Можно ли думать, что Афанасий Великий был первоисточником легенды об Иоанне Крестителе? Или это только новая апперцепция евангельского Христа?
Имя его значит Великий Бессмертный1 и родился он, по Симеону Метафрасту, т. е. Провозвестнику-Своеслову (см. латинское издание Метафраста 1531 г.) в Египте, в Александрии, в самом конце III века, при Диоклетиане, а умер в 373 году.
1 От атанасия (Αθανασία) — бессмертие.
«Еще ребенком, — говорит «своими словами» этот «Своеслов», — «Великий-Бессмертный» крестил в Ниле ромейских детей, которые, играя, поставили его себе епископом, а он их рукоположил в разные церковные чины».
Александрийский патриарх, по имени Муж-Заступник (Александр, по-гречески), видя их игру, вызвал к себе Великого Бессмертного и игравших с ним детей и, расспросив об их обряде, признал его крещение за истинное и миропомазал всех».
Но одного этого случая, конечно, еще мало для того, чтоб стать знаменитостью. За что же получил он на всех христианских, языках два такие громкие прозвища? И великий, и бессмертный сразу! Выходит совсем как Христос в церковных песнопеньях!
Разбирая его биографию и даже апокрифированные ему впоследствии произведения, мы решительно не находим в них ничего такого, что выдвигало бы его над другими его современниками... Подобно только-что описанному Хитрецу-Чудотворцу, будто бы его союзнику на Никейском соборе, тоже не обнаружившему никаких реальных прав на звание чудотворца, этот Бессмертный не совершил ровно ничего великого, судя по его клерикальным жизнеописаниям. А между тем такие прозвища его — факт, и сам он личность, как будто, историческая. Отсюда снова приходится заключить, что у него были какие-то права на оба только-что приведенные титула, но о них, при переменившихся впоследствии правах, стало тоже неудобно говорить. Не двойник ли он самого Ария в другой апперцепции? Не новая ли он апперцепция евангельского «Христа»?»
Вот, главнейшие черты его клерикальной биографии.
Когда Великий Бессмертный, поступивши в школу, «научился всему книжному любомудрию», его родители привели его к тому же патриарху «Мужу-Заступнику», который сделал его своим клириком.
«В это время, — говорят нам «Жития святых», — вся церковь колебалась неистовством Ария, и яд ереси его разливался по всему миру». Великий Бессмертный, теперь уже архидиакон Александрийский, «изобличал рыщущего волка» сначала вместе с Чудотворцем-Хитрецом на Никейском соборе в 325 гаду, да и потом много раз «жаловался на него» стойкому царю Константину, но бесполезно. Тот даже погрозил ему — говорят — за враждебные выпадки против Ария лишением сана и ссылкой.
Александрийский патриарх «Заступник» скончался, наконец, и на его место был выбран сам Бессмертный. Он сразу отказался принять в свое общение Ария, как и Христос фарисеев, «несмотря даже на приказание самого царя Константина, подстрекаемого злочестивым Никомидийским епископом, по имени Благочестивец».2
«В это время был в Марпоте один ложный поп по имени Упрямец (Исхюран, по-гречески3), лукаво носивший пресвитерское звание без посвящения. Великий Бессмертный, именуемый «Лидийским камнем», послал к нему пресвитера «Блаженного» для испытания. Но упрямец убежал от блаженного к вышеупомянутому благочестиво-нечестивому епископу и «бесстыдно налгал на Великого Бессмертного, говоря, будто посланный им «Блаженный» разбойнически напал на его церковь, вытащил его из алтаря и повергнувши алтарь на землю, разбил священную чашу и сжег святые книги».
2 По-гречески: — Евсевий, от εύσεβεία (евсевейа) — благочестие.
3 От Исхюрос (ίσχυρός) — крепкий, упрямый.
И «Упрямец» и «Бессмертный» сразу доложили об этом Стойкому царю (по-гречески, Константину) со своих точек зрения.
