Н.А.Морозов / «Христос». 6 книга / ЧАСТЬ V

ГЛАВА VII.
ЗНАЧЕНИЕ ПИРАМИД КАК ЛЕСТНИЦ НА НЕБО.
ИСТОРИЧЕСКАЯ НЕИЗБЕЖНОСТЬ ТАКИХ СООРУЖЕНИЙ В СООТВЕТСТВУЮЩУЮ ЭПОХУ РАЗВИТИЯ КОСМОЛОГИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ.

Таковы исторические сообщения о пирамидах. Но они еще не объясняют нам самого главного: зачем было строить надгробные курганы в такой именно форме и почему три?

Здесь остается признать лишь то, что люди того времени думали, будто погребенные тут великие святые поведут их на небо, и каждая из трех сект, конкурируя с другою, строила над их телами удобные лестницы для этого, а больших лестниц тогда нельзя было физически сделать, иначе как в виде пирамид.

О древних попытках сделать лестницы на небо мы имеем в Библии два упоминания. Прежде всего, как и полагается, находим сновиденье о такой лестнице, навеянное видом Зодиакального пояса, по которому поднимаются и опускаются звезды и планеты.

«Иаков (богоборец) пошел от Колодца-Семи (звезд) к Карнаку¹ остановился ночевать в одном пустынном месте, так как зашло Солнце. Он положил под голову камень, заснул и увидел: вот лестница опирается о землю, а верх ее касается неба, и бог-Творец миров стоит на ней и говорит:

— «Я бог Отца-Рима (Аб-Рама), бог Исаака, и я даю тебе и потомству твоему землю, на которой ты лежишь. Твое потомство будет как песок морской и распространится и к западу, и к востоку, и к северу, и к югу. И благословятся в тебе и в нем все земные народы».

«Иаков проснулся и сказал:

— «Действительно боги присутствуют на этом месте, а я и не знал. Как страшно это место! Это Дом Богов (БИТ-АЛЕИМ), это Ворота небес» (ШЭР-ЕШМИМ).

«Он взял камень, служивший ему изголовьем, и поставил его напоминанием. Он полил на него масла и назвал то место Дом Божий (БИТ- АЛ²), а прежде оно называлось ЛУЗ.³ Тут он устроил потом «Дом Богу» (Бытие 28, 10—17).

¹ חרנה (ХРНЕ) или Харнех, т. е. Карнак в Египте.

² בת-אל (БИТ-АЛ) — Дом Бога, а בת-אן (БИТ-АН) назывался Гелионом в Египте.

³ לרץ (ЛУЗ) (?לוז) — миндальное дерево, созвучно с Лукзором, хотя Лукзор далеко от пирамид.

Второе упоминание о лестнице на небо, как уже практически строившейся, мы имеем в той же книге Бытие, но случайно помещенное ранее (в главе 11).

«Когда люди двинулись с востока на запад, они нашли (на западе) равнину Бдение над Спящим (ШНЭР, или Сенаар в Южном Египте), поселились там и сказали друг другу:

— «Наделаем кирпичей и обожжем их огнем».

«Так они стали употреблять кирпичи вместо естественных камней. Асфальт с берегов Мертвого озера был у них вместо извести.

— «Построим башню (МТДЛ) до небес» — сказали они.

— «А бог сошел (с неба) посмотреть на их постройку и сказал:

— «Вот что они начали делать! Теперь уже не будет для них затруднений ни в чем. Смешаем их язык, чтобы один не понимал другого!».

«Этим он рассеял их по всей земле и они перестали делать свое укрепление. Потому и дано ему имя Врата Божий» (ББЛ), по-грочески Вав-ил-он (Βαβ-υλ-όν) — Врата-Бога-Она — (египетского солнечного бога).

Где же и когда все это было?

