Не все христианские сказания а святых достаточно занимательны и разработаны. Просматривая «Жития святых» на славянском или греческом языке, или «Acta Sanctorum» по-латыни, находишь, что стремление компиляторов этих сборников (начало которых лежит не ранее XI века) наполнить хоть одним святым каждый день года без единого исключения привело к тому, что большинство их биографий составлены поразительно шаблонно. Употреблялись все способы, чтобы найти в греческой или латинской мифологии какое-нибудь новое, еще не затасканное имя, чтобы составить для него легенду и поместить его смерть в календаре на еще не занятый день. Даже и сам бог не избежал этой повинности.
Дело в том, что греческое слово Зевс (т. е. Живой) заменило в применении к отцу богов его первоначальное имя Диос, сродное с латинским Dies — бог-День. И вот, этот самый отец богов и людей, под жалкой фантазией какого-то монашествующего писаки обратился в святого Дия, т. е. в святого Бога (по-гречески), но в каком жалком виде!
В то время, как Хитрец-Чудотворец (Никел—Николай, по-греко-еврейски) стал зародышем вышеприведенной легенды, а основатель христианской литургии превратился даже в сына божия, в евангельского Христа, сам бог, которому они служили, деградировался до человека и проявился, вот, в какой жалкой апперцепции.
«Святой Бог, — говорят нам «Святцы», — родился от христианских родителей в Антиохии Сирийской при Феодосии II (408—450). Он побеждал дьявола непрестанной молитвой, а плоть свою постом. Благодаря этим двум способам «он взошел на высоту бесстрастной жизни, стал чистым преемником Святого духа и начал творить чудеса».
Ему раз было виденье с приказом идти в Царь-Град, и он пришел туда. Увидев тамошние церкви и палаты, он очень удивился тому, что все они были такими, как он их видел в видении. Он поселился близ города, сделавши себе хижину на месте одной Эллинской могилы, где жило множество бесов. Они хотели его изгнать страшными видениями, но «Святой Бог» превозмог их именем Иисуса Христа. Он взял затем свою дубовую сухую палку, воткнул ее в землю и сказал:
— «Если хочет господь, чтоб я тут жил, да расцветет этот посох!».
И посох тотчас пустил в землю корни, и из него вдруг вырос огромный дуб.
Все черти в испуге разбежались, и взамен их к нему стали приходить люди и давали ему пищу. А он поучал приходящих и стал исцелять их болезни и врачевать душевные язвы.
Царь Феодосии Младший, посетив его, так умилился этим, что велел построить тут монастырь, и «святой бог» стал его настоятелем и священником.
Для монастыря начали копать колодец, но в нем не было воды. «Святой Бог» велел спустить себя туда на веревке. Не дойдя и до половины глубины, он три раза ударил мотыкой в стену, и из нее тотчас потекла обильная вода. Один рабочий подумал, что это волшебство, но за одну такую мысль тотчас же упал в ту воду и утонул. Жена его бросилась попрекать Святого Бога и, наконец, схватила его за полу одежды. Ее выгнали вон, но он велел вынуть ее мужа из воды, воскресил и отдал жене. Она повела его домой, но на дороге он упал и снова умер. Жена его опять бросилась к «Святому Богу», прося еще раз воскресить, но он решительно отказался, велел ей мирно похоронить его и жить спокойно.
Так она и сделала, а «Святой Бог» дожил до глубокой старости. Раз он заболел и, причастившись, лежал, как мертвый. Его уже хотели похоронить, по вдруг оп встал совершенно здоровым и спокойно сказал:
— «Господь даровал мне еще пятнадцать лет жизни».
По окончании этого срока, «который он прожил как светоч всему миру», он вошел в храм и увидел там светлого человека в священническом одеянии.
— Тебе настало время идти к господу, — сказал ему светлый священник.
«Святой Бог» приготовился к смерти, умер и был похоронен в своей обители.
* * *
Вот, какой жалкой легенды удостоился «Бог, отец всего», не узнанный своим поклонником под первоначальным именем! Что может быть комичнее этой неумышленной насмешки над всей православной теологией! А между тем у южных славян бог Дый и до последнего времени фигурировал в былинах наравне с Перуном и Траяном.1
1 А. С. Фаминцын, Божества Древних Славян. Вып. I, стр. 125.
Мы видим, как все средневековые и древние легенды и мифы о святых показывают свое происхождение, когда мы обнаружим смысл имен у действующих в них лиц. И только для того, кто их не понимает, а читает имена непереведенными, без смысла, как попугай, они и принимают призрачную внешность реальности.