Н.А.Морозов / «Христос». 7 книга. / ЧАСТЬ I /

ГЛАВА VII
ВОЛШЕБНАЯ СКАЗКА ЭПОХИ ГУМАНИЗМА ПО ПОВОДУ РОМЕЙСКОЙ ТЕОЛОГИИ IV—VIII ВЕКОВ, ОТОДВИНУТОЙ ВСПЯТЬ НА 500 И БОЛЕЕ ЛЕТ.

Рассмотрим теперь подробнее и религию данного времени.

Разработанный профессором Л. А. Мацулевичем «византийский антик» VII века нашей эры уже показал нам, что классическая мифология не только не была истреблена христианством в средние века, но составляла фон тогдашнего христианства.

Прежде всего зададим себе вопросы: с какой целью делались в самый разгар борьбы христианства с язычеством и в первые столетия торжества православия над политеизмом серебряные христианские кувшины и чаши с изображениями, якобы, богоненавистного Нептуна, а также отвергнутых с позором менад, танцующих с силеном, нереид, плывущих на морских львах, и т. д., и т. д. И как эти сосуды, не находясь у себя на родине, попали поодиночке то в Пермскую губернию, то в Крым и даже в Сибирь? Присутствие среди них церковных блюд с такими же сюжетами и с явно церковными греческими надписями, вроде: «Господу-Защитнику» и т. д., наводит на мысль, что эти серебряные изделия предназначались не для обычных пиров, а для церковного употребления, — тем более, что и до сих пор в восточной церкви причастие запивается вином совершенно из таких же серебряных или позолоченных чашек, но только уже без мифологических рисунков на их дне или на краях.

Но, ведь, в таком случае и занесены они были из Византии в далекие страны ее священниками-миссионерами, а дома у себя они были переделаны.

Но если даже большинство из них и проникли в Россию не миссионерским путем, то это не меняет дела: распространенность классических сюжетов на царь-градских изделиях VII века достаточно показывает, что они тогда не считались еще бесовскими богами побежденных навеки язычников, а входили в обычный тогдашний фольклор, т. е. в неканоническою часть тогдашнего религиозного мировоззрения, вроде неканонических богословских книг средневековья, служивших всегда основой и даже прямо материалом для канонических книг. Этот фольклорный материал, конечно, не отличался систематичностью, так как вырабатывался не единолично или не под чьей-нибудь общей редакции, а множеством независимых друг от друга разнообразно настроенных голов. Он не был даже чем-то постоянным, так как всякий пересказчик изменял в нем отдельные детали, судя по аберрациям своего воображения, как это мы можем наблюдать и в последних христианских сказаниях о жизни разных святых и о их столкновениях с окружавшими их всегда чертями.

Но даже и считая все детали за выдумки индивидуальных рассказчиков, о существовании которых и не подозревали остальные их коллеги, мы должны придать очень серьезное значение их общему типу и настроению, как обрисовывающему истинный фон тогдашней религиозной мысли.

А фон этот представляется приблизительно таким.

Единобожия тогда еще не было, так как даже и в Книге Бытия слово бог (АЛ) употребляется всегда только во множественном числе — (АЛЕИМ). Так, в первой же фразе Библии вместо; «в начале сотворил бог небо и землю» (как мы читаем ее во всех европейских переводах) в еврейском подлиннике стоит: «в начале сотворили боги (АЛЕИМ) небо и землю», а вместо: «и сотворил бог человека по образу и подобию своему» в подлиннике стоит: «и сотворили боги (АЛЕИМ) человека по образу и подобию своему».

Лишь потом вместо слова АЛЕИМ-боги стало употребляться в еврейской Библии имя одного из них ИИ, или ЙЕ (оба произносятся как ЙА или ЙУ), как сокращение имени бога-Отца ЙУ-ПАТЕРА (Юпитера). Но и у него были сыновья и дочери, внуки и внучки и даже помеси с людьми — полубоги, так как в самой Библии говорится: «И увидели сыны богов (БНИ-АЛЕИМ), что человеческие дочери прекрасны и брали себе в жены, какую кто хотел (Бытие, VI, 2), и человеческие дочери стали родить от них детей, которыми были сильные, издревле славные люди (Бытие, VI, 4). А в книге Иов говорится и о других поступках сыновей библейского бога-отца. «В один день, когда сыновья богов (БНИ-АЛЕИМ) пришли представиться своему отцу — Йовису-Юпитеру (по еврейской транскрипции — ЙЕВЕ), пришел вместе с ними и Сатана и начал восстановлять бога-отца против одного святого и богатого человека — Иова. Но это ему не удалось. Иов вынес все испытания, и вот в ответном слове ему сам бог-отец (латинский Юпитер) признается, что у него еще до сотворения земли были дети: «Кто (как не я) — говорит Бог-Отец о себе самом, — положил краеугольный камень земли, при общем ликовании всех звезд и радостных восклицаниях богов-сыновей (БНИ-АЛЕИМ)».

В Библии нигде не сказано, как в Коране, «нет бога, кроме бога,» а говорится только, что Бог-Отец (Ю-питер по-латыни) «сильнейший из богов».

«Бог ваш, — говорит автор «Второзакония» богоборцам, — есть бог богов и царь царей — великий, сильный и страшный бог (Второзаконие, X, 17), да и в Псалмах (XLIX, 1), мы читаем о том, как однажды: «бог-богов (Йовис-Юнитер) призвал на свой суд всю Землю от востока до запада». А первую заповедь Моисея: «Я, Юпитер (ЙЕВЕ), — твой бог, и да не будет у тебя других богов кроме меня» — никак нельзя признать за их отрицание, а только за запрещенье им молиться.

Но если даже тут и есть противоречие остальным текстам Библии, то это показывает лишь на неустойчивость тогдашней догматики, и классическая мифология не только не устраняется библейски-христианским мировоззрением, признающим даже личное существование противника бога-отца, Сатаны, а наоборот является как бы одним из его ответвлений и только после крестовых походов, и не без влияния агарянства, все боги-дети, кроме евангельского Христа, превратились отчасти в ангелов и демонов, отчасти в святых угодников того же бога-отца, Иовеса-Юпитера.

И это все замечательным образом подтверждается «Византийским антиком» Л. А. Мацулевича с политеистическими изображениями на явно христианских и даже на церковных сосудах VI и VII веков и заставляет нас пересмотреть заново весь «антик» (рис. 48—52, на стр. 94—99).