На это отвечает нам самая достоверная из древних книг — Апокалипсис, время составления которого, несомненно, был вечер 30 сентября и следующий за ним день 1 октября 395 г., и автором которой несомненно был Иоанн Богослов, он же Хризостом или Златоуст из Антиохпи, будущий византийский патриарх. Из нее ясно видно, что именем Вавилон в последние годы IV века нашей эры, а следовательно и позднее, называлась на Византийском Востоке господствовавшая там до тех пор николаитская государственная церковь, применявшая, повидимому, фокусничества при своих обрядах.

«Вестник неба — говорит Иоанн в 17 главе Апокалипсиса — увел меня в восторженном состоянии в пустынное место. И увидел я оттуда (в силуэтах облаков на огненном фоне вечерней зари) женщину, сидящую на багряном семиголовом звере с десятью рогами, наполненном богохульными эмблемами (созвездием Самка-Гидры). Женщина была одета в порфиру и багряницу (вечерней зари), украшена золотом, жемчугом и драгоценными камнями. В руке ее была золотая чаша (из облаков на созвездии Чаша Гидры), наполненная мерзостями и нечистотами ее безнравственности. А на лбу ее надпись:

Таинство!
Великая Твердыня Врата Господни (Вавилон)
мать блудников и мерзостей земли.

«И я видел, что женщина эта была обагрена (на алом фоне зари) кровью ищущих правды и провозвестников Иксуса, и, рассматривая ее, я дивился великим удивлением.

«Чему ты удивляешься? — сказал мне вестник неба.—Эта женщина изображает собою Великую Твердыню (государственную церковь), царствующую над земными царями» и т. д. ⁴.

⁴ См. мою книгу «Откровение в грозе и буре», где дан первый осмысленный перевод Апокалипсиса, церковные же никуда не годятся благодаря тому, что переводчики не знали астрономии и перевод их похож на бред умалишенного.

Отсюда мы видим, что слово Вавилон, т. е. Врата Господни, употреблялось еще и в конце IV века нашей эры для обозначения Византийской теократии, религиозным центром которой и был Египет, И если б визаитийские императоры захотели строить башню до небес, то для их воображения не представилось бы лучшего места.

К этой же локализации «библейской башни до небес» приводят и другие соображения.

Если мы примем во внимание, что кирпичи из смеси нильского ила и рубленой соломы стали, повидимому, раньше всех других народов делать египтяне для постройки частных зданий, что Сенааром и до сих пор называется южная часть бассейна Нила и что башню до небес строили народы, пришедшие «с востока», то место такой башни приходится искать никак не на берегах Тигра или Евфрата, а прежде всего в Египте, где асфальт легко могли сплавлять морем из близкого Эль-Кудса-Иерусалима, тогда как в равнины Тигра и Евфрата его приходилось доставлять вьюками через пустыню, что совсем немыслимо. Притом же только в Египте мы находим башни такого рода в виде и до сих пор существующих пирамид.

Как я говорил уже, в Египте их насчитывается около 25 но за исключением трех, они невелики, и служили, повидимому, просто гробницами духовных или светских властелинов, причисленных к лику святых. Но их множество не должно нас сбивать с правильного пути при объяснении трех гигантских сооружений такого рода, тем более, что мелкие могли созидаться уже потом, в подражание крупным.

Величайшая из пирамид — Хуфу-Моисея, — отожествляемого мною с Диоклетианом — имеет теперь 233 метра, т. е. почти четверть версты основания и 145 метров (около 1/7 доли версты) в высоту, но она была больше, так как ее основание уже погружено в песок. Следующая за ней имеет в основании 211 метров и 137 метров высоты. Первая пирамида Хуфу (неправильно называемая Хеопсовой) стоит на обтесанной террасе левого берега долины Нила, высотою около 20 саженей и имеет в объеме более 2½ миллионов кубических метров, вторая Хефренова заключает в себе несколько более 1 миллиона кубических метров или около 115 миллионов кубических футов. И не даром эти сооружения считают главнейшими из семи чудес древности.⁵

⁵ Семью чудесами света, как известно, считались: 1) пирамиды Египта, 2) Фаросский маяк близ Египетской Александрии, 3) стены и висячие сады «Вавилона», 4) храм Дианы Ефесской, 5) гигантская статуя Зевса работы Фидия, 6) мавзолей Артемизии в Галикарнасе и 7) колосс Родосский, огромная бронзовая статуя Аполлона при входе в Родосскую гавань.

