Весь характер описаний кометных путей после начала нашей эры у китайцев настолько различен от описаний их путей до нее, что нельзя не обратить внимания на эту трансформацию. Неизбежно приходится заключить, что все кометы, если не ранее 607 года нашей эры, то ранее минус 12 года, являются апокрифами, т. е. представляют вариации много более поздних описаний, отодвинутые вглубь веков.
Особенно же приходится здесь удивляться тому, каким образом в научно-отсталом Китае сохранились точные описания кометных путей от самого начала нашей эры, тогда как в несравненно более образованной, культурной и умственно инициативной Западной Европе мы не находим ничего, кроме нелепых соображений о предвещаемых кометами бедствиях? И вот, я снова спрашиваю: нельзя ли предположить, что китайские историко-астрономические летописи Ше-Ке и Ма-Туан-Лин представляют собою лишь эмигрировавшие в Китай произведения средневековой европейской астрологии, после того как церковь и светское законодательство стали приравнивать астрологов к отравителям и изгонять их на окраины света?
Предположим еще раз, что основные китайские документы были написаны католическими миссионерами или эмигрировавшими в Китай европейскими средневековыми учеными на своем латинском или греческом языке, но не латинской или греческой звуковой азбукой, которая совершенно не пригодна для разнообразных звуков китайского языка, а этими придуманными ими международными идеографическими значками для того, чтоб сделать чтение понятным для каждого китайца и не китайца, независимо от его национальности. Тогда китайцы, читая эти привившиеся только у них значки в продолжение нескольких поколений на своем родном языке и давая различным идеографически же изображенным историческим лицам свои собственные прозвища, могли подумать, что дело тут идет о их родной стране, тогда как на самом деле здесь описана история византийско-римскик или египетских императоров?
Тогда и тут окажется не меньшее недоразумение, чем случилось с «историей царей израильских и иудейских», как я разбирал ее во втором томе этого моего труда. Но тут же может оказаться и нечто хорошее. Идеографическая рисуночная письменность Китая, развившаяся с этой точки зрения не ранее средних веков и мало способствующая причудам авторской фантазии, могла несравненно лучше сохранить нам у себя хронологию и общую схему событий в культурных государствах Европы в древности, чем европейская звуковая письменность, способствовавшая всевозможным вариациям, вставкам и новым оборотам речи. А случаи переноса исторических сообщений на чужие языки уже не раз бывали в старину: без греческой литературы мы ничего почти не знали бы, например, о средневековой жизни ближнего Востока. Что же касается до китайцев, то последние события их политической жизни, как я уже говорил и ранее, достаточно опровергли установившиеся в XVIII и XIX веках представления о их необычайной косности и органической неспособности к усовершенствованиям. А с современной точки зрения, не отвергающей подвижности у китайцев, приходится, как будто, заподозрить на равнинах Гоанго и Яндзыдзяна, вместо самого старого из больших культурных государств земного шара, чуть ли не очень молодое...
Но каково бы ни было происхождение этих китайских записей о кометах, а все же удивительные совпадения некоторых из их кометных описаний с теоретически определяемыми возвращениями кометы Галлея заставляют относиться к ним серьезно, как к средству для проверки старинных документов, содержащих кометные описания.
Правда, что за исключением кометы Галлея мы не знаем ни одной хорошо наблюдаемой простым глазом периодической кометы, способной подтвердить нам точность европейских и китайских сообщений. В настоящее время установлена периодичность многих, большею частью маленьких комет, но ни одна из них не упоминается в летописях так, чтоб можно было убедительно отожествить ее с какой-нибудь из летописных.