Вот почему и является необходимым сделать здесь хоть, коротенькое изложение политеистического состояния христианско-мессианской теологии первых веков Великой Ромеи — Византии.

Еще раз повторяю, что большинство деталей является в ней продуктами индивидуальных фантазий мало известных (вне определенного круга) лиц, с которыми данный фантазер имел личные сношения, и потому их нельзя считать за что-либо всеми принятое в то время; но нам здесь важно усвоить их общий колорит, который, как геометрическая равнодействующая косо направленных сил, дает точно результативное направление их действиям в данную эпоху. С такой точки зрения пусть читатель и прочтет эту главу.

«Ни один парод при своем происхождении не стоял на такой степени образования, на какой бывал в позднейшее время своего развития, — говорит даже А. Г. Петискус,¹ а не только я один. —  Не из рук природы выходит человек образованным, сведущим, опытным: ему нужно, выйдя из детства, пережить юность, когда постепенно развернутся его умственные силы, раскроются душевные побуждения, и фантазия (сообразительная способность) вступит в права свои; когда через расширение круга своих представлений и проверку собственных понятий окрепнет в нем лучшее понимание окружающих его предметов и сознание важнейших истин. Ему предстоит затем мало-помалу выйти из-под преобладания фантазии, от которой много ошибок придется ему сделать в юности, и, наконец, достигнуть того, чтобы, признавши, свои заблуждения, посвятить себя служению правде. Только тогда человек в состоянии постоянно устремлять свои мысли на предметы высокого значения, а силы свои — к благим и полезным целям.

«Как бывает с ходом развития отдельною человека, так,, приблизительно, и с целым народом. Народ ведь тоже есть собрание отдельных личностей. Отсюда легко понять, что если имеют значение различные обстоятельства, сопровождающие умственное и нравственное развитие отдельной личности, то тем более имеют значение обстоятельства, влияющие на ход развития целого народа».

¹ А. Г. Петискус. «Олимп. Греческая и Римская мифология в связи с Египетской, Германской и Индийской». Перевод П. Евстафьева 1873 г.

Я нарочно начинаю эту главу словами известного классика, книга которого в немецком подлиннике выдержала до своего перевода на русский язык двенадцать изданий, да и русский перевод в 1873 году вышел уже вторым изданием, а что было после этого года, у меня не нашлось времена разузнать. Так за что же бранят меня некоторые из наших историков, когда я только подтверждаю основное положение их собственного собрата? Ведь, все, что я здесь говорю, — только дальнейшее логическое развитие тех же самых идей.

Первоначальное состояние народа — невежество, во время которого он еще не знает ни себя, ни своих сил. Фантазия бывает тем деятельнее, чем менее внутренний умственный свет достиг в человеке полной ясности и чем менее выработано человеком рассуждение. Не имея возможности заметить свои заблуждения, он скоро доходит до того, что принимает создание своего воображения за абсолютную истину, и оно становится для него предметом религиозного верования. Не только в предметах видимой природы, но и в явлениях ее, и во всех событиях, совершающихся у него пред глазами, грезится ему деятельная сила того или другого неведомого, но могучего существа, и, благоговея перед силой, он старается почтением и любовью поддержать с нею доброе согласие и приобрести его благорасположение и охрану. От этих верований возникли все храмы и жертвенники с приношениями на них всевозможных даров; от них идут все церемонии очищения и умилостивительные жертвы.

Олимпийские игры праздновались раз в каждые четыре года в Пелопоннесе в Элиде, в високосные дни, в честь бога Отца (Зевса-Громовержца), и у нас нет основания думать, что времяисчисление по Олимпиадам (четырехлетиями) чем-либо отличалось от Юлианского, хотя и говорят, будто их ввел еще Геркулес. Нам внушают, что первая Олимпиада была за 22—23 года до основания Рима Ромулом, а потому, считая Ромула за Константина, вошедшего на царь-градский престол в 306 году, мы получаем для начала Олимпиадного счета 284 год, т. е. как раз начало эры Диоклетиана. Главным состязанием при них была быстрота бега.

Пифийские празднества в каждый третий год Олимпиады, в августе, происходили близ Дельф в честь сына божия от земной девушки Латоны, изобретателя струнных музыкальных инструментов, великого зодчего, избавителя от болезней, пророка, обратно вознесшегося после земной жизни в построенном им городе Св. Илии (Илионе или Трое созвучно с Траяном) на небо и получившего для езды по облакам колесницу Солнца, а потом отожествленного с самим Солнцем под именем бога Элиоса (откуда и имя пророка Йлии, и имя ромейского царя Юлиана). Самое прозвище его Погубленный (Аполлон, по-гречески) сближает его с евангельским Христом, а празднества в его честь назывались пифийскими из-за того, что он убил Вонючего Змия (Пифона, по-гречески), вероятно библейского змия-соблазнителя. Эти празднества начались, — говорят нам, — через 191 год после Олимпийских, т. е. по предшествовавшему счету в 475 году нашей эры (при императоре Зеноне) и сопровождались главным образом музыкальными состязаниями.

А Немейские или Истмийские празднества совершались через каждые два года на Коринфском перешейке в воспоминание об убийстве Геркулесом страшного Льва.

В чем заключалась религиозная философия того времени по словам классических авторов-апокрифистов?

Первоначально, — говорили они от имени древних, — был Хаос, беспорядочная смесь всего. Но вот в нем возникла Любовь,² соединившая между собою однородные вещества и установившая Порядок и Гармонию. От брака Хаоса и Любви произошли Тартар (т. е. подземный мир) и Земля, которая родила Море, Горы, Небо и Преддверие подземного мира (Эреб).

² По-гречески — Эрос, половая любовь.

Ночь, выйдя замуж, родила прозрачный воздух (Эфир) и День.

Потом родились по числу знаков Зодиака шесть мужских и шесть женских божеств:

Зевс-Юпитер и Гера-Юнона.

Посейдон-Нептун и Деметра (мать богов) - Церера.

Аполлон и Артемида-Диана.

Гефест-Вулкан и Паллада-Афина (Минерва).

Арес-Марс и Афродита-Венера.

Гермес-Меркурий и Гестия-Веста.