В пирамиде Хуфу первоначально было 205 слоев камня каждый около 2½ футов толщиной и каждая сторона их была старательно обтесана и смыкалась с другой так, что выступ на нижней стороне верхней плиты, в виде ребра в два дюйма толщиной, плотно входил в желоб на верхней стороне нижней плиты. При таком способе сдвигание камней совсем невозможно, и пирамида образует чудовищную лестницу в 205 ступеней из желтовато-белого твердого песчаника. На основании того, что высоко вверху, на одной ступени лежали остатки гранитных призм, заполнявших ступени, сделали заключение, что пирамида вся была облицована гладком гранитом, так что на нее нельзя было взобраться. Но это совершенно не обосновано. Гранитные призмы могли быть вложены только полосами, что было даже необходимо для того, чтобы по их гладкой поверхности, как по ровной дороге можно было втягивать на канатах камни для верхних слоев пирамиды. Это показывает только, что наложение все новых и новых слоев на пирамиды предполагалось неограниченным по времени.

«Какая масса камней — говорит справедливо Оппель — была истреблена, чтоб воздвигнуть одну эту могилу! Сколько городов можно было бы из нее построить! И сколько неизмеримых трудов и работ было положено на ломку камней, на перетаскивание их к Нилу! Они ломались на другой стороне его в Восточных горах и еще до сегодня видно место, где это происходило. Сотни тысяч людей были целые годы (вернее: века!) заняты обтесыванием камней, передвижением их на часовые расстояния,⁶ поднятием на уступ скал в 140 футов вышиною, и, наконец,, помещением одного на другой. Целых десять лет заняты были 200 000 (!!) рук, воздвигавших только откосую плотину, которая необходима была, чтобы можно было втаскивать камни на горную террасу. Плотина должна была быть длинной, чтобы не быть слишком крутой, и должна была быть широкой, чтобы тысячи людей могли всходить и спускаться по ней со своими ношами, не мешая друг другу.

«И когда, наконец, плотина была готова, опять сотни тысяч людей, сменявшиеся через каждую четверть года свежими, двадцать лет заняты 'были постановкой пирамиды. Пусть вообразят, что это значит, если тридцать лет сотни тысяч человек заняты каким-нибудь (и — придавим от себя — совершенно бесполезным для них) делом!⁷»

⁶ Несмотря на некоторые рисунки древних художников, я все-таки думаю, что передвижение этих громад происходило не иначе как посредством слонов.

⁷ К. Оппель: Чудеса древней страны пирамид, ч. I, гл. II.

Если мы припомним несовершенства древних каменоломных и каменотесных орудий, с помощью которых нужно было отколоть эти плиты и несовершенство перевозочных средств для их доставления из отдаленных местностей, то мы придем к заключению, что над каждой пирамидой должна была действительно работать многочисленная армия рабов и слонов, а за спиной у нее должна была невидимо стоять еще бóльшая армия земледельцев, которая должна была питать и их всех, и себя, дополнительно к работам, нормально совершаемым взрослыми для содержания себя и подростающего поколения.

А если мы уменьшим эту «армию труда» до 10 000 человек, то должны будем растянуть время постройки каждой пирамиды не менее как на 300 лет.

Так возникает у всякого мыслящего человека первое недоумение, неизбежное, если он стоит на старой точке зрения и признает еще глубокую древность этих построек. Ведь такую армию могла содержать только огромная империя с населением, считающимся многими миллионами, в которую Египет мог входить лишь как составная часть!