Царь повелел сошедшимся в Тире (т. е. Царе-городе) епископам рассмотреть дело. Собор съехался на 30-м году Константина, но Великий Бессмертный, видя, что число его ненавистников на нем преобладает, убежал с него в Никомидию, и собор разошелся без приговора.
Тогда сам Константин выслушал оправдания Бессмертного и самовольно восстановил его на Александрийском престоле. Но в Александрии же поселился и Арий.
Великий Бессмертный снова стал писать на него доносы царю, умоляя «сотворить отмщение Богоборцу».
Здесь впервые мы находим библейское имя Богоборец, прилагаемое обыкновенно к Иакову, примененным также и к Арию, отожествляющемуся у нас, таким образом, не только с Ароном, но и с библейским Иаковом Богоборцем.
«И вот, — продолжает его жизнеописатель, — враги Великого Бессмертного Никомидийский Благочестивец, Никейский Боговед и Марий Халкедонский, вместе с Арием, сошедшимся с ними в Кесарии, решили «непременно оклеветать Великого Бессмертного перед царем» и погубить.
— «Мы не будем перечислять все преступления Бессмертного, — говорили они царю, — а скажем только, что он в гневе разрушил святой алтарь, разбил причастную чашу с дарами и запретил посылать египетскую пшеницу из Александрии в Царь-Град».
Услышав последнее обвинение, царь велел сослать Бессмертного во Францию. Но вслед за тем он умер на 31-м году своего царствования и на 65 году от роду. Перед смертью он разделил свое царство между тремя своими стойкими же сыновьями — Константином, Констанцией и Константом;— и «вручил свое завещание одному арианскому пресвитеру, который почему-то его скрыл». Арианин Констанций, прежде всех приехавший в Антиохию, стал поэтому единым царем, а его царица, «развращенная хульными беседами с арианами, тоже переполнилась неистовой ереси и велела всем переходить в арианство».
«В «этой буре и всеобщем смущении кормчими истинной церкви стали три епископа: Иерусалимский Великан (Максим, по-латыни), Константинопольский «Заступник» и сам Великий Бессмертный, находящийся уже в ссылке». «Хотя Арий вскоре умер, но Благочестивец (Евсевий), его единозлобник, стал продолжателем богоненавистной ереси. Произошли большая прелесть и смущение верных». Зловерие разлилось бы и всюду, но старший сын Константина, тоже Константин, и притом благочестивый, ставший западным соправителем своего брата Констанция, выпустил Великого Бессмертного из заточения и послал обратно в Александрию со своей охранной грамотой.
Однако, Константин II умер через два года, и «враги Бессмертного снова сошлись друг с другом и стали обвинять его в том, что он творит чудеса и волхвования посредством отсеченной им мертвой руки некоего клирика «Самца».4
4 От греческого арсен ('άρσην) — самец, мужского пола, откуда и имя Арсений.
Констанций, услышав это, велел произвести дознание и вызвал Великого Бессмертного в «Тир». «Но туда же пришел и сам «Самец» уже давно бежавший вместе с обеими своими руками из Александрии. Тайно придя к Великому Бессмертному, он предложил ему быть на суде обличителем его врагов. А Бессмертный не был настолько прост, чтобы не воспользоваться таким счастливым случаем и, желая удобнее посрамить своих врагов, велел Самцу «таиться до времени у него».
Ариане вызвали сначала на суд одну «бесстыдную женщину, которая обвинила Великого Бессмертного в том, что он изнасиловал ее, войдя к ней ночью в дом как странник». Но тут же один из спутников Бессмертного, по имени Богопочитатель (Тимофей), находчиво подошел к ней и, притворившись Бессмертным, спросил ее:
— «Я ли сделал тебе все это?
— «Ты! — простодушно ответила она.
Весь суд, — говорят «Жития Святых», — рассмеялся над этой уловкой, но ариане принесли мертвую руку, говоря (все в унисон, как в пении):
— «Вот, Бессмертный, та рука, которая молча обличает тебя, и крепко держит, чтоб ты не избежал смертного приговора. Знают все Самца, которому отсек ты эту руку.
