Олжас Сулейменов / УЛЫБКА БОГА / Часть II
Горшки и боги

Второй Договор

I

Социальное устройство племени Быка – по образу буйволиного стада. Бык-вожак, хозяин стада, господин.

‘ospod’

Индо­европейское: os-podi

‘ospodin

Когда-то – «Бог-отец», синонимичное лат. терминам Ju-piter, Diu-pyter, Diu-us-piter, откуда Diavus-pita – «Бог-отец» (др.-инд.). Метатеза: pati → pita.

Эти имена бога (j-u, Di-u → De-w, Tiu, ћiu) происходят от названия знака коровы (i-u, u-i, u-d’ → ud, ut) и знаменуют собой эпоху солнце­поклонничества в обществах, где в качестве земного воплощения солнца была признана корова. Отголоски этого культа сохраняются в культуре современной Индии. Пять тысячелетий назад обожествение Коровы ярко проявляло себя в Древнем Египте.

Пережитком луно­поклонничества можно считать термин os-podi – «Бог-отец» (но изначально – «Бык-отец»), сохранивший высшие переносные смыслы только в славянских – «господь», «господин». Случайно ли? Или потому, что в слав. культурах дольше сохранялась вера в быка-бога?

Семантика других уровней закрепилась в др.инд. jєspatis – «глава семьи, рода». Ср.-перс. gōspanddєr – «владелец овец».

Корш в 1907 году видел в этом слове источник рум. hospodár – «господарь, румынский князь» и слав. господарь - «господин» (рус.-церк.слав.), gospodar (словен.), hóspodar (чеш.).

«Из господарь произошло государь, затем осударь, сударь...» (Соболевский, Лекции 149).

Фасмер, I 446: «При этимологии обычно считают исходной формой gostь-podь... В таком случае её можно сравнить с лат. hospes, род. п. hospitis – «хозяин, предоставляющий гостеприимство» из hosti-potis. Вторая часть этого слова представляет собой и.е. potis: ср.лат. potis – «могущественный», греч. pocis – «супруг», др.-инд. potis, авест. poiti, лит. pats – «супруг, сам», viВлpats – «господь».

Но, думается, секрет слова сокрыт в начальной его части. В санскрите очень употребительны образования от gó – 1) «бык», 2) «крупный рогатый скот», 3) «корова». Например, go-pá - «пастух», go-pati – 1) «хозяин стада», 2) «хозяин, повелитель», 3) «старший пастух», 4) переносное – «бык». Первоначально – «вожак стада». (Санскр. pátiК - «господин».)

По этой схеме могло быть сконструировано сложное слово с другим названием быка – ůs, представленного в герм. oks – «бык», в др.-инд. uksan – «дикий бык», ustar – «домашний бык». Что же касается второй составляющей термина (-pati), то его надо, кажется, рассматривать как звено цепочки семантического развития: бык → отец → муж → самец.

II

Согласно первому Договору форма bůŋ стала обозначать – «бык», můŋ - «месяц, луна».

Знак быка-тотема выражал в разные периоды понятия «бог», «босс» и «творец (родитель, родительница)».

Чтобы избавить последнее значение от двойственности, пошли по проторенному пути – второй Договор: bůŋ - «родитель», můŋ - «родительница».

...Произошло сие в некотором объединенном диалекте праязыка, тяготевшем к открытому слогу, ввиду чего утратился конечный согласный: bů - «родитель», mů – «родительница».

С той поры берет начало традиция, следы коей явственны в разных языках мира. Наиболее отчётливо сохранились в индо­европейских: bů-ti - «батя» (pater, fater), mů-ti - «матерь».

Самую раннюю стадию развития основных терминов родства надо отметить в китайском: fu – «отец», mu, ma – «мать», fumu – «родители».

III

Удвоенные формы типа mama, papa, baba, tete, dede и др. в лингвистике договорились считать словами «детской речи».