Долина Нила, несмотря на свое плодородие, не могла одна прокармливать своими прибавочными продуктами такой огромной армии, отвлеченной от всякого действительно полезного труда. Это могла совершить только империя, вроде Ромейской, с сильно развитым судоходством, дающим средства не только для подвозки материалов, по и для подвозки съестных припасов в центральную область или город, где совершалась такая постройка.

Но даже и решив этот вопрос в смысле принадлежности египетских пирамид периоду эллинско-римской культуры, мы встречаемся, как я уже говорил, с еще большим недоумением. Что могло побудить великую империю к такой огромной и бесполезной затрате человеческого труда?

Средневековые историки, считавшие, что историческая жизнь народов создается их свободной волей, а государственное устройство — взаимным договором, и не обращавшиеся к ученым инженерам и архитекторам для составления сметы на древние постройки, конечно, даже и не задавались такими вопросами. Захотел властелин и сделал. Ведь выстроил же Ромул — Рим, а Петр Великий — Петербург.

Но мы теперь стоим на другой точке зрения. Мы знаем, что роль отдельной личности в общем ходе исторической жизни человечества не велика: это только кажущееся явление. Никто теперь не скажет, что, например, французской революции никогда бы не было, если бы в такой-то провинции Франции в XVIII веке не родился Робеспьер, а в такой-то провинции — Марат, и что у нас не было бы попытки основания коммунистического государства, если бы из-за границы не приехал Ленин.

Нет! Все это было бы, потому что обе революции задолго подготовлялись гражданской и религиозной отсталостью правящих классов, сковавших человеческий гений в лице его носительницы — интеллигенции и не понимавших того, что остальное население было только слепым и всегда неохотным осуществителем великих и благодетельных замыслов человеческого гения.

Никто не скажет также, что недавней мировой войны никогда не было бы, если бы за несколько десятков лет до нее в Берлине (или не знаю где) не родился мальчик Вильгельм, а в Петербурге мальчик Николай. Нет! Мы скажем, что война эта подготовлялась целое полстолетие всеобщей милитаризацией населения европейских стран для правительственного богатства и власти. Каждому народу внушали, что он-то один и есть самый избранный народ, которому суждено обновить весь мир к лучшему, как только он получит для этого необходимые материалы, средства и необходимое могущество, а могущество создается, прежде всего, огромностью территории и ее естественными богатствами... Без такого внушения конечно, никакой народ не пошел бы на большую и рискованную наступательную войну, несмотря на все влияние своего властелина или незначительного властвующего слоя и солидарных с ним лиц, участвующих в администрации страны.

Точно то же можно сказать и относительно самих верховных властелинов.

Мало образованные и потому малосведущие люди с детства поддаются непреодолимому впоследствии внушению, будто во главе народов могли появиться, и действительно появлялись по временам, какие-то люди-звери, полные злобы и ненависти к людям, какими рисовали летописцы, например, нашего Иоанна Грозного, Атиллу, Нерона в Риме, Ирода в Палестине и т. д. Все эти люди-звери рисовались в головах юношества чем-то вроде того злодея из стихотворной драмы, кажется, Сумарокова, который, попав в безвыходное положение, сам пронзает себя мечом с восклицанием:

и умирает, скрежеща зубами.

Современный всесторонне-образованный человек знает, что людей, сознательно готовящих себя «во-ад», не может, быть, что злодеями такого рода в частной жизни, убивавшими других не с целью грабежа, бывали только трусы, одержимые манией преследования и действовавшие под подозрением превращавшимся у них в уверенность, что другие собираются их убить или ограбить. Но такого рода маниаки, как только их мания начинала принимать слишком широкие размеры, кончали всегда тем, что окружающие действительно теряли терпение и так или иначе отделывались от них.

