надписей), иероглифическое упрощенное письмо, иератический курсив (для деловых бумаг и писем) (кстати, никакой «бумаги» еще нет, — Авт.) и, наконец, демотическое письмо (для широкого употребления)» ([44], стр. 510). Значит ли это, что, по мнению историков, Геродот не видел надписей, выполненных иероглифами!?
Геродот не знает и географии:
«Одной из самых, может быть, серьезных ошибок Геродота было высказанное предположение, будто Нил течет в том же направлении, что и Истр (Дунай): Дунай пересекает Европу с запада на восток, Нил течет параллельно Истру (П 33: «Я предполагаю, что Нил имеет такое же течение, как и Истр») ([44], стр. 492).
«Приводимые Геродотом цифры совершенно не сходятся с данными о величине Черного моря, известными из древних географий» ([44], стр. 521).
Нет, поистине надо крепко верить в Геродота, чтобы и после этого в нем не сомневаться! Может быть, разгадка в том, что, «как уже давно показали египтологи, сочинение Геродота для Египта Саисской эпохи является единственным источником, позволяющим представить связную историю страны...» ([44], стр. 495).
Единственный источник надо ценить, и проф. Борухович заявляет: «Зато для Саисской эпохи, близкой по времени к Геродоту, труд его является первостепенной важности источником, без которого наше знание этой эпохи в истории Египта было бы намного беднее» ([44], стр. 485). Еще бы! Ведь других источников нет!
Геродот рассказывает также о Персии. По мнению историков, здесь дело обстоит лучше: «Наибольшей достоверностью отличаются три последние книги произведения Геродота, где речь идет о походе Ксеркса, и это единогласно отмечается всеми исследователями» ([44], стр. 485—486). Однако откуда получена Геродотом информация о персидской державе, у историков имеются только гипотезы. К тому же «объяснение Геродотом трех персидских царских имен показывает, что он совершенно не знал иранских языков» ([44], стр. 531). Было предположено, что информатором Геродота о персидских делах мог быть Зопир (см. [44], стр. 482). Этого предположения оказалось достаточно для того, чтобы Б. А. Тураев написал: «Зопир, поселившись в Афинах, делился с Геродотом сведениями из преданий своего рода...» ([32], т.2, стр. 127).
Мы видим, как предположение превратилось в утверждение. Интересно, что «хотя Геродот нигде не упоминает Бехистунской надписи и, по-видимому, даже не знал ее, но некоторые места его изложения являются буквальными переводами соответствующих выражений этой надписи» ([44], стр. 482).
«Геродот сильно преувеличил размеры Вавилона. По данным раскопок, окружность города не превышает 18 км» ([44], стр. 507).
Но как же так? Геродот подробнейшим образом описывает огромный город, заканчивая свое изложение так: «Вавилон был не только очень большим городом, но и самым красивым из всех городов, которые я знаю» ([44], стр. 67).
Мы считаем это противоречие между Геродотом и традиционной историей очень серьезным.
По Геродоту, окружность Вавилона составляет около 90 км (!). Это, по его словам, грандиозная столица. Либо Геродот никогда не видел того, что он описывает, либо он описывает какой-то другой город, а не те развалины не очень крупного поселения в пустыне, которые археологи поспешно приняли за Вавилон.
Мы прекратим на этом перечисление ошибок Геродота, поскольку это становится уже утомительным. Читатель может сам удлинить их список, просмотрев комментарии в [44], которые переполнены утверждениями, что «здесь Геродот ошибся...», «здесь Геродот путает...» и т.д. и т.п..
Слишком уж много ошибок у Геродота! Неужели безвестные информаторы Геродота только и делали, что его обманывали?