Олимп, где жили боги, — говорят они, — первоначально отожествлялся с небом, и только потом деградировал на ту или другую из земных гор.

Другая параллельная легенда вариационно сообщает нам о 12 Титанах-Небожителях (уранидах, по-гречески), соответственно 12 знакам Зодиака, и тоже в виде брачных пар:

Койос и Тея.

Крик (Овен) и Реа.

Гиперион — и Фемида.

Япет (Юпитер?) и Мнемозина.

Океан (Нептун?) и Феба.

Кронос (Сатурн) и Тефида.

Одноглазыми циклопами назывались Гром, Молния и Сверканье (Аргус), вероятно в смысле метеорита. А сторукими назывались Котос, Гигес (Гиес) и Бриарей.

Затем идут неувязки, свидетельствующие о том, что все такие легенды развивались не в смысле какого-либо законченного в самом себе систематического рассказа, а соединены классиками насильственно в одну систему.

Так, мужем Реи, которая оказалась дочерью Земли, является Свершитель (Кронос), сын Неба.³

Он низверг своего отца — Небо и женился на Рее, от которой у него родились: Гадес-Плутон, бог подземного царства, Посейдон-Нептун, бог морей, и Зевс-Юпитер, бог неба. А дочери их были: Гестия-Веста, Деметра-Церера и Гера-Юнона. Кронос проглотил пять своих детей, но младший из них Юпитер уцелел, так как Рея подала мужу вместо него камень. Но и первых пять детей Кронос изверг потом из своего чрева вследствие рвотного, которое дала ему Метиза, дочь Оксана. С их помощью Зевс свергнул Кроноса с престола и сам сел на него. За это против него взбунтовались титаны, но с помощью «сторуких» Зевс сбросил их в Тартар. Тогда другие сыновья Земли — гиганты — стали громоздить горы на горы, чтобы достигнуть неба, но при помощи Геркулеса и они были низвергнуты в бездну и засыпаны горами и скалами. Тоже сталось и с чудовищем Тифоном, дуновение которого было всесокрушающим ураганом. И вот, власть Зевса была навсегда упрочена.
Другая легенда — тоже вне органической связи с предшествовавшими — говорит о Сатурне (т. е. Сеятеле), который, явившись к Янусу, царствовавшему в Римской области, научил его народ земледелию, и время его правления было золотым веком, когда люди жили беззаботно и весело. В воспоминание об этом, будто бы, были установлены в декабре пятидневные сатурналии с необузданным веселием, в котором все различия между сословиями уничтожались.

Жена Кроноса Рея отожествлялась, — говорят нам, — с Кибелой, да и саму супругу Сатурна Онсу смешивали с нею, отожествляя Сатурна с Кроносом. Под именем Реи она считалась дочерью Неба и Земли, а под именем Кибелы — дочерью Фригийского царя Мэона, которая, выросши, вошла в любовную связь с Фригийским Аттисом, за что Мэон казнил Аттиса, а Кибела в отчаянии стала изливать свое горе в мелодических звуках и изобрела флейту.

Юпитер, спрятанный от Кроноса Реей, был воспитан козой, которая и стала звездой Капеллой (Козочкой) в созвездии Возничего. Время его царствования было серебряным веком, потом был век медный и, наконец, железный, когда богиня Справедливости (Астрея-Звездная), а с нею Верность, Правдивость и Стыдливость удалились с земли на небо.

Плутон, т. е. богатый, назывался еще по-гречески Гадес от Аидес — невидимый, откуда произошло и прозвище его Подземный Зевс, о котором Одиссей спрашивает:⁴

³ По-гречески — Кронос, сын Урана, и как будто отожествляется с латинским Сатурном.

⁴ «Одиссея», песнь XI.

Только Геркулесу, да Орфею и Данте удалось побывать в подземном царстве, где течет река Стикс, через которую Харон перевозит тени умерших, а кроме нее там текут еще Лета — река Забвения, Ахерон — река вечных страданий, Перифлегетон—Огнестремительная и Коцитос— река Вздохов.

Но царство Плутона апокрифисты-классики рисуют нам не вполне похожим на новохристианский ад, потому что там находился и рай, называемый Элизией, и Острова блаженных, где жили души добрых, а в самой глубине Земли был Тартар, где страдали души злодеев.

В Элизии кротко царствовал Хронос-Время, а кто царствовал в Тартаре, не ясно, но страдания там были вроде тех, как и у христиан. Так, Тантал за свою жестокость, стоял там привязанный по шею в воде, по не мог утолить ею жажду, так как вода понижалась по мере того, как он наклонялся к ней. Он не мог утолить голод, потому что висевшие прямо над его головой плоды поднимались по мере того, как он приближал к ним рот. Царь Иксион все время вертелся там на колесе, Сизиф там втаскивал на гору, тотчас же скатывавшиеся с нее огромные камни, а Данаиды спешно наполняли водою бездонную бочку.

Адес-Плутон и его жена Персефона производили над душами умерших суд и решали, кому быть в Элизии и кому в Тартаре, причем им помогали умершие цари Минос, Радамант и Эак. Каждое столетие посвящались Плутону, кроме ежегодных, еще «вековые игры» в продолжение первых 12 дней февраля.

Жена Плутона—Нерсефона, а у римлян — Прозерпина или Либера, дочь Зевса, была похищена Адесом с неба, но половину жизни — летом и весной — она возвращалась на небо, а на осень и зиму уходила в подземное царство к мужу.

Перед Персефоной обыкновенно шествует Геката, дочь Тартара и Ночи, разгоняющая мрак своим факелом.

Матерью Персефоны была Мать богов (Деметра-Церера), подательница всех плодов и злаков, в честь которой справлялись праздники Тесмофории. Однажды, когда она обратилась в кобылицу, ее нагнал, обратившись в коня, Нептун-Посейдон, и она родила коня Ариона, наделенного человеческим разумом и словом, но от стыда за такое детище она долго скрывалась в пещере, пока не очистилась в воде реки Ладоны и не возвратилась на небо.

От жителя Крита — Язиона — Деметра имела сына Плутоса-Богатство, и с нею соединялось понятие о плодородной земле, почему римляне иногда называли ее Теллус (т. е. Земля) в противоположность небу. В «Одиссее» (песнь XIV, стих 242) она называется «державной супругой Зевса».