Но признать это, значит согласиться, что существовал на земле единый «детский язык»: ведь тавтологические образования характерны для всех наречий, во всех краях планеты. Буквальное совпадение форм и значений основных терминов родства (по индо­европейской теории) – одно из важнейших доказательств генетического родства языков. Посему термины родства относят к основному фонду, который не заимствуется. А если совпадают шумерское, латинское, тюркское название отца – «детские слова». Дети разных народов изобрели их независимо друг от друга.

Теория «генетического родства» родилась слишком рано, на весьма ограниченном материале языков, отнесенных к индо­европейским.

Тема «Тавтология в слово­образовании» уже при начальной разработке может прояснить, что «ма-ма» и «па-па» – суть изобретение взрослых дяденек-словотворцев младенствующего человечества, язык которого ещё не изобиловал грамматическими средствами. В индонезийском до сих пор суффикса мн. числа не появилось; умножают буквальным удвоением: mata – «глаз», mata-mata – «глаза», hari – «день», hari-hari – «дни», manik – «буса», manik-manik – «бусы» и т.д.

В письме при этом, вероятно, удваивали знак. Шумерское письмо сохранило образцы такого грамматического способа: liu – «человек»,

  – liu-liu – «народ».

Я рискнул предположить, что грамматисты протогерманского племени, знакомые с шумерской письменностью, упростили громоздкую тавтологическую грамматику, применив значок множества, которым стал служить шумерский иероглиф – ti, tir – «стрела». (В упрощенном виде он дошёл до алфавитов. В коптском – ti, в других – и скорописное.) Можно попытаться восстановить протогерманскую группу:

  1) liu-ti, 2) liu-tir .

[ Liut – «народ» (д.-в.-н.), liute (ср.-в.-н.). Славяне в культурном союзе с протогерманцами: liudi (рус., серб., хорв.), ljudje (словен.), liudia (слвц.), ludzie (пол.), ludьo (в.-луж.), luьe (н.-луж.), lide (чеш.). (Вероятно, существовала письменная форма lut, прочтенная тюрками закрыто­сложно ult – «народ».)

В германских диалектах мягкий губной также превращался в узкий гласный: liter, lider. В этих диалектах группа «Человек и Копьё» толковалась как – 1) «Вождь, Лидер», 2) «Рыцарь». Фоне­тическое развитие: liter → riter → rihter – «рыцарь» (нем.).

По подобию знака «выковывался» образ рыцаря в латах. ]

...В «Языке письма» приводятся и другие примеры использования «стрелы-множителя» вместо удвоения. Такие как: barbar – «борода» (ром.). Сократилось в лат. barba – «борода», barbarus – «варвар», «чужеземец». Перво­начально – «бородатый».

Североевропейское: (bar-ti → bar-di) bart – «борода» (д.-в.-н.), bordus (др.-прусс.), barda (лтш.). В славянских: barda (каш.), broda (пол.), brada (чеш., словен.). Регрессивная ассимиляция качества сказалась на форме англ. beard – «борода».

[ ...Чередование b/m и семантика позволяют приблизить к этой группе тюркские: murt, burt – «усы». ]

Я полагаю, что удвоением достигалось не только умножение, но и возвеличение. Такую же функцию должен был выполнять детерминатив – -ti, -tir. И самое раннее название черты-стрелы – i.

Ma-ma = ma-ti, ma-tir = ma-i

Ba-ba = ba-ti, ba-tir = ba-i

Pa-pa = pa-ti, pa-tir = pa-i

Осколки этой системы посверкивают в толще языков, отнесенных к разным семьям: mai – «мать» (банту), pai – «отец» (португ.), bai – «муж» (тюрк.), mut – «мать» (др.-егип.).

Древнейшую огласовку корня сохраняет нем. Mutter – «мать».

...Таким образом: bů – «родитель», bů-bů = bů-i, bů-ti, bů-tir – «отче», mů – «родительница», mů-mů = mů-i, mů-ti, mů-tir – «матерь».

IV

Как видим, в языке больше механизмов сознательного изменения формы слова, нежели случайного.