А может быть, это не ошибки? Не ошибаются ли сами историки? Ведь их опровержения Геродота покоятся на очень и очень сомнительных основаниях... Вот, например, Геродот пишет: «Так с переменным успехом продолжалась эта затяжная война, и на шестой год во время одной битвы внезапно день превратился в ночь. Это солнечное затмение предсказал ионянам Фалес Милетский и даже точно определил заранее год, в котором оно и наступило...» ([44], стр. 34), а в комментарии мы читаем: «Это солнечное затмение произошло 28 мая 585/4 г. до н.э. Геродот же взял другое затмение, именно 30 сентября 610 г., и потому отодвинул на 25 лет смерть Гигеса и включил в число исторических фактов свидания Креза с Солоном, Питтаком и Алкмеоном (В.В. Струве. Этюды, стр. 98). Таким образом, неправильная датировка событий в Малой Азии и Греции VII—VI вв. до н.э. обусловлена не субъективными религиозно-моральными воззрениями Геродота, а неправильной датировкой предсказанного Фалесом солнечного затмения (В.В. Струве. Этюды, стр. 100)» ([44], стр. 504).
Здесь речь идет о затмении № 2 по списку Гинцеля (см. § 5). Напомним, что проблема датировки этого солнечного затмения была объектом длительной и ожесточенном дискуссии (что и неудивительно, поскольку никаких астрономических характеристик затмения Геродот не сообщает, и потому приходится не по солнечному затмению находить дату, а, наоборот, по дате, почему-то привлекающей исследователя, подбирать затмение). Было предложено более десятка различных затмений на интервале около 70 лет. В частности, затмение 28/V 585/4 г. до н.э. предложено Бозаннэ, а затмение 30/IV 610 г. до н.э. — Байли. Мнение Струве, что Геродот имел в виду первое затмение, а описал второе, обосновывается лишь гипотезами и вертится в порочном кругу.
К слову сказать, Геродот упоминает всего три затмения (№ 2, 4 и 5 по списку Гинцеля) и снова без каких-либо подробностей. Поэтому использование их упоминаний для целей датировки невозможно, а уверенные заявления типа «Это было 2 октября 480 г.» ([44], стр. 543) являются, в лучшем случае, плодом недомыслия.
Таким образом, мы неожиданно смыкаемся с проф. Боруховичем в Доверии Геродоту, но, конечно, совсем на другой базе. Мы вообще склонны доверять связным и подробным кускам текста — их трудно выдумать «на пустом месте». Другое дело — как эти куски понимать. Ведь понимание (интерпретация) текста есть функция не только самого текста, но и общей предварительной установки читателя (исследователя). Если мы предположим, что книга Геродота является средневековым сочинением, трактующим (пусть в несвязной и спутанной форме) о каких-то событиях и людях той эпохи, то сразу отношение к ней изменится, и бывшие «ошибки», быть может, окажутся чистой правдой.
Но есть ли основания считать книгу Геродота написанной в средние века? Оказывается, что такие основания есть и некоторые из них очень серьезны. Начнем сначала с мелочей.
Делаемое Геродотом отождествление направлений течения Нила и Дуная оказывается, как сообщает сам проф. Борухович, было широко распространено в средневековой Европе вплоть до конца XVIII века (см. [44], стр. 493).
Геродот пишет:
«Смешно видеть, как многие люди уже начертили карты земли, хотя никто из них даже не может правильно объяснить очертания земли. Они изображают океан обтекающим землю, которая кругла, словно вычерчена циркулем» ([44]. стр. 196).
Смотрим комментарий, Оказывается, что в оригинале стоит слово, которое допускает равноправный второй перевод: «Или: «Словно выточена на токарном станке»» ([44], стр. 520). Как это понимать? Во времена Геродота уже известны токарные станки?
Даже специалисты-астрономы без тени сомнения принимают сообщение Геродота, что «египтяне же считают 12 месяцев по 30 дней и прибавляют каждый год (в конце) еще 5 дней сверх (этого) числа. причем у них круговращение времен года (всегда) приходится на одно и то же время» ([44], стр. 81), не замечая, что оно грубо противоречиво: разница в 1/4 дня быстро накапливается и приводит к сильному дрейфу календаря по климатическим периодам.
Поэтому, если мы поверим Геродоту в том, что календарь не дрейфовал, то нам придется признать, что в первой половине фразы он опустил пояснение «или 6 дней», т.е. что Геродотовы египтяне пользовались юлианским (!) календарем.