Веста или Гостия, сестра Деметры, была покровительницей Огня, а с ним и домашнего очага, но не захотела ни за кого выйти замуж. В ее римском храме, — говорят нам, — было шесть девиц-священниц, которые назывались весталками, ходили в белых одеяниях, и перед ними, как перед консулами, ликторы носили связки прутьев с воткнутыми в них топорами Они посвящались в свое звание великим римским понтифексом еще девочками и только после 30-летнего возраста могли выходить замуж, оставив храм.

Праздники-весталии справлялись, — говорят нам апокрифисты, — в продолжение недели от 8 до 15 июня, когда чистили и убирали храм. Но летнее солнцестояние было 15 нюня только в X веке нашей эры; что указывает не на глубокую древность, а на первый или второй век Священной римской империи Карла Великого. Иначе трудно представить, почему храм богини Огня убирался не в день солнцестояния или вслед за ним, а за много дней до этого знаменательного момента, притом же и дата 8 июня предполагает уже существование юлианского календаря. О времени нашей эры говорит и ритуал обновления огня на жертвеннике Весты на 1 число юлианского марта.

Арей, или Марс, был сыном Зевса от богини Геры. У него по греческим сказаниям были только незаконные сыновья Мелеагр, Цикнос, Партенопей, Деномей и др. А по римским сказаниям у него была жена Беллона. Его сестра была Распря (Эрида), всегда предшествовавшая ему. А о его любовной связи с Венерой в VIII песни «Одиссеи» рассказывается, что муж Венеры Гефест прикрыл их обоих нежданно на постели в неподходящем положении железной сеткой и пригласил всех богов и богинь посмеяться над ними.

Однако, еще прежде этого финала у Венеры от него родилась дочь Гармония и сын Ужас. Римляне называли Марса и богом-отцом (Deus Pater), а Венеру греки называли небесной (Афродита-Урания).

Гефест-Вулкан был тоже сыном Геры, и к его имени прибавляли эпитет плавильщик (железной руды). Он был небольшого роста, за что по одним сказаниям мать, а по другим — Юпитер, сбросили его с неба на землю, причем он повредил себе ногу и стал хромым, подобно библейскому Иакову-Богоборцу. Но Бахус-Дионис помирил его с матерью. Гефест ввел промышленность и просвещенье и имел свою кузницу в жерле Этны, где выковал много удивительных вещей и между ними ту сеть, которою он прикрыл свою жену Венеру с Марсом. Но дворец его все же был на небе, как видно из XVIII песни Илиады:

23 юлианского августа (что опять указывает на такое время, когда был в официальном употреблении юлианский календарь), в честь Вулкана праздновались вулканалии, когда ему приносили в жертву Рыб (по-гречески — ΙΧΘΥΣ) т. е. анаграмму: Иисус Христос Феу Ийос Сотер (Иисус Христос Божий Сын Спаситель), чем до некоторой степени снова подтверждается мой вывод, что евангельская Голгофа была легендаризированная Сомма Везувия.

От Венеры-Афродиты у Гефеста не было детей, но было несколько от побочных жен, в том числе Эрихтоний от богини Земли (Геи). Его, как и Христа, изображали иногда возвращающимся на осле на небесный Олимп, а осла ведет Дионис-Бахус.

Его единственная законная, но не всегда ему верная жена — Венера-Афродита, по одним сказаниям, была дочь Неба (Урана, по-гречески) и потому, как я уже упоминал, называлась «Небесной» (Урания) или Астартой (Звездной). Она, — говорят нам,— вышла нагая из пены морской волны, почему называлась часто «из моря вышедшей» (Анадиоменой). По другим же сказаниям она была дочь бога-Громовержца от Дианы, и называлась часто Дионеей.

Венера, кроме Адониса (или, как называли его древние сирийцы, «Абобаса, т. е. флейтиста), наградила особенным предпочтением также и смертного человека Анхиза. Анхизу произвела она Энея, сын которого Асканий (или, по римским сказаниям, Юлий) сделался родоначальником знатнейшей в Ромее фамилии, к которой принадлежал впоследствии и Юлий Цезарь. Между другими многочисленными ее детьми замечательнейшими были: Эрос и Антэрос (т. е. Любовь и Взаимность), Гименей и Гермафродит.

Афродита считалась древними богиней супружеств. Когда она явилась к отцу с жалобой на Диомеда, ахейского героя, ранившего ее в троянскую войну («Илиада,» песнь V), то Зевс ответил:

На острове Кипре было у нее несколько храмов. В Карийском Книде была ее чудная статуя, произведение Праксителя. Ей посвящали: голубей, баранов, зайцев, дельфинов, лебедей, а из цветов: мирты, розы и некоторые другие красивые растения, яблоки и другие плоды. В Элладе символом ее была черепаха, а в начале эту богиню изображали в виде бесформенного камня, очевидно метеоритного происхождения, упавшего с блеском из созвездия Девы.

Другая вариация Венеры — Афина-Паллада, или Минерва, называлась по-гречески Тритогенией, Тритонией и Атенеей, и в мифе о ней повествуется, что она вышла из чернокудрой головы тучегонителя Зевса совсем вооруженною и что при рождении ее дрогнули небо и земля, вскипело море и померкло дневное светило. Опять указание на падение крупного метеорита в море близ Афин, тем более что и классическое имя ее Атенайя Паллас значит, выражаясь современным языком: Афинская бомба,⁵ и кумиром ее был первоначально камень, по имени Низвергнутый (Palladium), который хранился в храме, но в Троянскую войну был похищен Одиссеем или Диомедом и увезен неизвестно куда.

⁵ Атенайа (βΑθηναία)—Афинская. Паллада (βΠαλλάς, Παλλάδος) от глагола палло (πάλλω) — стремительно бросаю, сотрясательно ударяю.

Другие мифы говорят, что Афина была плодом союза Нептуна с нимфой Тритонией и Зевс только принял ее в число своих детей.

Дочь небесного свода, она была врагом Марса, ищущего только боя и кровавых схваток. Она укротила чудовищного исполина Эпкелада, покровительствовала только героям, выступавшим на защиту правды. Она неотлучно сопутствует Геркулесу в его многотрудных похождениях, помогает Персею умертвить Горгону-Медузу. Вместе с Герой она покровительствует Аргонавтам и помогает Тезею исполнить свои подвиги против темных, сил. Она преподает искусство прясть и ткать, ухаживать за новорожденными, играть на флейте и даже врачевать различные недуги.

