Часть II
Горшки и боги
Выделение жречества как высшей социальной группы связано с его ролью: жрец – носитель сакральных знаний, хранитель отьних обычаев, толкователь магических знаков и созвучий, доставшихся от предков. Жрецы были организаторами культов и творцами священных предметов, посвященных луне и солнцу. Они – первые изобретатели, инженеры, ремесленники, создавшие предметы по образу и подобию графических знаков. Бусина появилась в верхнем палеолите, монета – в неолите, колесо – в бронзовом веке. Все они порождены благодаря иероглифу – 
«солнце», прокатившемуся от Египта до Китая и дальше – в Америку.
На пути своем символ солнцепоклонничества отпечатался в мифах о мировом яйце, о пупе земли и самое позднее толкование знака – волшебное блюдце, по которому катается золотое яблочко. До этого необходимо было создать по этому проекту плоские круглые блюда и придать им глубокость, совместив этот «плановый» знак с «профильными» вариантами 
.
Древнекитайские мастера в деле воплощения знака «чаши с точкой» вышли вперед: они создали керамическое чудо – фарфор с прозрачным пятнышком. Секрет пятнистого фарфора бережётся тысячелетиями. Всем хорош саксонский фарфор – тонок, звонок, изящно раскрашен. Но посмотри чашку на свет – ни единого намека на пятнышко. Китайцы сохранили и точку светлую, и форму сосуда. Пиала – южный полумесяц.
Постулат Соссюра о произвольности языкового знака (формы и значения слова) нашёл применение во всех гуманитарных дисциплинах.
Швейцарский психоаналитик К. Юнг «постановил», что архетипы-первообразы, прообразы универсальных мифологических мотивов и сюжетов формируются в сфере «коллективного бессознательного» и реализуются не только в явлениях бессознательного (сны и т.п.), но и в мифотворчестве. В современной науке архетипическими (то есть бессознательными, произвольными) могут именоваться универсальные символы – мировое яйцо ( ), мировая чаша ( ), мировое древо ( 
), мировая гора ( 
).
Все эти образы не во снах привиделись, но являются изобразительными сюжетами-толкованиями знака солнца. Также и формы предметов материальной культуры (бус, монет, колес, поворотных механизмов, чаш, блюд, тазов, лодок, бочек и т.п.) не произвольны. Они суть воплощения форм священных знаков и поначалу выполняли роли обрядовые, ритуальные и лишь потом – обрели утилитарные функции.
Таким образом, в языке, мифологии, религии, в мире вещей – во всех областях культуры теория «произвольности знака» не находит подтверждения. Он произволен только до той поры, пока мы не открываем причинность явления – первоиероглиф.
Отныне, зная, что графема запечатлена в фигуре предмета, мы в состоянии восстановить вариант знака. Форму лодки и ложки подсказал вытянутый «полумесяц»: 
bůth. Жрец протогерманского племени создал плавающую посудину: boot - «лодка» (голл., нем.), boat (англ.).
В прототюркском письме этот знак обозначает мягкую прогибающуюся почву, болото, трясину: but, put, bat, pat – «погружаться», «погрязать», «тонуть» и т.п.
[ Первоначально, вероятно, – «топь». Севортян: «Наряду с глаголом bat в некоторых языках обнаруживаются следы именной омоформы bat» (II 78). Он приводит в пример и слово из казахского диалекта batla – «погружать» (в воду, в трясину). Суффикс -la в казахском языке образует глагол от имени существительного. ]
Вполне возможно, что такое значение могло быть подсказано более «глубоким» полумесяцем:
bůth.
Горизонтальная черта (или крест) привносит и свое название 
bůth-ha (bůth-hah → bůth-ah). Тема болота продолжается: batkak – «топь, трясина» (тат. диал.), puthah (чув.), batak (тур., гаг., аз., караим.).
В поволж. и астр. говорах русских Даль встречает баткак – «болото, грязь». Фасмер в своем словаре приводит, на мой взгляд, родственные слова: бочага, бочаг – «углубление, наполненное водой, лужа воды в высохшем русле реки» диал. Соболевский пытается связать с бок («Slavia» 5, 44). Возможно, связано с мочаг – то же, ср. мокрый» I 202.