Фукидид считается младшим современником Геродота. Существует даже басня о том, что будто однажды Геродот читал публично свою историю, а присутствовавший при этом Фукидид, слушая чтение. заплакал. Геродот якобы заметил это и сказал отцу Фукидида, Олору: «Олор, природа твоего сына жаждет знаний» (см. [9], введение).
Сам Геродот лишь вскользь упоминает о Пелопоннесской войне (см. [44], стр. 439), но и этого нам достаточно. Поскольку в § 2 мы установили, что «История» Фукидида описывает события XII века, то и описания Геродота мы должны отнести туда же (так что, кстати сказать, греко-персидские войны, описанные Геродотом, мы должны искать в XI—XII веках; стоит в этой связи заметить, что общепринятым наименованием турок в средневековье было «персы»).
В этой связи обращает на себя внимание также ряд замечательных сообщений Геродота этнографического плана.
Геродот неоднократно говорит о больших людских массах, называемых крестонеями, или крестонами. Более того, существует целая область Крестония, город Крестон и т. д.
«...Ксеркс же во главе сухопутного войска выступил из Аканфа, избрав прямой путь через внутренние области страны на Ферму. Путь лежал через Теонию и Крестонию к реке Эхидору. Река эта берет начало свое в Крестонии...» ([44], стр. 345).
«Из перечисленных рек в одном только Эхидоре, вытекающем из земли крестонов, не хватило воды...» ([44], стр. 345).
«Там царь бисальтов и крестонийской земли, фракиец, совершил чудовищный поступок...» ([44], стр. 408).
Примеры можно умножать очень долго, поскольку упоминания о крестонах рассыпаны по всему тексту Геродота.
Встречаются также имена, производные от слова «кросс»: «...Область же, где они расположены, еще и поныне называется Кроссеей» ([44], стр. 344).
Геродот относится к крестонеям, как к хорошо известной людской массе, племени, народу, не считая нужным пускаться в подробности их жизни, как он это делает по отношению к далеким и неизвестным племенам. Более того, по отношению к местам их расселения Крестонеи служат своеобразной точкой отсчета:
«Нравы и обычаи у всех одинаковы, кроме гетов, травсов и племен, Живущих севернее крестонеев» ([44], стр. 239),
«...У племен же, обитающих севернее крестонеев, существует вот какой обычай...» ([44], стр. 240).
Согласно Геродоту крестонеи играли большую роль в этногенезе эллинов:
«На каком языке говорили пеласги, я точно сказать не могу. Если же судить по теперешним пеласгам, что живут севернее гирсенов в городе Крестоне, они некогда были соседями племени, которое ныне называется дорийцами, и обитали тогда в стране, теперь именуемой Фессалиотида... Из этого можно вывести заключение... пеласги говорили на варварском языке. Если, стало быть, и все пеласгическое племя так говорило, тогда и аттический народ, будучи пеласгическим по происхождению, также должен был изменить свои язык, когда стал частью эллинов. Ведь ещё и поныне жители Крестона и Плакии говорят на другом языке, не похожем на язык соседей. Это доказывает, что они еще и теперь сохраняют своеобразные черты языка, который они принесли с собой после переселения в эти края. Что до эллинского племени, то оно, по-моему, с самого начала говорило на одном и том же языке. До своего объединения с пеласгами эллины были немногочисленны. Из такого довольно скромного начала они численно возросли и включили в себя множество племен, главным образом оттого, что к ним присоединились пеласги и много других чужеземных племен» ([44], стр. 27).
Запомним же, что аттический народ, таким образом, варварский по происхождению и первоначально говорил на языке крестонов, которые пришли откуда-то в Грецию, и слились с эллинами, после чего «аттический народ был расколот и подавлен междоусобными смутами» ([441, стр. 27)
Естественно ожидать, что столь важный народ, как крестонеи, историками отождествлен и подробно изучен. Однако нет! Историки хранят по поводу крестонеев удивительное молчание. Вот все упоминания о крестонеях в комментариях:
1. Племена фракийцев, живших над крестонеями, обитали между верховьями совр. Струмы и Вардаром» ([44], стр. 524).
2. «Крестон — город в Халкидике, I, 57» ([44] стр. 571).
3. «Крестония — областьво Фракии, VII, 124,127, VITL П6» ([44], стр.. 571).