В честь се были установлены празднества Панатеней. Ежегодно праздновались малые Панатенеи, а в третий год текущей Олимпиады — большие.

Латинские ромейцы называли ее Минервой, т. е. богиней размышления, и тоже говорят, что ее изображению, Палладиуму, посвящен был ежегодный праздник, который продолжался 5 дней, от 19-го до 23-го марта.

Таковы были средневековые легенды о Небесной Деве, превратившейся потом в евангельскую деву Марию. Рассмотрим вслед за ними и старинные зародыши легенд и о ее сыне «Спасителе», где астральное уже поглотило почти все, что могло быть реальным в жизни основателя христианской литургии «Великого царя».

Его классическое изображение — полубог Феб-Аполлон, он же Гелиос или Солнце, был, как и Христос, сын Зевса, рожденный вместе с Артемидой (Дианой) от девушки Леты (Латоны).

Позднейшие греческие писатели не делают различия между Аполлоном и богом Солнцем — Гелиосом; точно также и латинские смешивают их, давая обоим одно основное значение — бога солнца. Но миф об Аполлоне (которому придано название Феба, в смысле солнечных лучей, тогда как матери его дано имя Леты, т. е. Сокрытой, в смысле темной ночи) получил в последовательном своем развитии такой обширный смысл, что основное его значение почти утратилось в Эпоху Гуманизма. Гелпос (или Гиперион) обозначает собственно дневное светило, как оно является на видимом небе, со всеми переменами, сопровождающими появление его в продолжение дня и года.

Позднейшие классики нам говорят, что он вставал ранним утром, лишь только розоперстая Эос (богиня утренней зари) возвестит о его приближении, и несся по небесному своду в пылающей колеснице, на огненных конях, ночью же он пребывал в золотых чертогах прекрасной Тефисы.

Он был бог активной бодрой жизни: куда только достигали солнечные лучи (или, говоря языком гуманистов, стрелы Аполлона), все снова оживало.

Он является то верховным покровителем пастухов, беззаботно услаждающих себя свирелью; то богом врачевания, благоприятствующим росту трав, исцеляющих недуги; то богом музыки, который светом и теплом пронизывает всю живую природу; то наконец богом-предвещателем, легко приподымающим таинственную завесу будущего, проливающим свой свет в далекие темные пределы мира. Врачи, поэты, художники пользовались непосредственным покровительством его.

Как бога врачевания, Аполлопа-Гелиоса звали Пэаном или Пэйоном; как бога музыки и поэзии — Цифаредом, а как предводителя сонма муз — Музагетом; в удел ему дали вечную юность и силу. Но в нем же иногда видели и бога смерти, слетающей вместе с «тихой стрелой дальновержца».

В качестве Музагета его изображали в длинных одеждах, ниспадавших до земли, поверх которых был еще наброшен общий покров с жертвенником боговещателя, а в звании Элиоса он представлялся с лучами солнца вокруг головы, причем четверо быстрых коней мчат его огненную колесницу по небесному своду.

1. Юнона с младенцем Марсом (по Мальверу).	2. Деметра с младенцем Бахусом (по Мальверу)
3. Диана (по Брока).	4. Салисбюрийская Богородица (по Брока).
Рис. 66, 67, 68 и 69. Видоизменения Божьей Матери при ее переходе в разные страны.
1. Индийская богородица с младенцем Крушной-Христом и с Созвездиями Зодиака внизу (по-Иеремиасу).	3. Ромейский метеоритный камень в образе апостола Петра (статуя в соборе апостолов в Риме).
2. Египетская богоматерь Гатор с младенцем Озирисом (по Иеремиасу).
Рис. 70, 71 и 72. Видоизменения Божьей Матери при ее переходе в разные страны.

Рис. 73. Старинное видоизменение евангельского Христа — Аполлон Дельфийский со своими символами: созвездием Рыб, крыльями возносящими его на небо, и лирой поэта.  (По Гиро:«Частная и общественная жизнь греков».)

Рис. 74. Пифия, священница Аполлона Дельфийского

Нам говорят, будто его вскормила не мать, а богиня справедливости Фемида, и не молоком, а нектаром и амврозней, от которых он через несколько часов после рождения уже был блестящим юношей. Много областей прошел он прежде, чем достиг глубокой Дельфийской долины, где уничтожил ужасное чудовище, вонючего змия Пифона, за что и получил почетное имя Пифиоса, т. е. Вонючего. Но дар провещаний дал ему сам его отец Зевс, библейский Иегова, и потому в его вещаниях видели выражение предначертаний творца миров.

Раз Аполлон убил за что-то нескольких циклопов и этим возбудил такой гнев своего бога-отца, что был на некоторое время вовсе изгнан из сонма небожителей. Он, как простой смертный, стал служить в это время на земле сначала хранителем стад у своего друга, фессалийского царя Адмета, а после в том же звании у Лаомедона в Малой Азии. От союзов Аполлона с богинями и дочерьми смертных родилось многочисленное потомство: от Коронисы—Асклепий, или Эскулап; от Крезы—Ион; от Каллиопы—Орфей и Гимен; от Талии—жрецы Кибеллы, корибанты.

Он преподал дочери Главка Деифабе дар гаданья в пещере близ города Кумы в южной Италии, почему она и была известна под именем Кумской Сивиллы. Ей принадлежали те три сивиллинские книги, в которых заключались предсказания о судьбах Ромейского государства. Тарквиний Гордый купил их у Сивиллы, и их берегли в Капитолии, как зеницу  ока до тех пор пока, при Сулле, не истребил их страшный пожар в Риме.

Его сестру полубогиню Артемиду смешивали с Селеной, как и самого Аполлона смешивали с Гелиосом. Ее звали Мунихией, т. е. богиней лунной ночи, Ликией, богиней света, Дельфинией, Дафнией и Олисой, т. е. светлым оком ночи. Она была двойничной сестрой Аполлона, рожденной богом-отцом от девушки Латоны, вместе с ним, но прежде его. Как Аполлон был олицетворением солнца, так и Артемида служила олицетворением луны.

По символистике затмений солнца и луны, все неожиданные скоропостижные смерти считались происшедшими от Артемиды или Аполлона; про таких умерших говорили, что мужчин поразил Аполлон, а женщин — Артемида «своей неслышной стрелой».