В судьбе термина родства bů-ti сказалась выявленная нами закономерность – утрата начального смычного: bůti → půti → fůti → wůti → ůti.

Праславянскую форму вос­станавливают, опираясь на основу прилагательного отьнь – «отчий» (др.-рус.), а также диал. óтик – «самец животного» (олонец.), отБк - «отец» (ряз.). То есть otъ (Фасмер). В других славянских интересны формы: отац (серб., хорв.), оҹе (словен.), wotc, wócec (в.-луж.), woнc (н.-луд.).

Теперь мы можем уточнить предформу: o-ti → oti-est’ → ot’ets.

...В шумерском союзе происходит развитие названия знака отца:

		ahta - atta
a’-ti
		ata

(Шумерская гармония выравнивает гласные по начальному.)

Влияния трехтысячелетней шумерской цивилизации испытали многие культуры: atta – «отец» (шум., элам., хурр., урарт., др.-сем.), attaл (хетт.), atta (лат., греч., гот.), ata, ada (тюрк.). «Распространённое слово детской речи» (Фасмер III 170). Таково мнение всех этимологов мира.

V

Возвеличивающий аффикс i (di, ti) употреб­ляется синхронно с a. Например, a-bů → abu – «отец» (араб.); apo – «дядя» (курд.).

Шумерская гармония: aba – «старший мужчина в роду» (тюрк.). Хотя встречаются и abu – т.ж.

Наряду с этим: a-mů → ama – «мать» (шумер., элам. и др переднеазийск.).

Нарушение системности можно считать проявлением додоговорных семантик: apa – «старейшая женщина в роду» (тюрк.). Предформа: a-bů.

И самое выразительное «нарушение»: ibu – «мать» (индонез.). Родственное тавтоло­гическому bů-bů и аффиксальному a-bu.

...Один мой знакомый, сторонник теории «детской речи», утверждал, что удвоенные термины родства берут начало от ma-ma. Слово это, можно сказать, биологическое, жестовое. Происходит от естественного звука сосания, всасывания, причмокивания. Ребенка не учат этому жесту m-m: инстинкт, природа. Все млекопитающие при сосании издают такие звуки.

Логично. Но тогда pa-pa должно обозначать действие, обратное всасыванию. Младенец, насытившись, выталкивает сосок изо рта: p-p.

Этой идее поддакивает babá – 1) отец, 2) дедушка (тур., банту и др.). Не соглашаются bába – 1) старшая женщина в семье, 2) супруга (слав.); babá - «мама» (авар.). И отчаянно протестует mama – «дядя» (др.-инд.).

Разобраться в споре помогут восстанов­ленные перво­иероглифы.

		Бог
můŋ / bůŋ – Бык Предок
		Муж

Нижняя ветвь переносного значения стала причинностью герм. můn – «муж → мужчина, человек». Совр. man (англ., нем. и др.).

Слав. můnh отразилось в польском manž - «муж», в большинстве других славянских носовой в этой позиции закономерно пал: muž (словен.), muž (чеш.) и др.

Первичное множественное число добывалось буквальным удвоением знака и его названия. Затем удвоение обозначит возвеличение: můn-můn / bůn-bůn

В м-Диалекте:

		mamman
man-man → mamman
		mamma

Это произведение протороманского диалекта праязыка. Судя по превращению носового в m перед таким же звуком второй части слова. И по отражению во фр. maman – «мать», лат. mamma – 1) «женская грудь», 2) «кормилица», 3) «мама».

В латинском, как видите, сохранилось и предметное значение.

В б-Диалекте так же не обошлось без ассоциаций с частями тела характерной фигурности.

...Иероглиф обычно вос­станавливается, благодаря результатам предметного толкования. Особенно, если слово стало названием предмета определённой формы, узнаваемой во все времена: mamma – 1) «женская грудь», 2) «мама» и popo → popa → papa – 1) «задница», 2) «папа» имели один общий знак (), который в Диалектах толковался и предметно (грудь, задница, большие рога), и переносно (великий родитель, великая родительница).

