Рис. 105. Весталка, снимок со старинной мраморной статуи в галерее Уффицы во Флоренции.
В 850 году в базилике св. Петра ее великий первосвященник возложил императорскую корону на Людовика II, который раньше, согласно обычаю, был возведен Лотарем в сан императора в имперском сейме.
Но 17 июля 855 года Лев IV скончался, основав между прочим Леонину, и после него понтификальный престол св. Петра был занят женщиной Джованной, Прекрасная девушка, дочь англосакса, но родившаяся в Ингельгейме, она изучала сначала науки в школах Майнца и постигла все, что только было доступно тогдашнему знанию. Она совершила, — говорят нам, — вместе с одним бенедиктинцем путешествие в Англию и в Афины, где посещала высшую школу философов, которые, как говорят летописцы, жили и тогда в этом городе. В Афинах умер друг девушки, и Джовапна направилась в Рим. Здесь благодаря своим познаниям она получила профессуру в S. Maria Scholae Graecorum. Римские философы и кардиналы были совершенно очарованы ею и вскоре она стала считаться чудом Рима. Когда Лев IV умер, выбор пал на Джованну, так как, по общему мнению, никто не мог быть более достойным представителем христианства. Женщина-понтифекс поселилась в Латеране и вступила там в супружеские отношения с одним из своих приближенных. И вот, во время процессии в Латеран, на месте между Колизеем и церковью св. Климента, она почувствовала родовые боли, родила мальчика и вслед за этим умерла. В память такого исключительного случая воздвигли в Риме статую, изображавшую красивую женщину с понтификальной короной на голове и с ребенком на руках, и статуя эта была удалена только Сикстом V в конде XVI века, когда женщины стали считаться негодными для священнодействия.
Подробные сообщения о папессе Джованне (хотя в IX веке римские великие первосвященники еще не назывались в Италии папами) имеются в рукописях .XIII века, у Мартина Полона и Мариана Скотта. Об этом говорят все хроники, и рассказ об Джованне пользовался таким общим довернем, что изображение ее попало в число папских портретов, которыми были украшены в 1400 году стены Сиенского собора. В течение двухсот лет оно висело там, имея надпись: «Иоанн IV, женщина из Англии». И только в начале .XVII века Климент VIII велел переделать это в портрет папы Захария (!!).
Имеем ли мы право отвергать этот факт после такого количества разнообразных указаний на него, и согласиться с хроникерами, писавшими через пятьсот лет, когда уже было провозглашено обязательное безбрачие католического духовенства, что Джованна попала в великие римские понтифексы не так же, как английская Елизавета или русская Екатерина на царский трон, а переодевшись в молодого человека и обнаружила свой пол только неожиданными для публики родами?
Конечно, ни в каком случае, раз ей была воздвигнута даже статуя в первосвященнической короне и с ребенком на руках и раз портрет ее был в Сиенском соборе среди других великих римских понтифексов. Это было бы так же наивно, как переделка ее портрета папой Климентом в XVII веке в портрет «папы Захария». Серьезный историк здесь может только сделать вывод, что в VIII веке не было еще салического закона, запрещавшего женщинам понтификальный римский трон и даже брачную жизнь, тем более, что сам основатель этого понтификата «апостол Петр» был все время семейным человеком, да и апостол Павел обязательно требует от епископов только единобрачия. Но понятно, что после того как создалась монашеская легенда о древнем римском понтификате, присутствие явной женщины среди верховных римских понтифексов, превращенных a posteriori в пап, стало отвергаться ортодоксальными католиками, и на долю Джованны-понтифицины досталось больше биографических исследований, чем на долю самых знаменитых королей в мире. Среди низе Фридрих Шпангейм отстаивал фактическую верность всего рассказа в своем исследовании, которое Lanfant положил в основу своей «Histoire de la papesse loanne» (1720 г.), хотя до него Leo Allatius уже написал свое благочестивое (если не лицемерное) «Confutatio fabulae de loanna Papissa» (1653 г.) и David Blondel во французской работе о ней в «De loanna Papissa» (1657 г.) пытался разбить сообщения прежних историков о понтифицине. Лейбниц, Экгарт, Лаббе, Бароний, Пажи, Бейль, Лонуа, Новаес также написали обширные опровержения этого неопровержимого события, и даже в наше время Bianchi Giovini издал «Esame Critico degli atti e docurnenti relativi alla favola della Papessa Giovanna» («Критический разбор документов, относящихся к фабуле папессы Джованны») (1845 г.).
И само собой понятно, что если мы допустим a priori невероятный факт, будто римская церковь была основана в том самом виде и при том же самом мировоззрении, какою она является со времени Эпохи Возрождения, и не подвергалась с древнейших времен никакой ни идеологической, ни ритуальной эволюции, то весь рассказ об Джованне переходит в категорию волшебных сказок.
Совсем другое, если мы станем и в этом предмете на эволюционную точку зрения, допустив, что представление о средневековом римском понтификате, как о монашеском учреждении с присоединением к нему салического закона против женщины есть позднейшая подделка католической церкви, с целью утвердить свой новейший строй его не существовавшей на деле древностью.
Тогда и весь рассказ об Джованне, освобожденный от ее переодевания в мужчину (как первого шага к ее полному отрицанию), будет так же мало неправдоподобен, как и жизнеописания западноевропейских в восточных королев в императриц.
Рис. 105. Весталка, снимок со старинной мраморной статуи в галерее Уффицы во Флоренции. |