Возьмем хотя бы большую «комету Карла V», появившуюся в 1556 году, которая так напугала этого императора, что он отказался от престола в пользу своего брата Фердинанда, а испанскую корону отдал своему сыну Фердинанду, воскликнув: «в этом ярком знамени я вижу свою кончину!». «Она — говорит «Саксонская хроника» (кн. 18) — разбросала свои бледно-желтые лучи на подобие метел в начале марта 1556 года (при Солнце в Рыбах). Пройдя быстрейшим движением к Арктуру, она затем прошла у северного полюса к Цефею и Андромеде и была видима всю ночь. В апреле она подошла к Овну (в котором были Солнце, Сатурн, Марс и Венера), и затем наблюдалась несколько дней перед восходом Солнца». «С 8 марта 1556 года, — описывает ее же Роккенбах, — по вечерам на западе вплоть до конца апреля являлась комета бледного цвета, которая быстрейшим бегом поспешила от Колоса Девы к Волопасу и к Большой и Малой Медведицам, а оттуда к Цефею и к Сатурну, бывшему в созвездии Овна. Она так опередила Солнце перед днем Пасхи, что не раз замечалась перед восходом Солнца, и за ней последовал такой голод, что многие люди умирали». Почти дословно то же говорит и Риччиоли, а Кардан в своих комментариях к второй книге Альмагеста (кн. 2, стр. 54) даже восклицает: «Я хочу рассказать о явлении, которое я видел, когда был юношей и учился. Появилась комета, толстая часть которой была круглой формы в три раза больше Венеры, освещавшая своим блеском весь земной шар, как если бы светилась четвертая часть Луны». Она же, вероятно, фигурирует у Роккенбаха и в 1557 году в форме меча.
Все это показывает, что «комета Карла V» была из крупных, и такой же описана она у китайцев. А за 292 года до нее в 1264 году была такая же большая комета перед смертью папы Урбана:
«Когда римский (т. е. византийский) император Михаил — говорит Экстормиус — находился в Фессалии, на небе показалось перед рассветом, слегка выше горизонта, небесное знамение, пророк и предвестник бедствий, знаменитая комета подле созвездия Тельца. Насколько подвигалось вперед Солнце, настолько же она уходила от горизонта, пока не прошла через середину неба. Когда она сделалась впервые видимой, было летнее солнцестояние (середина июня) и Солнце проходило через созвездие Рака, а когда она стала слабеть и угасать, Солнце дошло до осеннего равноденствия. Комета эта исчезла, утвердившись в созвездии Тельца. Видя, что она грозит несчастьем, император, распрощавшись с Фессалией, раскинул паруса, поспешно отплыл в Византию и узнал при этом, что скифы, живущие у Дуная, намереваются вторгнуться в римские (т. е. византийские) пределы. И прежде чем он вернулся в город, они подобно вскипевшему морю, далеко вышедшему из берегов, окружили Фракию со всех сторон».
Об этой же комете говорит и Роккенбах, а Бельгийская хроника (стр. 254) называет ее «такой замечательной кометой, какой до сих пор никто не видал».
Она же описана в «Лето-Записи (Ше-Ке)» и Пэнгре по ней, нашел, что ее орбита очень близка к орбите «Кометы Карла V».
|
| Наклонение. | Долгота узла. | Долгота перигелия | Расстояние перигелия | |
| Комета 1556 г. | 30°12' | 175°26' | 274°14' | 0.50 | |
| Комета 1264 г. | 30°20' | 175°30' | 172°30' | 0.43 | |
| Движение у обеих возвратное. | |||||
Он счел обе кометы за ту же самую комету, имеющую период возвращения к Солнцу около 292 лет. По этой теории ее приходилось искать еще и в 972, и в 680, и в 388, и в 96 году нашей эры. Но что же оказалось?
1. Около указываемого этим расчетом 972 года (в 975), по Экстормиусу, действительно «блистала комета почти 8 месяцев, причем был отравлен царь Иоанн Цимисхий». По «Британским древностям» в 975 году «появилась звезда-комета, за которой последовал голод среди людей и мор среди вьючного и мелкого скота». А по Роккенбаху в этом же году была видна у Регии комета, названная «лысою», после которой «умер король Эдгар и свирепствовали жестокие морозы от первого ноября до весеннего равноденствия». В этом же году описывает комету и «Лесной-конь» (Ма-Туан-Линь по англо-шанхайски).
2. Около указываемого теоретически 680 года (в 684) находим у Экстормиуса «ужасную комету, которая являлась три месяца, после чего последовала дожди, молнии, громовые раскаты, и умер восточно-римский император Гераклий. Ее же мы видим и у Альстедиуса, и у Кальвизия, и в «Ше-Ке» китайцев, хотя мы уже признали этот сличай (см. выше) за появление кометы Галлея. Правда, что в «Ше-Ке» и у «Лесного коня» есть еще огромная, в 50 локтей длиною, комета и для 681 года, которую при случае можно принять за нужную нам.