«А Великий Бессмертный, как овца, ведомая на заклание», кротко их спросил:
— «Скажите, кто из вас знает «Самца»?
«Многие из судей и из публики встали со своих седалищ, говоря, что хорошо его знают.
И вот, по знаку Великого Бессмертного, стоявший рядом с ним «Самец» снял с себя покрывало и показал им обе свои руки.
«Ариане, конечно, со стыдом побежали толпою вон, и Афанасий с Самцом пошли за ними. По стоявшая снаружи толпа, считая идущего с ним двурукого Самца за новое волшебство Великого Бессмертного, бросилась на него и хотела растерзать в клочья. Его спас только стоявший тут царский воин, по имени Военачальник (Архелай), уведя к себе и спрятав от неистовавшего народа. Великий Бессмертный «тайно убежал из города».
На другой день суд собрался снова и, узнав о его бегстве, «осудил заочно как любодея.-убийцу, волхва и чародея». Царь разослал этот приговор по всем странам своего царства и обещал почести и имения тому, кто доставит ему живым Великого Бессмертного, или принесет хотя бы его голову».
Великий Бессмертный «спрятался от ищущих его» в безводном колодце, где его питал, опуская пищу на веревке, один сочувствующий. Но его увидели в колодце некоторые из ариан и хотели схватить, а он, заметив, что его убежище открыто, вылез и убежал на запад, в Европу, где его принял Римский папа Юлий (хотя пап в то время в Риме и не было еще, а были только понтифексы). Да и тамошний царь Констанс был тоже очень рад его видеть у себя.
Собор восточного духовенства, созванный в то время в Антиохии, снова осудил Великого Бессмертного и назначил на Александрийский престол некоего «Бодрствующего», епископа Каппадокийского. Но раньше, чем тот дошел до Александрии, туда опять приехал Великий Бессмертный с охранной грамотой от «папы» Юлия. Ариане написали об этом царю Константину, и он послал туда воеводу «Сирийца» с отрядом для предания смерти Бессмертного. «Сириец» пришел вечером в его церковь, но Великий Бессмертный удачно убежал из нее, смешавшись с народом, «как рыба выскочившая из сети», и снова уплыл в Рим на всех парусах.
Ариане тогда сожгли в Александрии храм Дионисия, где он служил, и произвели большую смуту, ища Бессмертного. А он был уже в Риме и три года жил в нем со своим другом, царьградским епископом Малым (Павлом, по-латыни), тоже изгнанным ариаиами.
В это время был созван собор из 70 восточных и 300 западных епископов в Сардикии, в число которых попал и упомянутый ранее лже-поп Упрямец (Исхиран). Произошла большая смута. Восточные представители не хотели встречаться с западными, пока те не отринут Великого Бессмертного и его малого союзника, а западные не соглашались на это, и потому «восточные уехали и составили свой разбойнический соборов Филиппополе, где предали православных апафеме». «А оставшиеся в Сардикии западные епископы предали анафеме их самих».
Вот когда еще, — по собственным словам теологов, — про изошло первое разделение церквей!
«Констанс, — продолжает Метафраст,— неоднократно просил своего брата Констанция разрешить Великому Бессмертному и его Малому другу (Павлу) возвратиться на их престолы и, наконец, пригрозил идти на него с оружием». Констанций, испугавшись, исполнил его требование, и Великий Бессмертный поехал в Александрию через Царь-Град, Сирию и Палестину. Проезжая через Палестину, он встретился в Иерусалиме с «Величайшим Исповедником» (Максимом, по-латыни) как раз около того же времени, когда крестился от него в Иордане и Великий царь, Василий Великий (с которого сказочно списан и евангельский Христос), и третий раз сел на Александрийский престол.
Все это опять сближает его с евангельским Христом, тоже не раз бежавшим от фарисеев, в том числе и в Сторожевой город (Самарию-Рим).
И вот, вновь возникло на него гонение.
