Рис. 64. Бедуин.
Рис. 64. Бедуин. |
 Рис. 65. «Аравийский Гибралтар». Современный вид крепости Адена к востоку от Баб-эль-Мандебского пролива. Принадлежит Англии с 1839 г. |
«Аравия, — говорит нам А. Крымский,1 по-аравийски называется «Джезирет-аль-араб», т. е. «остров кочевников», и хотя это название случайно, но оно оказывается во многих отношениях очень удачным. Нечто специально островное действительно есть в положении Аравии».
1 А. Крымский: История арабов и арабской литературы, светской и духовной. 1912.
Изолированность этого полуострова усиливается еще и тем, что он замкнут на своих границах в виде треугольника тремя горными цепями. Первая, западная, есть продолжение Ливана и Антиливана и простирается, под именем гор Хиджасских и Йеменских, от Синайского полуострова с Акабским заливом вдоль всего берега Красного моря до самого Баб-эль-Мандебского пролива, служащего воротами из Красного моря в Индийский океан. Непосредственно-прибрежная, низкая полоса ее — Тыхама — вулканического происхождения, но здесь не было извержений. Другая, восточная цепь гор идет между восточной окраиной Сирийской пустыни и Евфратом, вдоль его нижнего течения, потом вдоль вод Персидского залива и доходит до Хор-мусского пролива, служащего выходом из Персидского залива в Индийский океан. Обе цепи, достигши этих двух проливов (Баб-эль-Мандебского и Хормусского), выходят к Индийскому океану на двух противоположных южных оконечностях полуострова и соединяются между собой посредством третьей, которая, под именем гор Хадрамаутских и Махрских, отгораживает всю южно-аравийскую прибрежную полосу Индийского океана от внутренности Аравийского полуострова.
И я специально отмечу, что вся Аравия находится вне области землетрясений и вулканической деятельности в современный нам геологический период.
 Рис. 66. Аравия — ловушка кочевников Азиатского континента. Этнографическая карта Азии (по Г. И. Иванову). |
 Рис. 67. Аравия — ловушка кочевников Азиатского континента. Густота населения Азии (по Г. И. Иванову). |
 Рис. 68. Аравия — подвал Азиатского континента (по Г. И. Иванову). |
 Рис. 69. Аравия — подвал Азиатского континента. Атмосферические осадки и влажные ветры Азии (по Г. И. Иванову). Последние три карты особенно интересны для оценки культурной роли Аравийского полуострова. Густота населения в ней ничтожнейшая сравнительно с соседними странами, сухость климата невыносима и почва — сплошные пески. |
Таким образом, огромная внутренняя часть Аравии, занятая низменностями и плоскогорьем, с песчаными пустынями и травянистыми степями, всегда была очень мало доступна, как для завоевателей, так и для путешественников, а следовательно, и из нее, тем более, не могло выходить ни тех, ни других. У старинных культурных европейцев не было об Аравии даже хоть сколько-нибудь отчетливых представлений, как это видно не только из греческих писателей (Геродота и др.), но и из писателей греко-римских (вроде Диодора Сицилийского, Страбона, Плиния), которые приписывали самой Аравии вывозимые через нее индийские товары. Наиболее хорошо знал и описал Аравию лишь (такой же апокрифический, как и только-что перечисленные авторы) Птолемей, который разделяет ее на три части: Аравию Каменистую (северо-западный угол, Набатена), Аравию Пустынную (северная и северо-восточная половина полуострова) и Аравию Счастливую (южная часть), где Птолемей, в Йемене и далее на востоке, насчитывает 56 небывалых народов со 166 почти поголовно небывалыми городами. Но я уже показывал в IV книге «Христа», что книги его — апокрифы XV—XVI веков, да и его деление Аравии никогда не было известно мусульманским географам, номенклатуре которых европейцы следуют теперь.
У аравийцев центральная область полуострова называется Неджед. Пограничные области, омываемые морем, т. е. — Геджас, Йемен и Хадрамаут, составляют Северную Аравию, а Махра, Оман и Бахрейн, составляют Южную Аравию.
