Отвлекаешься на побочные ассоциации, узнаешь не так нужное для твоей основной темы. Но спрямить путь к искомому пункту, минуя курганы, не удается. Раскапывая их по пути, находишь черепки и городища – может быть к этому ты шел?
Надо ли тюркологу знать о законе «метатеза плавного», проявлявшемся с особой последовательностью в славянских языках?
И надо ли разведывать, почему плавные (л, р) перед другими согласными ведут себя неспокойно, пытаясь создать некий люфт из предшествующего гласного или обложиться подобными?
 | kro-va – krava (западно и южнослав.) | |
| ||
| korova (востчнослав.) | ||
| glova – glava | |
| ||
| golova |
Если мы хотим выяснить все тонкости взаимоотношений славянских и тюркских языков, то, не ведая этого закона перестройки закрытого первого слога в открытый (в диалектах с инерцией первичного открытого слога) или, наоборот, не узнать, насколько близки, скажем, «ort», «urt» – полость рта, защёчный мешочек (тюрко-кипч.) и славянское «рот», а также lut – народ (д.в.н.) и ult, ulth, ulyth – народ, государство (общетюрк.).
Пусть неправильно – «метатеза плавных» (перемещается, скорее всего, гласный относительно плавного), но не все правильное удобно для употребления.
От позиции гласного зависит структура слога – закрытый или открытый. Начальный слог можно открыть, и оставляя гласный на месте, но применяя протетический согласный перед ним: осемь → восемь, 
ойлък > войлок (в казахском – ойлък – орнамент кошменных ковров), oda → voda. Восточные славяне открывали начальный слог губным протезом. Явление это древнее и присуще было не только славянам. В среде тюркских языков таким подходом отличается чувашский:
ot, ut – огонь (общетюрк.) → vut – огонь (чув.); ol, ul – он (тюрко-кипч.) → vul, val – он (чув.) и т.д.
Из романских предпочтение губному протезу отдавали итальянцы. Если латыняне открывают слог гортанным – оmо > homo – человек, мужчина, то итальянцы – оmо → womo, uomo – т.ж.
Проверим, как действовали эти механизмы в «аппенинских» диалектах доримского периода. И заодно узнаем одну из промежуточных дат из родословия схемы образования отглагольного существительного на – «mа» (bа, pa, va).
... Ululo – выть (лат.)
Соответствие этому глаголу находим только в тюркских ulu – выть; ul – вой (общетюрк.).1 Учитывая особое отношение к Воющему (так табуистически называли волка, считавшегося прародителем тюрков), можно увязать с именем этого животного происхождение ulyk, uluk, ulu – 1) воющий, 2) великий (тюрко-огуз.). Кипчакское произведение выглядело бы – ulpa, ulma, ulba.
Мы поймём механику преобразований, которые разводили на расстояния некогда культурно-родственные языки.
II
... В древнеевропейских диалектах существительное ulъk могло открыться губным протезом wulъk > «волк», «вулк», «вук» (слав.).
Славяне здесь не применяют закон «метатезы плавного», потому что после «l» шел полугласный, помогающий избежать стыка согласных. Иначе бы мы сейчас имели «luk», «lok» – вместо «volk».
Более раннее образование с другим именным аффиксом ul-ра, осваиваясь в открытосложных средах, дало название хищников:
| wulра | |
| ulра | ||
| luра |
Конечный гласный совпал с индоевропейским окончанием ж.р.: vulpa – лиса, lupa – волчица (лат.). Переразложение вызвало выделение ложной основы м. р. – vulp-, lup-. Здесь-то германцы и получают vulf, volf – волк. Латиняне не обходятся без суффикса м. р. – lupus – волк, vulpys – лис.
... Существующий метод фонетических соответствий позволил бы понять генезис этих слов нелатинского и негерманского образования, если бы был усилен знанием механизмов закономерных морфологических изменений.
Этимологии латинского, германского и славянского названий хищников из вида собачьих нет.
Наша версия пока единственная.
Итожа этот этюд, я полагаю, что в развитии тюркской праформы наименования Воющего принимали участие славянские племена («метатеза плавных»). А термины остались на Аппенинах и в германских.
III
О вторичности открытосложного суффикса -mа в огузской языковой среде с развитой инерцией закрытого слога свидетельствуют его превращения. Огузы стремились в произношении закрыть конечный слог. Это приводило или к появлению гортанного согласного в финале кипчакского ur-pa – происхождение, поколение, род → urpak.
В казахском представлены обе формы – и огузская uryk, uruk – «род», «племя», «потомство», «семя», и огузированное urpak – «поколение». Казахский язык – смешанного типа, но с преобладанием кипчакского начала, что проявляется в стремлении открыть конечный слог. И страдает при этом огузский протез: derik – кожа, kyčyk – маленький, dirik – живой, ulug – великий (огуз.). И соответственно казахские – teri, kiši, tiri, uly...
В этом же ряду uru – «род», «племя», соответствующее огузскому – uruk – «род», «племя».
Глагол ur – «оплодотворяй», сохраняется в тюркских диалектах. В казахском он перешёл в разряд «несветской» лексики. Но семантика существительных, произведённых от него уже в глубокой древности, вышла на уровни обобщений – «племя», «народ», «общество». О чём говорит значение шумерского слова Uruk, ставшего названием главного города на реке Тигр – «общество», «сообщность», «племя» (шум.).
«Кипчакский» вариант существительного проявил себя на берегах Тибра – Urba – «город», «Рим» (лат.).
Угро-финны унесли из Древней Передней Азии или из Южной Европы urma – стойбище, поселение (коми).