Ведь даже и Атилла в древности или Наполеон в новейшие времена руководили «великими походами» вовсе не потому, чтобы сами вызвали их своим честолюбием. Не они вели толпу, а толпа вела их. Конечно, о внутренних пружинах походов Атиллы, Тамерлана и т. д. трудно нам судить, не зная социальных условий того времени, но пружины наполеоновских походов у нас налицо. Анархия первых лет французской революции вызвала, как и неизбежно при всякой анархии, в подраставшем поколении массу хулиганов. Логика истории требовала так или иначе их уничтожить, и вот, Наполеон и уложил их всех

Идеологию этих вояк мы наглядно видим в первых трех куплетах марсельезы, под звуки которой они шли, а идеологию анархического периода мы видим в предшествовавшей ей крестьянской карманьоле.

Все эти соображения из области «общественной психологии», т. е. науки, которая пока только рисуется лишь в мечте, могут показаться моему читателю очень далекими от затронутого мною здесь сюжета — постройки египетских пирамид, и однако они одни могут здесь служить Ариадниной нитью, способной дать нам возможность выбраться из лабиринта ложных догадок, о причинах трех, одно выше другого, общественных или государственных сооружений в Египте. Я хочу здесь ясно показать читателю, что пирамиды — это не индивидуальные затеи какого-либо лица, а общенародные постройки, в которых, прямо или косвенно, путем доставления продуктов, принимало участие трудоспособное население многих культурных по тому времени стран, объединенных с Египтом одной правительственной властью.

По основному закону общественной жизни все огромные предприятия, требующие большой затраты труда масс, осуществимы лишь при сочувствии им этих масс. Нельзя объяснять такие вещи капризом трех отдельных последовательных властелинов, желавших сделать свою будущую могилу выше, чем у всех предшественников. Население, даже и в рабовладельческой стране, не пошло бы на это, тем более, что ни один посторонний человек не только из военачальников, но даже и в семействе самого властелина, не был заинтересован в истощении всего населения для явно бесполезных для себя построек.

Второе, более подходящее по внешности, объяснение возникновения пирамид, пытались выдвинуть новейшие историки, предположившие, будто все это делалось для защиты долины Нила от заносов песками. Но и оно, даже без долгих размышлений, никуда негодно. Для этого единственным на первое время целесообразным средством была бы постройка сплошной стены, да и она при некотором дальнейшем размышлении осталась бы без всякой пользы. Долина Нила поддерживается только илом от ежегодных его разливов, который, примешиваясь к наносимому песку пустыни, и создавал ее плодородие. Сделать плотину значило бы погубить всю страну.

Мы видим, что пи одно из предложенных до сих пор объяснений не выдерживает серьезной критики, и нам приходится прибегнуть лишь к единственному выводу, на который я уже указывал выше: четыре большие пирамиды были четырьмя попытками построить лестницы на небо. Их пирамидальная форма не должна нас удивлять, так как никакой другой формы, кроме пирамид, для слишком высоких и ни к чему не прислоненных лестниц не могла придумать не только древняя, но и настоящая архитектура. Припомните, например, хоть Эйфелеву башню в Париже.

В архитектуре не только никогда не было, но и пе будет способов строить лестницы до облаков иначе как в таком виде, особенно из камней. При пирамидальной форме приходится начинать постройку с одного центрального кубического камня, кладущегося в основание, а затем к нему прислоняются плотно с боков восемь других, таких же, а центр прикрывается новым камнем. Это и есть зародыш квадратной пирамиды, которая таким способом может возрастать до бесконечности.