Богиней охоты стали ее считать, вероятно, от того, что около новолуния она принимала форму охотничьего лука. Обыкновенное всего ее изображали в виде стройной девы, с высоко-опоясанной туникой, с ногами, обутыми в легкие сандалии, но это, конечно, было уже у поздних классиков Ренессанса.

Второй вариацией классических мифов о Христе был полубог, открывший людям вино.

Ни один из ромейских полубогов не имел столько разных прозвищ в Эпоху Гуманизма, как Вакх, которого поэтому звали «многоименным». Он был, как и евангельский Христос, — сыном бога-отца и девушки (Семелы) и получил потом прозвание Дифирамба, т. е. «дважды рожденного» (умер и воскрес). Детство он провел весело — среди нимф, сатиров, силенов, пастухов и виноделов. А выросши, он прошел все страны, до самой Индии, и повсюду научил народы возделывать виноград и преподавал им много искусств. Особенно же он учил людей стоять за правду и справедливость.

В свите Вакха, иначе Диониса, повсюду бежали сатиры, фавны, вакханки и силены. Во время одного из таких своих шествий на острове Наксосе он встретил Ариадну, дочь Миноса и, плененный ее красотой, избрал ее себе в супруги. Но и до нее были у Диониса плоды союзов с нимфами и богинями, например, от Афродиты у него родились Гименей и Приап.

Такова была вторая классическая вариация сказаний о Великом Царе-Мессии, развивавшаяся параллельно мифу о евангельском Христе, шествовавшем провозвещать правду в сопровождении свиты «блудниц» и завещавшем на «тайной вечери» пить красное вино в его воспоминание.

Насколько разнообразны были представления о Вакхе, настолько же разнообразны были и церемонии, которыми сопровождалось широко-распространенное почитание этого полубожества.

Празднества в честь Вакха — вакханалии — отличались такой необузданной вольностью, что ромейские законы их сперва ограничили, а после и совсем уничтожили, вероятно, из-за распространившихся от них венерических болезней.

Вакху посвящены были: виноградная лоза, плющ и гранатник. В жертву ему приносились козлы и свиньи. Изображения его в описаниях классиков отличались необыкновенным разнообразием. На одних классических рисунках он представляется в виде человека почтенных лет, в длинной, до-полу, одежде. На других он изображен, напротив, в виде юноши, почти с женственной красотой. Его волнистые кудри перевиты плющем и виноградными ветвями, а вместо одежды накинута кожа козули. На лице его едва заметные рожки, откуда и произошло еще в старину выражение «ставить рога».

Третий вариант тех же мифов об основателе христианской литургии распался еще в средние века на сказания о двух одноименных полубогах гермиях или гермесах. В Египте его поместили под названием Гермия Трижды Величайшего, отца всех наук. А в Ромее он оказался просто под именем Гермеса, но уже совсем с другими качествами.

В Ромее Гермес был тоже полубог, сын Зевса и Майи (что значит—мать-кормилица), дочери богатыря Атласа. Он стал богом торговли и покровителем дружественных международных отношений, богом предусмотрительности, хитрости и красноречия, даже покровителем плутов.

Рождение его от дочери Атласа совершилось в темную ночь в уединенной, скрытой от взоров, пещере аркадской горы Киллепы (в нынешней Морее). И тотчас по рождении проявилась его ловкость. В темную ночь он вышел тайком из своей пещеры и похитил лучшую часть стад своего брата Аполлона. Похитивши затем у Зевса скипетр, у Афродиты пояс, у Посейдона трезубец, у Арея меч, у Гефеста щипцы, а у Аполлона, кроме стад, еще и лук и стрелы, он всех обиженных сумел развеселять и расположить в свою пользу.

Раз Зевс, желая укрыть свою возлюбленную Ио от ревнивых преследований Геры, обратил ее в корову, но Гера, узнавши об этом, поручила стоглазому Аргусу смотреть за коровою во все глаза. Зевс отдал приказание Гермесу высвободить Ио из-под надзора Аргуса, но Аргус даже в глубочайшем сне закрывал только пятьдесят глаз, а остальные смотрели. Однако, Гермес расположил в свою пользу неусыпного стража, приятными историями, а потом стал наигрывать на свирели такие удивительные вещи, что Аргус заслушался, и его глаза стали смыкаться одни за другими. Когда уснуло последнее око, Гермес убил чудовище и освободил Ио.

Он сделал лютню не только Аполлону, но и фиванскому певцу Амфиону, и выучил Паламеда писать буквами. Он присутствует всюду, где опасные приключения требуют благоразумия, направляет на истинный путь сбившихся с пего, является верным помощником изгнанников и покровителем их в чужой земле, среди враждебных людей. От Гермеса и Афродиты родился Гермафродит, полумужчина, полуженщина.

На перекрестках дорог ставили Гермесу, как покровителю государственных и торговых путей, особые изображения в виде его головы, поставленной на каменном столбе. Всякий проходящий мимо такой статуи .(гермы) должен был положить тут в честь ее камешек.

Он был распорядителем жертвоприношений и сам принес в жертву нескольких коров из стада, похищенного им у Аполлона.

* * *

Посмотрим теперь и на других богов и полубогов классического пантеона, которые как будто уже не имеют отголосков в евангельских сказаниях или в «Житиях Святых». Зародыши легенд о них могли появиться даже в первые века нашей эры, существовать во весь до-кумироборческий период и пройти через него до очень позднего времени. Но в окончательном виде мы имеем о них сведения только от писателей Эпохи Гуманизма в Западной Европе.

Фемида, дочь Урана и Геи, олицетворяла собою правосудие. Она долго противилась желаниям Зевса, но сделавшись наконец, его супругой, произвела Астрею (другое имя Венеры).

На Олимпе, постоянном пребывании Фемиды, ее звали Небесною (Уранией). В продолжение золотого века она, — говорят нам,— лично судила и научила людей правосудию, а когда люди утратили свои первоначальные нравственные совершенства, она удалилась снова в свое небесное жилище. Это опять — созвездие Девы.

Дочери Зевса и Фемиды — «Горы» — были богинями времен года. Обыкновенно признавали трех Гор, изображения которых сопровождали атрибутами весны, лета и осени (цветами, колосьями, овощами). Но на некоторых изображениях встречается и четвертая Гора, с охотничьей добычей, хотя она нигде не названа особым именем.