В других славянских языках не отмечены.
Знак описан с поразительной точностью – углубление, заполненное (водой):
Иероглиф подсказал идею закрытой ёмкости: бочка (bůth-ha). Мастер по производству бочек – бочар.
Связь с bottaha – «чан» (д.-в.-н.), boteche (ср.-в.-н.) и böttcher – «бочар, бондарь» от bütte – «кадка, бочка» (нем.).
Восстанавливается предформа названия ёмкости -
 |
bůnd | |
| ||
| bůth |
А ещё более ранняя: bůnh → bůnth... Ср. бонга – «небольшое озеро» (олонец., петрозавод.), vonkka – «омут» (фин.). Без носового: bůh.
| buck | – «чан» (англ.), | ||||
| 1) | bucket | – «ведро» (англ.), | |||
| 2) | bücki | – «бочка, кадка» (швейц.-нем.), | ||||
| 3) | bütte | – «кадка» (нем.), | ||||
| 4) | buca | – «бочка» (лтш.), | ||||
| bočka |
 | ||||
| 5) | both-a | «бочка» (слав.), | ||||
| bočva | ||||||
бочка (рус., укр.), бъчва (болг.), бачва (серб., хорв.) и т.д.
Несомненно была европейская форма bond-a
К этой же группе, наверное, относится panki – «ведро, бадья, кадка» (фин.).
[ Задание: Выписать из всех доступных словарей названия ёмкостей, сосудов, впадин, омутов, трясин, начинающихся на б/м. Попытаться восстановить знаки. ]
И тогда слово финское bonga – 1) «озеро», 2) «омут», «глубокое место в реке» и тунгусское monga – «лодка» встретятся как варианты названия одного знака – «лодка», «озеро», – «омут», «глубокое место».
...Семантически слово развивалось и в отрыве от графического знака, отталкиваясь от предыдущего значения: чан → ёмкость → сосуд → вместилище...
Если английское buck - «чан» соответствует названию графемы, то bûch – «чрево, живот» (д.-в.-н.) или bûc - «кувшин» (англос.) – значения позднего производства.
II
Не все названия сосудов-емкостей сохранили начальный смычной, как, скажем, – бутыль. Мы видели развитие «обезглавленных» форм: bůth-ůl
koth-ül’/ koth-el’ = koth-ka (кадка) = koth-i (кадь)
Возникающие ассоциации помогли словотворцам наречь закрытый сосуд, хранилище, ёмкость, торбу и многое другое.
Интересно покопаться в котомке русских говоров: котуль, котыль, хотуль, хатуль, хотомка, котма – «торба, таска, сумка» (псков., тверск., смол., олонец.) И другие аффиксы участвовали в морфологии названия этого знака.
Фасмер II 353: «Котомка. Трудное слово. По мнению Соболевского (РФВ 70, 82) от катать».
Когда будет освоен метод знаковой этимологии, найдутся более удачные параллели, чем сама по себе неясная основа глагола «катать». Например, кошель – 1) «сумка», 2) «запруда для ловли рыбы»; кошелка – «корзинка» (рус.), košulja – «корзина» (словен.).
Рифмуется с этой группой и котёл (пол. kociol, н.-луж. kosel, в.-луж. kotol). Ближайшие соответствия: kozan, kazan – «котёл», kazna – «закрытая ёмкость», «хранилище», «казна» (тюрк.), популярно возводимые к производным формам от kaz – «копать» (тюрк.)
Название того же иероглифа, но с другими «уменьшителями» (kodh-i, kodh-ha) развилoсь в наименования кадь, кадка – 1) «бочка», 2) «мера зерна» (рус.), кадка (болг.), kad’ (слвц.), kod’ (чеш., укр.), kadź (пол., в.-луж.), kaź (н.-луж.)
Соотносится с kad – т.ж. (др.-евр.) и греч. хадион, хадос – «ведро, кувшин».
...Предельно возможная материализация идеи «козёл-котёл» представлена в серии сакских котлов VI-V в.в. до н.э. Эти бронзовые котлы прочно стоят на козьих ножках с копытами. Никакой степной ветер их не опрокидывал.
