Рис. 92. Руины храма Богини Мудрости (Minerva Medica), где, «предполагают (cosi creduto)», была найдена знаменитая статуя этой богини.
Рис. 92. Руины храма Богини Мудрости (Minerva Medica), где, «предполагают (cosi creduto)», была найдена знаменитая статуя этой богини. |
 Рис. 93. Мавзолей в Равенне, считающийся за гробницу Теодориха Готского (ум. 526 г.), основателя Остготского королевства в Италии. |
Когда одному из знаменитых естествоиспытателей XIX века задали вопрос, каким образом он, будучи чистым реалистом и эволюционистом, не допускающим никаких чудес в природе, ходит каждое воскресенье в церковь, где все полно противоположного настроения, он ответил:
— Когда я вхожу в церковь, я забываю о своем ученом кабинете, а когда вхожу в него забываю о церкви.
Но если это разделение религии и науки и было еще целесообразно для ученого XIX века, то оно фактически невозможно теперь, особенно для историка. История научной мысли человечества в древности не может быть рассматриваема вне ее связи с тогдашними религиозными представлениями, и наоборот: развитие религиозных представлений не может быть излагаемо вне его связи с историей тогдашних наук. Оба эти процесса все время переплетались друг с другом, как две веревки в одном канате, влекущем человечество все вперед и вперед.
Плотина между храмом и университетом, этими двумя кораблями психической жизни человечества, плывшими когда-то рядом в голубую даль того же самого безбрежного моря, начала строиться лишь со времени вынужденного католической церковью отречения Галилея от созданного Коперником учения об обращении Земли вокруг Солнца и сожжения Джордано Бруно живым на костре за отказ отречься от этого представления. Плотина эта все надстраивалась и удлинялась до сих пор, но далее продолжать ее уже физически невозможно, и она должна быть разобрана теперь, хотя бы это и грозило катастрофическим наводнением и крушением того корабля, который благодаря ей оказался плывущим на много низшем уровне.
Без уничтожения этой плотины, которая и сама начала прорываться стихийно по всем направлениям, невозможно дальнейшее развитие ни реальной научной мысли, ни реального религиозного чувства, как одного из проявлений сознания своего единства с окружающей природой, бесконечной вселенной.
И все стремление современного ученого должно быть направлено лишь к тому, чтобы придать предстоящей, и все равно неизбежной катастрофе, или, вернее, революции в области религиозного чувства, наименее бедственный характер.
С этим настроенном я и приступаю теперь в изложению реальной истории великого религиозного центра Западной Европы и всего католического мира—его «Вечного Города», Рима, к которому, по словам средневековых пилигримов, ведут все дороги.