Они сопровождают Афродиту наравне с харитами и Аполлона наравне с Музами. Весеннюю Гору звали Хлориссой, а у латинян ей отвечает Флора.

Янус не был известен грекам, но почитался очень высоко латинами. Некоторые смешивали Януса с Сатурном, а другие говорили, что они различны и что Сатурн, изгнанный из Греции, сам пришел в Лациум к Янусу, и оба они управляли народом сообща.

С астрономической точки зрения приходится принять безусловно последний вариант, потому что Янус своими двумя лицами мог изображать только Меркурия, к которому ежегодно заходил Сатурн. Одно из его лиц — юношеское — относилось к тому случаю, когда он выглядывал из-за солнца утром, а другое — старческое лицо, — когда он делал это вечером. Поэтому и называли его Бифронс (двулицый) или Теминус (двойничник).

В честь его праздновали первый день названного по его вмени месяца (января), как начало нового года. Нума Помпилий, хронологически налегающий у нас на Великого Царя Мессию, ввел, — говорят нам, — в Ромее всенародное почитание Януса... А 1 января и до сих пор празднуется по Юлианскому календарю как день основателя христианской литургии — Великого царя (Василия Великого), он же повидимому и Юлиан.

Бог Пан в переводе значит: пастух, по церковному — пастырь, как называл себя и Христос. Классический бог зеленеющих долин и горных пастбищ, он смешивался с Дионисом (Вакхом), т. е. другой вариацией Христа. Пастырь этот, однако, любит игры и пляски, любит пастушью свирель, которую и называли флейтою Пана, потому что она была его изобретением. Пана также окружают нимфы и ореады, пляшущие под звуки его сиринксы, или спасающиеся от любовных преследований этого бога.

Разнозначное с ним божество у латинян был Фавн, или Фатус, которому давали однако отдельное происхождение. Места его оракулов находились обыкновенно в рощах. Приходившие вопрошали его, потом приносили ему жертвы и проводили ночь на шкурах принесенных животных. В том, что видели во сне, они находили ответ оракула. А жившая с ним Фауна раздавала оракуловы ответы только для женского пола.

По одним сказаниям она была жена Фавна, а по другим — его дочь. О ней много мифов, но происхождение и значение их очень темны. Ее смешивают то с богиней Опсой, то с Кибелой, то с матерью Бахуса, Семелой, или с матерью Гермеса, Майей, то с Геей, то с Гекатой, то со многими другими богинями. В честь ее праздновали 1-го мая особое празднество, ночью, с веселой обстановкой, с музыкой, пением, плясками и с «Дионисовым плодом», при различных странных обычаях и при участии только одних женщин.

В дополнение к этой апокрифической классической теогонии, изложенной здесь главным образом по книге Петискуса «Олимп», я расскажу еще о Геракле-Геркулесе, особой вариации библейского Самсона — тоже одной из вариаций «Великого царя».

Геракл уже не считается полубогом, хотя и был таким. Он родился от Зевса и Алкмены, супруги царя Амфитриона. Но Амфитрион, как и Иосиф, муж Марии, не гневался на свою супругу за ее божественного ребенка. Напротив, он всеми силами старался, чтобы лучшие наставники преподали Гераклу воинские упражнения и изящные искусства.

Первые подвиги Геракла были: умертвление льва, опустошавшего на горе Кифероне стада царя Тестия, и освобождение своего родного города Фив от дани, наложенной на него хищными соседями орхоменцами. Потом Геракл отправился за советом к оракулу и тот ответил, что ему необходимо подвергнуться 12-ти испытаниям у Эврисфея, чтоб заслужить себе бессмертие. Геракл ушел, как Христос, в пустыню и после долгой, упорной борьбы с собою самим, явился к Эврисфею, чтоб наложить на себя тяжелое испытание. Двенадцать работ, заданных ему одна за другой, он выполнил самым блестящим образом.

1) Прежде всего он задушил так называемого Немейского льва, который в лесах и на полях Арголиды производил страшные опустошения, не боясь ни стрел, ни копий. Геракл охватил его шею своими могучими руками, поверг, как библейский Сампсон-солнце, на землю и задушил его. Содравши кожу, Геракл надел ее на себя. Это навеяно солнечным затмением в пасти созвездия Льва на закате.

2) В той же области свирепствовало чудовище о ста головах, которые тотчас же вновь вырастали, если уничтожали которую-нибудь из них. Это — Гидра, прозванная Лернайскою и вовлекавшая в болото людей и животных (созвездие Гидры подо Львом). Геракл рубил серпообразным мечом ее головы, одну за другой, а Иолагай прижигал их и тем мешал наростанию новых.

3) Царь повелел Гераклу доставить ему лань, посвященную Артемиде. Они была с золотыми рогами, на медных ногах, спорившая быстротой с нагорным ветром и называвшаяся Киринейскою. Геракл неутомимо преследовал ее в течение целого года, ранил и пронес на плечах по Аркадии.

4) Эримантийский свирепый кабан навел ужас на всю Фессалию. Геракл взвалил хищника к себе на плечи и так быстро и неожиданно предстал с добычей перед царем Еврисфеем, что тот в ужасе спрятался в бочку.

5) Гераклу назначено было очистить весь скотный двор Авгия, где долгое время стояли три тысячи волов. Навозу набралось неимоверное количество. Геракл прорыл канаву от этого двора к рекам Алфею и Кладею, и впустил воды их в ограду. Двор очистился сам собою.

6) Эврисфей повелел Гераклу прогнать Стимфалид, огромных хищных птиц, с железными крыльями, клювами и когтями, которые жили около озера Стимфала и могли метать свои перья как стрелы, а клювами пробивали даже медные латы. Они убивали в окрестностях множество людей и животных. Но Геракл обернулся и вдруг увидел Афину. Богиня вручила ему две медные трещотки и исчезла. Стимфалиды перепугались их страшного треска и поднялись на воздух, где Геракл своими стрелами убил их множество на-лету.

7) Эврисфей велел Гераклу укротить свирепого быка (созвездие Тельца, отражаемого Орионом), который опустошал пастбища на острове Крите. Геракл одолел разъяренное животное и явился в Микены с добычей на плечах. Но Эврисфей выпустил быка, который не замедлил опустошить поля в плодоносной Марафонской долине в Аттике.