3. Около указываемого теоретически 388 года мы находим у европейских авторов комету 389 года, которая по Роккенбаху, «сверкала подобно Люциферу 20 дней в созвездии Близнецов, и от града в продолжение двух дней получался большой убыток в мелком скоте, и в деревьях». А по Риччиоли в 390 году «была комета под Юпитером» (бывшим тогда во Льве). В этом же году «Лето-Запись» и «Лесной конь» дают огромную комету «в 100 локтей длиною», хотя тоже без достаточных подробностей.
4. Около теоретически указываемого 96 года историки этой кометы находят запись 102 года, в «Ше-Ке» объясняя, что при таком большом периоде обращения, разница в 6 лет вполне допустима, как это показывают вариации возвращения кометы Галлея....
Казалось бы здесь также, как и у кометы Галлея, все прекрасно: и китайские, и европейские записи «подтверждают» периодичность возвращений «кометы Карла V», а сама «комета Карла V» в свою очередь подтверждает правдивость этих записей вплоть до начала нашей эры... Но вскоре вышло и неожиданное разочарование. Когда попробовали по этому же 292-летнему периоду предсказать «с возвращение около 1858 года, давая промежуток от 1856 по 1860, то она не явилась не только к указанному сроку, но и до сих пор, и вместе с тем пошатнулись и все ее предполагаемые древние «удостоверения китайскими записями».
Если она рассеялась теперь да метеориты подобно комете Биелы и другим, то опять возбуждается поднятый мною вопрос о долговечности комет... Возможно, что она и возникла только в средние века и рассеялась после двух-трех обращений...
И этот случай опять показывает, как скептически должны мы относиться к таким обоюдоострым удостоверениям, даже и тогда, когда они по внешности «подтверждаются и теорией». По этой же причине я не вполне доверчиво отношусь и к записям о самой комете Галлея ранее 607 года нашей эры, когда и в европейских, и в китайских сообщениях о ней начинают обнаруживаться чередующиеся недочеты. А продолжая их и за начало нашей эры, как пытаются некоторые, мы можем попасть в такое же смешное положение, как и английский философ и богослов Вистон. Прочитав гипотетическое соображение того же Галлея, что не только комета 1682 года, носящая справедливо его имя, но и предшествовавшая ей огромная комета 1680 года может быть периодической при допущении, что она обращается вокруг Солнца около 575 лет, Вистон принял его гадательное вычисление за точное и объяснил им даже и самый библейский «всемирный потоп» таким способом:
«В пятницу 28 ноября 2349 года до Рождества Христова, — говорит он, — или 2 декабря 2926 года, — это все равно, так как вполне точное время потопа неизвестно! — комета находилась у своего узла, т. е. пересекала земную орбиту, и в том же узле находилась Земля. Соединение (а не столкновение)1 произошло в тот момент, когда был поддень в Пекине, где, как следует полагать, жил Ной, до потопа. Произошел громадный прилив, ужаснейшее наводнение. Горные цепи Армении и соседние вершины, находившиеся всего ближе к комете, треснули от давления прилива подземной раскаленной массы и раскрылись. И таким образом земная поверхность покрылась водою, настал всемирный потоп. Но этим не ограничилось опустошение. Атмосфера кометы и ее хвост задели за Землю и наполнили ее воздух водою и землею, ниспадавшими в течение сорока дней. Так «разверзлись все хляби небесные».
1 Комета прошла очень близко от Земли (примечание Вистона).
Глубина воды во время потопа была, по Вистону, «в шесть английских миль (5 километров), из которых около одной мили произошло от извержения внутренних жидких масс земли, почти четыре мили от атмосферы кометы, и лишь ничтожная часть от хвоста кометы».
А другой автор, каноник св. Женевьевы в Париже, прибавил сюда и следующие строки:
«Когда произошло грехопадение человека, маленькая комета прошла очень близко от Земли и, пересекая наклонно плоскость ее орбиты, придала планете вращательное движение. Без сомнения, та же комета снова придала земной орбите почти совершенно круглую форму, которая, как говорит Вистон, была у Земли до потопа».
А далее он же прибавляет:
«Бог предвидел, что человек согрешит и что за свои ужасные грехи он будет жестоко наказан. Поэтому, во время сотворения мира он сотворил и комету, которая послужит ему орудием наказания. Это орудие — комета 1680 года».
Не будем же и мы, читатель, подобны благочестивому канонику при церкви св. Женевьевы в Париже при проверке древне-исторических сообщений одними кометами, иначе и мы жестоко будем высечены этими небесными бичами.