Недавно в Италии (издательство Герарда Казини) вышло переиздание шеститомной «Истории Рима» Теодора Моммсена. Впервые этот фундаментальный труд, обобщивший все сведенья античных источников и мнения историков 19 века, был опубликован в 1885 г. Работа не устарела, о чём свидетельствуют комментарии современных издателей. За целый век наука о Риме не добавила никаких новых сведений в толкования первоисточников, в том числе и в этимологию имени Вечного города. Вполне актуально звучит: «Невозможно выяснить как и когда имя «Roma» вошло в обиход (и что оно означало), единственно, что можно сказать – население одного из холмов Рима называло себя ramnes. Невозможно с уверенностью уточнить этимологию и этого имени» (Указ. соч. T.I, стр.48). Автор отвергает как несостоятельные попытки произвести название города от имен легендарных основателей его, вскормленных Волчицей – Romulus и Remus. Но нам кажется – какая-то связь между этими созвучиями все же существовала. Теперь, зная, что уменьшительные формы создавались аффиксально и умлаутом, мы можем предположить семантическое равенство имен близнецов: Rom-ul(us) = Rem(us). Исходной формой могло быть имя их родителя Rom или родительницы Rom(a). Roma – богиня-покровительница Рима в легендах. Вероятно, так назывался герб первого поселения, содержащий знак «рода-племени», истолкованный образно «Волк», «Волчица») и косой крест – символ близнецов. Противоположных друг другу, но равных. Для их наименования использовали оба известные грамматистам способа уменьшительности. Что же касается этнонима Ramnēs, едва ли можно произвести его от romanēs – «римляне». Если не допустить возможность искажения проторимского слова в произношении нероманского этноса. Романцы же сами себе такого не позволяли: rōmāna – «римлянка», rōmānus -1) «римлянин», 2) «римский»; popolus Romanus – «народ Рима» и т.д.
IV
... Историко-культурные соображения настоены на убеждении, что тюркские и славянские языки в римские, а тем паче – в доримские времена не существовали вовсе.
В древней буквенно-письменной истории сведений об этих народах не найдено. Германцам повезло: римские писатели упоминают их хотя бы в образе варваров в первые века новой эры. Пусть и не под нынешними этнонимами, но можно узнать по другим признакам. Как то – личные имена, отдельные слова...
Ни славянизмов, ни тюркизмов в латыни никто не поискал.
Этнонимов тюркских не обнаружишь даже в недавних, древнерусских летописях, несмотря на то, что они наполнены описанием событий, потрясавших Русь и Дикое Поле в средние века. Чужие народы выступают только под кличками. Германцы – «немец» («не мы е», «нем-есть», «нем-етс»). Переносное значение – «немые».
Финнские прибалты – «чудь», «чуж», «чужд», «чухна».
Степняков нарекают в разные времена «половцы», «печенеги», «татары», «языги», от тюрко-огузского «язык» – степь. Противостояние кочевников и земледельцев имело глубокие исторические корни, ответвления от которых проявляются в Южной Европе.
После принятия новой религии слова языги, язычники (т.е. «степняки») обрели христианско-оценочный смысл – нехристи.
Наряду с тем язык продолжает своё существование в русском, вполне позитивное. (Это слово-омоним происходит от огузского язык-письмо, надпись, письменный текст; язы – т. ж.; язычи – писатель (азерб.), образованные от яз – 1) пиши, 2) расстилай (свиток). Кипчакское язба – «письмо», «надпись», возможно, следует видеть в увязке с язва, если предположить, что в пору заимствования письмена вырезались на твёрдых материалах.)
... Языги – так степняков могли назвать только восточные славяне, чьи наречия знали действие фонетического закона: «глухой гортанный в интервокальном положении озванчивается». [ Алачук – нищая юрта, хижина (огуз.) русскими произносится – лачуга. Мало того, что полностью перестроилось закрытосложное (ал-ач-ук) в открытосложное (ла-чу-га), по и глухой гортанный, оказавшись между гласными озвончился.
То же случилось и с казахским сырмає – «вид ковра», превратившегося в сермяга – грубая домоткань2. Даже в новейшей паре «бедняк-бедняга» чувствуется отголосок закона, увы, не услышанного славистами. В тюркских такое превращение системно. ]
... Латиняне знали кочевые «сарматские» племена – iazyges. Овидий (43 г.до н.э. – 17 г.н.э.) и вслед за ним Тацит (55-120 г.г.н.э.) отмечают языгов на берегах Азовского и Чёрного морей, а позднее, в царствовании императора Клавдия, – по нижнему Дунаю. Сами тюрки себя так не величали. Это славянская кличка-этноним, интерпретирующая тюрко-огузское «нормальное» слово. Его можно признать пока самым древним из славяно-тюркских речений, встреченных в буквенной письменности. Я бы сомневался в его происхождении, если бы не звонкий гортанный, возникший между гласными.
В своей программе, которую, может быть, слишком амбициозно определил как возрождение истории неисторических народов, тюркским и славянским материалам отводились поначалу самые верхние пласты стратиграфии. Но потом все чаще стал встречать их на нижних этажах.
... Выявляемые фонетические и морфологические закономерности помогут обогатить «историко-культурные соображения» фактами, допускающими тюрко-славянское присутствие в античном Средиземноморье и Древней Передней Азии.
1) В лат. глагол этот сначала был создан удвоением ul-ul, затем оснастился глагольным окончанием: ulul-o.
2) Сюда же ранее приведённый пример – ysmak – чад, дым, жар → смага. Наряду с smok – чад, дым (англ.)