8) Геракл был отправлен за конями фракийского царя Диомеда, которые более были похожи на тигров. Геракл смело встретил свирепых чудовищ, сокрушил свирепого их вождя, а его коней, обуздавши, доставил к Эврисфею, но царь повелел прогнать их подальше, в ущелия гор, на жертву диким зверям.

9) Царь приказал Гераклу, во что бы то ни стало добыть воинскую перевязь Гипполиты, царицы амазонок. Геракл отыскал Гипполиту, сразился с нею и со всею ратью ее войнолюбивых подруг и, добывши перевязь, поднес ее дочери Эврисфея.

10) Царь послал его на остров Эритию, на океане, отбить у владыка острова, Гериона, его многочисленные стада. Ни исполин Герион о трех туловищах, ни свирепый трехглавый пес, стороживший стада, не могли устоять под ударами его палицы. Геракл умертвил обоях, стада же привел в Микены.

11) Гераклу повелело достать из сада Гесперид несколько .золотых яблок. Никому не было известно, где этот сад, но пособил Гераклу исполин Атлас. Геракл проник туда, убил дракона, оберегавшего плоды, и вволю набрал себе золотых яблок. За это Геракл должен был облегчать участь Атласа и несколько времени подержать за него небесный свод.

12) Царь повелел Гераклу увести из Аида зубастого стража его, Цербера. Не вынесли тамошние медные двери напора плеч Геркулеса, так как сама Афина содействовала ему. Поколебались двери ада на своих основаниях и грохнулись так, что все своды небесного царства потряслись до самого верху. Победоносно явился Геракл к Эврисфею с Цербером и опять отнес его на прежнее место. Этот подвиг напоминает сошествие в Ад евангельского Христа и навеян землетрясением.

Так кончилось рабство Геракла, наложенное на него богинею Герой.

Здесь мы видим уже новый вариант мифа о Великом Царе Мессии, наряду с мифом о пророке Илии и о евангельском Христе, но миф тут осложнился.

Кроме этих 12 работ, соответствующих 12 месяцам года, Геракл совершил множество других знаменитых подвигов. Так, в Египте царь Бузирис, сыи Посейдона, по совету оракула, приносил в жертву Зевсу всякого иноземца, приходящего в его землю. Геракла тоже связали и обрекли Зевсу, но герой разорвал свои узы, умертвил оракула, присоветовавшего такие жертвы, а за ним и самого Бузириса, и принял участие в походе Аргонавтов.

Затем, он воротился в Фивы, где впал в помешательство и даже неистовствовал в святилище Дельфийского оракула. По жрица Аполлона провещала, что он исцелится, когда снова прослужит рабом три года. И вот, он вступил на службу к лидийской царице Омфале и выздоровел.

Царь города Илиона (Трои) Лаомедон обещал тому, кто освободит дочь его, Гезиону, от морского чудовища, отдать ее в супружество. Геракл спас Гезнону, но обещанного не получил и потому пошел войной на царя, заключивши союз с другими героями: Теламоном, Пелеем и Онклесом. Теламон первый взобрался на стену. Троя была взята, Лаомедон и все семейство его погибли от стрел Геракла. Только Гезиона осталась в живых, да ее брат, Подаркес: Гезиона, доставшись победителю Теламону, упросила ею пощадить жизнь своему брату, что и было исполнено.
А Геракл стал искать себе в супружество Иолу, дочь эхалийского царя Эвритоса. Он исполнил все обязательства, наложенные ее отцом, но обещанной Иолы тоже не получил. Он взял себе некую Дианиру, выдержав из-за нее тяжелую борьбу с рекой Ахелоем, и пошел на Эвритоса наказать ею за вероломно нарушенное слово. Он взял и разрушил город царя и уничтожил его семейство. Только Иолу пощадил, и с нею вместе отправился принести благодарственную жертву Зевсу. Сердце первой жены Дианиры сжалось тоской, когда она узнала, что Иола идет с Гераклом. У нее была таинственная мазь, которую подарил ей коварный Нессос, один из Центавров в отмщенье за рану, нанесенную ему Гераклом, говоря, что она возвращает утерянную любовь. Когда к Диаиире явился посол от Геракла за белой одеждой к жертвоприношению, несчастная Дианира умастила ее роковой мазью. Лишь только облекся ею Геракл, как неотразимый яд проник все его существо. Спасения не было. Несчастная Дианира, узнавши об этом, лишила себя жизни. А Геракл, чувствуя близость смерти, велел перенести себя на гору Эту и построить огромный костер. Он подарил своему другу Хилоктету насмерть ранящие, стрелы, лег на зажженный костер, и дух его, расставшись с телом, воспарил к сонму Олимпийских божеств, где, примиренный с Герою, он разделил с богами бессмертное блаженство, став в то же время супругом вечно-юной и вечно-прекрасной Гебы.

Уже и до меня указывали на астральный характер этого мифа и на сходство его с мифом о Самсоне, т. е. в переводе — богатыре-Солнце (по-гречески — богатыре-Илье, или иначе: богатыре-Юлии, богатыре-Юлиане, давшем начало мифу и о евангельском Христе). И Геракл действительно попал и на небо, в существующем и теперь созвездии Геркулеса (рисунок ранее на стр. 172).

Таковы были главные боги и богини, которым поклонялись ромейские императоры вплоть до богоборства Льва Исаврийского (717—741 г.г.). И если Константин Святой и не служил всем им без исключения, то лишь потому, что сказания о них возникли уже после него. И части этих же богов служил и сам основатель христианской литургии и его любимый ученик Иоанн Золотые Уста, так жадно ждавший и его возвращения на облаках небесных». Единобожниками сделали их лишь поздние средневековые теологи, когда кумироборство Льва Исаврянина расшатало весь этот первоначальный пантеон, и новое мировоззрение (считавшееся лишь восстановлением первичной религиозной чистоты) нарядило и их в свои монашеские одежды и приписало им свои собственные взгляды на хорошее и дурное.

Я здесь не буду передавать все остальные мифы о древних богах, которые в сущности сводятся, как и рассказы о святых и о еретиках первых веков христианской эры к фантазиям Эпохи Возрождения. Но корни их были уже в средние века Ромейской империи. Об этом свидетельствует и еврейско-арабское происхождение многих их имен, как читатель увидит из следующей главы.

назад начало вперёд