Соблазн же для такой постройки был велик. Дело в том, что голубая лазурь небес, лежащая, подобно солнечной фотосфсре, легким дымчатым слоем в несколько километров толщины и газовой оболочке земного шара, там, где кончается ее второй слой — стратосфера — кажется для наивного, неподготовленного наукою человека, не выше чем на несколько десятков сажен над его головою. Я вспоминаю, как и сам, лет семи или восьми, когда еще держался библейского представления о небе, как о хрустальном колпаке над землей, плавающей на поверхности бездонного и бесконечного океана (как огромный ковчег, на вершине которого сидит рулевым его творец), старался много раз определить его высоту. Я ложился летом под каким-нибудь высоким деревом, и голубой хрустальный свод мне представлялся, хотя а неопределенным, но во всяком случае раз в десять ближе, чем расстояние до прежнего места нашего имения — Старого Борка, — где еще высился прежний дом с серебряным шаром, сияющим на высоком шесте над его крышей. А так как он был всего в полуверсте расстояния, то я и заключил, что небо должно находиться не выше чем в 50 саженях над поверхностью земли и что построить туда большую лестницу из столбов и перекладин, как раз вроде пирамиды, вполне возможно.

Все эти детские размышления, которые, конечно, в совершенно таком же виде приходили и всем самостоятельно пробуждающимся наивным умам, неизбежно должны были в свое время возникнуть в головах самых выдающихся мыслителей древности, стоявших на библейской точке зрения. А мысль взобраться на небо должна была казаться не только им, но и всему населению страны такой привлекательной, что оно непрочь было массами пойти на такую приманку и потратить на нее много лет своего собственного труда, как непосредственно, так и косвенно, путем насильственного захвата в рабство обитателей отдаленных стран и их прокормления при производстве сооружения. И, конечно, такую лестницу на небо надо было строить под покровительством лишь самых величайших святых — Моисея, Арона, Христа.

Но почему же для этих построек была выбрана местность на левом краю долины Нила, к западу от древнего Мемфиса, развалины которого сохранились и до сих пор к югу от местечка Гизех ? Почему именно сюда привозили хоронить тела и почему сюда же с великими трудами свозились огромные кубические камни, чрезвычайно точно и гладко вытесанные из плотного нуммулитового известняка Аравийских гор, когда их приходилось с особенным трудом перевозить на место и сушей, и морем? Почему нужно было строить их здесь, а не там, где делались камни? Я уже и ранее намекал на причину.

Только потому, конечно, что это место по каким-либо наивным соображением древних греко-римских, еврейско-арабских или местных египетских мудрецов было сочтено наиболее святым и наиболее близким к небу. И я уже говорил, что одним из соображений был факт негниения здесь на границе с пустынею человеческих и животных трупов.

Три величайшие египетские пирамиды являются с этой точки зрения лишь трагическими памятниками древних заблуждений, через которые должна была неизбежно пройти наука о строении вселенной, прежде чем достигнуть современного учения о бездонности небесных пространств.

В трех местах три секты пытались строить башню до неба и непременно над нетленными мощами какого-нибудь особенна великого святого, и каждый раз какой-нибудь мудрец определял в данном месте высоту неба и говорил находившимся под его влиянием народам и их властелинам: «на такой-то высоте достигнем до неба!». И властелины и несколько поколений народов строили тут пирамидообразные лестницы с величайшим трудом, но, достроив до указанной высоты, видели, что небо удалилось от них и остается попрежнему недостижимым.

Разочарованным инициаторам такого предприятия ничего не оставалось как заявить, что это место не угодно богу-богов, а потому и мощи надо вынести отсюда куда-нибудь в другую могилу.

И так было до тех пор, пока огромное количество бесплодно затраченного труда не подорвало, наконец, доверия к старой теории о близости тут неба и о могуществе тех, чьи мощи тут лежали, и пока не начали искать новой, лучшей системы мира.

Такой представляется мне истинная причина постройки трех великих египетских пирамид и с точки зрения эволюции науки о небе, и с точки зрения общественной психологии, ставящей в основу своих выводов положение, что роль личности в развитии государственных крупных сооружений не так велика и что в великих людях каждой эпохи лишь отражается впервые то, к чему бессознательно для себя подготовлен тот слой населения, в котором воспиталась данная личность.