[ К такому же образному выводу пришли жрецы и м-Диалекта: můh-můh. Отголоски слышатся в тавтологической конструкции mukomuku, mukemuk – «ягодицы» (эвенк.).

Флективное образование, наверное, было подсказано сокращенным иероглифом: muka – «зад», «анальное отверстие» (эвенк.). Скорее всего: můk-ha.

Подтвердить правильность реконструкции архетипа сдвоенной основы помогает аварский словарь.

...Незабвенный Магомед Алиев, аварский поэт. По студенческой традиции мы называли друг друга сокращенно: он меня – Олж, я его – Мох. От арабского – Мохаммед. Однажды пошли в гостиницу навестить Расула Гамзатова, приехавшего в Москву. Поднимаемся в лифте. Магомет, почему-то смущаясь, просит – не называть его при Расуле сокращенным именем. Возвратясь после встречи в общежитие, заглянул в словарь и понял причину его смущения: мох – «ягодица», мох-мох – «зад» (аварск.). ]

Возвеличение чертой:

	můn-i / mů-i (mů-ti, mů-tir)
	bůn-i / bů-i (bů-ti, bů-tir)

Таковым, видимо, был знак прародителя, родоначальника (и родоначальницы). Контаминации: «олень» + «предок» → «мать-олениха» – «мифический предок», «корова + предок», «баран + предок» и т.д.

Социально противопоставлены: муж и мужик – «простолюдин, человек».

В германском прибавление черты i вызвало внутреннюю флексию:

můn → man – «муж» → «мужчина, человек»,

min → men - «мужи» → «люди».

В древнеисландском внутренняя флексия сохранилась в форме мн.числа menn - «мужчины», «мужи». Что предполагает в прошлом man – «муж, мужчина». Но эта лексема вытеснена внешнефлективной mathr – «мужик, человек, мужчина» (man-tir или ma-tir).

[ В отдельных германских наречиях, возможно, проявлял себя закон прогрессивной ассимиляции качества: ma-tir → matъr. Как это закономерно случилось в тюркском: ba-tir → batъr – «глава рода», «родоначальник» → «военноначальник» → «богатырь».

В «Языке письма» (стр.436) приводится прочтение древнескандинавской надписи канонического содержания. Она начинается со слова futhar, сопровождённого детерминативом, который, возможно, выражал значение «мужик», «человек», в противоположность fů, fůn – «муж».

Подтвер­ждает нашу версию и следующее слово kvīni с детерменативом . (Ср. кит. идеограмму – «женщина».)

Смысл этого звуко­сочетания подсказывается сходнозвучащими словами из скандинавских языков, обозначающими понятие «женщина». Что позволяет сопоставить futhar с известным термином родства (pater, fater, father), и предположить предформу fu-ter, испытавшую действие закона прогрессивной ассимиляции качества. ]

Все эти евразийские реликты сопоставимы с примерами из языков банту: muntu – «мужчина, человек» (хемба), mtu (суах.). С другим «уменьшителем»: monhu – «мужик, человек» (джонга).

Носовой чувствует себя неуверенно в этой позиции и в африканских наречиях. Он или выпадает как в mohu – т.ж. (хланангу), или метатезируется в mhunu – т.ж. (ронга). Вероятно, была и б-форма (bůnhu), о чем говорит закрыто­сложный термин unhu – т.ж. (рожи и намбзья). С большей уверенностью можем предполагать – могла существовать и форма bůn-ti – 1) «люди», 2) «мужик», 3) «великий муж», развившаяся в суперэтноним bůntu → bantu.

В лексическом гнезде должны быть представлены угро-финнские ban-ti → an-ti → hanty и man-ti → mansi - 1) «человек», 2) «люди», ставшие этнонимами.

...Становится понятно, почему go-pa – «пастух», а go-pati – «старший пастух» (санскр.). Возвеличение придаётся элементом di / -ti. Как и в gos-podi. Появление этого форманта произвело переворот в форме терминов родства.

назад    содержание    вперёд