4. «Кроссея — область во Фракии, VII, 123» ([44], стр. 571).
Таким образом, в комментариях лишь повторяются сведения Геродота без каких-либо добавлений и разъяснений.
Более того, смотрим подробнейшую карту мира по Геродоту, приложенную к берлинскому изданию Геродота 1964 г. и воспроизведенную (в виде вкладки) в [44]. На этой карте отмечены все, даже мелкие города и поселения, упомянутые в книгах Геродота Но ни крестонеи, ни крестоны, ни город Крестон, ни область Крестония, ни область Кроссея не отмечены на этой карте. Составители карты предпочли почему-то умолчать обо всех этих племенах и областях!
В свете тесной связи Фукидида и Геродота невольно возникает предположение, что под именем крестонеев Геродот выводит крестоносцев, которые в начале XIII века захватили Грецию и положили начало так называемым «крестоносным государствам».
Тот факт, что «крест» является славянским словом, смущать нас не должен, поскольку в греческом языке славянизмы весьма многочисленны. Слово «кросс» говорит об английском влиянии, вполне, с нашей точки зрения, естественном, поскольку английские рыцари были, как известно, активными участниками крестовых походов.
Наш вывод об апокрифичности Геродота базируется в основном на астрономически доказанной апокрифичности Фукидида. Это пример, как доказательство апокрифичности одной книги влечет доказательство апокрифичности другой, сцепленной с ней, книги.
Тем не менее и в самом тексте Геродота имеется, как мы видели, немало «странностей», заставляющих усомниться в её аутентичности. Не говоря уже о «таинственных» крестонеях, настораживает само обилие ошибок Геродота, т.е., говоря более точно, его расхождений с ортодоксальной хронологической сеткой. Человек может лгать по многим причинам, но почему Геродоту (или его информаторам-жрецам) нужно было путать политически и идеологически нейтральную хронологию, в рамках традиционной схемы совершенно необъяснимо.
В гл. 13 мы обоснуем новую хронологию Египта, согласующуюся в основном с информацией Геродота.
1. Статистика затмений определенно указывает на апокрифированность всех описаний затмений до IV века н.э, (см. § 5 и 6).
2. Трудности, связанные с нечеткими описаниями затмений а источниках, не позволяют, как правило, дать абсолютно надежную астрономическую датировку (см. £5)
3. Единственным исключением является Фукидид, чьи затмения позволяют неоспоримо датировать его сочинение временем после XII века н.э. (см, $2)..
4. При самой естественной (и теоретически единственной) календарной гипотезе астрономия однозначно относит сочинения Тита Ливия в эпоху средневековья (см. § 4).
5. То же самое относится к сочинениям Плутарха и Полибия (затмение № 27 по списку Гинцеля), Обсеквенса (затмения № 28 и 29) и Аврелия Виктора (затмение № 48), а также к речи бл. Иеронима (затмение № 57), впрочем, эта речь, естественно, нас мало интересует (см. § 5).
6. История Геродота по всем данным также является средневековым сочинением; правда. астрономических зацепок для этого вывода нет,
Против новых датировок Фукидида и Ливия можно было возражать, что в их тексты вставлены позже лишь описания затмений, а все остальное является чистой правдой. Но мы видим, что такого рода операция была почему-то произведена над большинством античных сочинений, причем, несмотря на поражающее впечатление, которое солнечные затмения должны производить на человека (особенно в древности), ни в одном античном сочинении затмение не описано настолько подробно, чтобы его можно было надежно датировать. Быть может, авторы якобы античных сочинений нарочно столь невнятно описывали затмения?
Астрономический метод, конечно, ничего не может сказать об аутентичности сочинений, в которых нет астрономических «зацепок», Однако же все здание «античных источников» настолько крепко сцементировано взаимными ссылками и описаниями одних и тех же событий, что удаление из него хотя бы одного кирпича влечет неизбежное разрушение всего здания.
Обратим в заключение внимание на время появления первых, астрономических надежных хроник. Это — середина IV века. Все значение этой даты в истории человечества мы выясним лишь постепенно, в ходе исследования. Пока мы только просим читателя эту дату запомнить.
2020 г. 