Итак, три большие египетские пирамиды — три лестницы на небо. А остальные мелкие, окружающие их, — уже простые могилы последующих властелинов, устраивавших их чисто подражательно с потерей первоначального смысла, как и всякие пережитки старых религиозных верований, превратившиеся в чистую обрядность. А Египет в древности считался святой землей, вероятно и потому, что тут около 30° северной широты, в полночь весеннего равноденствия ложится целиком на землю Великая Дорога Звезд — Млечный Путь и горизонт пирамид в это время, как ежесуточно и в другие месяцы от октября до мая, но уже не в полуночные часы,⁸ и теперь еще представляется целиком окруженным его сияющей полосой, будто рекой, текущей молоком и медом, какою рисуется в Библии Ханаан (КНЕН). А полторы тысячи лет тому назад наложение Млечного Пути на горизонт пирамид было еще точнее, вследствие прецессии.

⁸ Во время зимнего солнцестояния — в 6 часов утра, а во время летнего — в 6 часов вечера, но в это время Солнце еще не зашло. Такая картина опускания всего Млечного пути кольцом на земной горизонт в стране пирамид видна каждую ночь между октябрем и маем.

Прямо на севере этой Небесной реки виднелся тогда Трон Бога (в созвездии Кассиопеи), спустившийся на землю; прямо на юге был виден Южный Крест, заслоняющий собою Двери Ада, черное пятно, называемое теперь Угольным Мешком. На востоке из этой реки выходит Змиедержец, на западе под нее спускается Орион в подземное царство, Пчелиный Улей из легенды о Самсоне, или по нашему, современному, Волоса Вереники, находится в зените неба, а в надире — под землей — хвост созвездия Кита, на котором по древнему преданию плавала Земля.

Такова, ежедневно повторяющаяся небесная обстановка пирамид, особенно ясно обрисовывающаяся, как я уже сказал, в знаменательный день весеннего равноденствия, когда празднуется Пасха по закону библейского Великого Посвященного,⁹ найденного дочерью «Фараона» в корзинке, плавающей по реке.

Невольно снова и снова вспоминается при этом уже приведенная нами легенда об Иакове — Богоборце, как он пошел от Колодца Седьмицы¹⁰ и пришел в Хорнех (Карнак¹¹) и, оставшись там ночевать, увидел во сне лестницу на земле, которой верх касается неба, а Вестники бога восходили и нисходили по ней и как он сказал: «здесь будет Божий Дом, и из всего дарованного мне я дам на него десятую часть» (Бытие 28).

⁹ Т. е. Моисея (משח)

¹⁰ באר (БАР) — колодец и שבה (ШББ) — семь.

¹¹ חרן  (ХРН).

Так дело было и с египетскими пирамидами. Выдумали их не старинные властелины Египта: эти властелины не были способны ничего выдумать, кроме войн, и совершали свою историческую роль объединения отдельных народов первобытного человечества в своей стране в большие государства совершенно бессознательно, не задаваясь никакими эволюционными вопросами. Пирамиды выдумали тогдашние ученые первоначально как наиболее прочную форму высот для наблюдения или для памятников, а потом им же пришла в голову идея о возможности, обкладывая такой памятник, особенно над телом великого святого, со всех сторон новыми и новыми слоями кубических камней, возвышать беспредельно постройку, сохраняя за нею ту же форму. Отчего бы в таком случае не довести ее вершины — пришло им в голову — и до хрустальной тверди, прикрывающей землю по Моисеевой седьмице творения, которая казалась им довольно близкой?

Но для этого надо было привлечь к работе массы населения, а те сами не пойдут, потому что скажут: это «очень хорошо, но пусть делают другие, а я лучше подожду внизу и взойду на небо по уже готовой лестнице». Надо было организовать систематическую армию рабочих, а это мог сделать только верховный властелин страны с помощью своих войск, и потому, кроме народов, надо убедить и его, наводя па мысль, что по такой лестнице он может взобраться на небо еще и при жизни прямо в объятья к тому, в честь кого воздвигалось здание.