«Военачальник Магненций убил на Западе своего царя Констанса, и вновь подняла свой рог арианская ересь». Опять пришлось бежать Великому Бессмертному по земле и по водам, «от царя Констанция и его злочестивой жены. «Вся его паства была раззорена и избита. Много людей попало в ссылку». Более 30 епископов было послано на вечное заточение. И чем дальше, тем стало хуже.
«После смерти Констанса, царь Констанций, победивши Магненция, стал единовластен и всюду велел приводить своих подданных к арианству».
Он созвал собор в Милане против Великого Бессмертного, и большинство съехавшихся подписали его низвержение и осудили на заточение».
Но Бессмертный, которого по решению собора «хотели схватить вороны», снова удачно скрылся, как Христос у Марии Магдалины, у одной девицы, в комнате которой долго пребывал неведомый никому кроме нее, и даже написал там ряд сочинений против арианства. Верные ему александрийцы долго его искали повсюду с великим плачем, но не могли найти у девицы в ее комнате, пока не умер Констанций».
И вот, как только Юлиан вступил после него на престол,. Великий Бессмертный, уйдя от своей девицы, «снова появился в Александрии к великой радости всего населения». Но и теперь, он не долго оставался в покое. «Юлиан захотел восстановить, языческих богов, и Бессмертный снова тайно отплыл в Фиваиду на весельном корабле. За ним погнался военачальник Юлиана, чтобы убить, но вот, когда их уже догоняли, Великий Бессмертный велел быстро повернуть назад свой корабль и, встретившись с воинами, спросил:
— «Кого вы ищете?
— «Великого Бессмертного, — ответили они, — Не видел ли ты его?
— «Он идет впереди. Гонитесь и догоните! — ответил им сам Бессмертный.
Они поплыли далее, а он возвратился в Александрию, где снова скрывался — неизвестно у какой девицы. Через три года Юлиан погиб, и вместо него вступил на престол благочестивый Иовиан, царствовавший 7 месяцев. В продолжение этого времени Великий Бессмертный, — говорят нам, — снова спокойно сидел на Александрийском престоле.
Но, вот, вступил опять на трон арианин Валент, сейчас же учинивший гонение на «православных», — тот самый, который осудил и Великого царя (Василия Великого, по-полугречески) и даже в то же самое время.
За Великим Бессмертным снова явились воины, и он снова скрылся, на этот раз уже не в колодце, а в одной гробнице, где «пребывал с умершими четыре месяца». Александрийское население взбунтовалось, наконец, из-за него и схватилось за оружие. Валент испугался и разрешил ему возвратиться из гробницы на земную поверхность. Как воскресший Христос, он вышел из-под земли, но только не для вознесения на небо, а чтоб снова сесть на Александрийском престоле, в Египте.
Там он и «умер невозбранно», — заканчивают «Жития Святых» его жизнеописание, — оставивши преемником своего друга Петра» (и еще своего спутника при путешествии в Рим, Павла).
Насколько подходит этот рассказ для варианта евангельской легенды о Христе? Мы видим, что хронологически Великий Бессмертный как раз ложится на приходящееся для «Великого царя» место. .Правда, что по сказаниям Своеслова-Метафраста он выходит на 32 года старше Великого Царя, основателя христианского богослужения, но, ведь, «Своеслов», как показывает и его прозвище, рассказал все это «своими словами», и притом лишь в 976 году, и мог ошибиться в дне рождения, а смерть Бессмертного (если язык повернется на такое соединение слов) относится к 373 году, т. е. почти к тому же времени, как и смерть Великого Царя (379 год). Лишь присутствие его на Никейском соборе в 326 году должно считаться анахронизмом.
А более всего здесь обращает на себя внимание то обстоятельство, что и Великий Бессмертный, как евангельский Христос, оставил своим преемником епископа Петра. Да и Павел называется одним из его важнейших последователей.
Мы видим, что соответствий тут очень много, а более всего нас удостоверяет в тожестве Великого Царя и Великого Бессмертного то обстоятельство, что если мы признаем за последним самостоятельное существование, то будет совершенно непонятно, почему Великий Бессмертный мог получить на всех языках свое громкое прозвище, уместное только для основателя христианского богослужения.