И вот властелины и пилигримы к египетским святым местам, где тела умерших не гниют, пошли на приманку. Работа энергично велась исключительно потому, что ей сочувствовал не один царь, но и все маги, и его придворные, и войска, да и массы населения ничего не могли возразить против полезности для них такого предприятия. И нужно было полное истощение всех экономических сил и средств государства для того, чтобы убедить людей, что небо для них недостижимо таким способом.

И мы уже видели, что это дело было затеяно не ранее конца IV века нашей эры.

Когда строились величайшие из пирамид? Местные обитатели современного Египта не имеют о их происхождении никаких воспоминаний, и — как я уже говорил — считают их за произведения царя великанов Ган-ибн-Гана, а писатели Эпохи Возрождения и по ним современные ученые относят их к доисторической древности. Астрономических способов определения их времени до сих пор не найдено мною, но судя по тому, что все открытые до сих пор иероглифические надписи, содержащие гороскопы, приходится относить уже к средним векам нашей эры, и пирамиды надо признать сделанными во всяком случае не ранее четвертого века.

Разделять египетскою культуру на четыре пароксизма, разъединенные между собою тысячелетиями покоя, противоречит общему закону эволюции государств, по которому всякая раз установившаяся великая империя более не угасала, а только уступала свое место другой. Как же могла египетская, — если верить средневековым сказаниям, — четыре раза воскресать из мертвых в новом блеске и четыре раза снова погружаться в небытие на сотни лет?

ТАБЛИЦА LV.
Хронологическая диаграмма воображаемой древне-египетской истории.

Взгляните только на приложенную хронологическую схему (табл. LV). По обычной хронологии, еще за 3 200 лет до начала нашей эры основал здесь великую империю царь Мена (Менес) и к его эпохе относят постройки трех больших лестниц на небо у Гизеха: Хуфу, Хафрена и Менкауры. Очевидно, что к той же эпохе должны быть отнесены и малые. Повторять этот стиль после перерыва никто не стал бы. Затем тысячу лет будто бы ничего не строили, но вдруг при Аменеме III опять строят огромные сооружения: водоем для Нила и лабиринт около Фаюма.

Потом опять 800 лет бездействия, а после того третья судорога грандиозного строительства. При Рамзесе II устраивают канал, соединяющий Красное море со Средиземным (хотя расцвет египетского мореплавания и был лишь через 1 000 слишком лет после этого!). Затем опять будто бы тысячелетний глубокий сон страны под владычеством трех последовательных полудиких народов, а после него опять новая судорога грандиозного строительства: при Птолемее начинают воздвигать Дендерские и другие грандиозные храмы, начинается парусное мореплавание, увлечение науками, а после этого Египет вновь засыпает уже на 1 200 лет вплоть до нашего времени, когда последнюю его грандиозную постройку — Суэцкий канал — сделали не туземцы, а европейцы для своих собственных мореходных удобств.

Все эти попеременные пробуждения и засыпания так противоречат основным социально-эволюционным законам, по которым культурные центры развиваются и падают в зависимости от природы, а не от воли отдельных властелинов, что современная реалистическая историческая наука, в основе которой должны лежать гениальные выводы Бокля, не может считать приемлемой a priori такую историческую схему. Значит все грандиозные постройки Египта приходится передвинуть в одну и ту же эпоху, и, конечно, в самую позднюю из всех четырех воображаемых пробуждений Египта, в эпоху политического объединения с латииско-эллннскими странами, при котором наука и техника Египта достигла достаточного развития. Это подтвердится у нас и другими соображениями, не говоря уже о вышеприведенных, астрономических вычислений тех из памятников египетской древности, на которых обнаружены -гороскопы.

назад начало вперёд