Север и юг разъединены пустыней, да и историей тоже разъединены. Внутренняя область Неджед представляет собою плоскогорье, и самое это слово значит «высота». К нему примыкает с северной стороны огромная песчаная пустыня Нофуд («наносы»), составляющая переход к палящей Сирийско-месопотамской пустыне, а с юго-востока примыкает к Неджеду огромная, центрально-аравийская песчаная «Голодная степь». Неджед — кочевая пастушеская область, — идиллически прославлена в поэзии правоверных. Ее бедуины независимы, и значительная часть их образует так называемое Ваххабитское государство со столицей Хайлем.
Аравия — это до сих пор одна из наиболее неизвестных и неисследованных областей всего мира, а ее пустыни в особенности. «Для северного полюса мы имеем лучшие карты, чем для внутренней Аравии!» —замечает один миссионер.2 Возможно, что внутри колоссальной «Голодной степи» есть кое-где вода с растительностью и фауной; есть там, говорят, кое-где и люди, «обращающиеся к вам на непонятном языке». Но все это — разговоры.
2 Zwemer: Arabia., 1900 г., стр. 143.
Геджас простирается от Неджеда до берега Красного моря в северо-западной области Аравии. Йемен лежит в юго-западной, плодоносной области, омываемой с запада тем же Красным морем, а с юга Аденским заливом Индийского океана. К востоку, от Йемена, вдоль Индийского океана тянется гористая «страна ладана» Хадрамаут, и, еще восточнее, Махра с Шыхром, и с их особым семитическим языком.
Юго-Восточный угол Аравии, выдающийся в море к Индостану в виде особого полуострова и омываемый, как с юга, так и с востока Индийским океаном, а с севера — водами Персидского залива, занят областью Оман, в которой официально исповедуется учение хариджитской секты (ибадизм) и султан которой известен у европейцев под титулом «Маскатского имама», по своей прибрежной резиденции, городу Маскату. А северо-восточная область Аравии, к северу от Омана до Евфрата и к востоку от Неджеда до Персидского залива, называемая Бахрейн, как и примыкающие к ней острова на Персидском заливе, знаменита своими жемчужными ловлями. Другое ее название — Хаджар.
 Рис. 70. Аравийская сухая долина. |
 Рис. 71. Сухое русло временного потока в Аравии. |
В климатическом отношении вся Аравия отличается чрезвычайной сухостью и зноем, но северная Аравия, из которой выходят на континент, еще суше южной. Судоходных рек нет ни одной. В южной Аравии некоторые маленькие речки продолжают, правда, течь и во время лета, а в северной Аравии они текут только в зимнее, т. е. дождливое, время года, достигая среди ливней даже значительного полноводья, а летом все пересыхают, так что на арабском языке слово «вади» одинаково значит и «долина» и «река».
В южной Аравии по ночам наступает прохлада и спадает довольно обильная роса, а и северной Аравии, через которую только и есть выход к остальному миру, ночная прохлада бывает только в горных местностях, особенно в Неджсде, а на равнинах температура днем обыкновенно стоит на 45° по Цельсию, и ночью опускается только до 37°. Наиболее жаркое место, быть может, на всем земном шаре — это песчаное побережье Красного моря, откуда, говорят нам, — будто бы и вышли калифаты Европы и Азии. Там в течение двух летних месяцев не заметно ни малейшего движения воздуха. Да и ветер далеко не всегда приносит прохладу. При переменах времен года бывает восточный, жгучий, иссушающий «самум», проникнутый, по мнению бедуинов, горным запахом. Он удушлив на побережьях, а безводную пустыню он обращает в бушующее и бурлящее море песчаных волн, которые грозят путешественнику гибелью и могут бесследно занести весь караван.
Таковы дороги в Аравии, как для завоевателей, так и для культуртрегеров из нее на соседние континенты... Не легко по ним ходить даже и без книг или военного снаряжения в руках!
Возможно ли тут в древности или в средние века какое-либо культурное движение, способное выйти за пределы этой ловушки кочевых народов, этого подвала Азиатского континента, могло ли здесь образоваться какое-либо правительство, способное завоевать соседние более счастливые и людные страны?
Сразу видно, что абсолютно нельзя даже и допустить такой мысли.
Несколько богаче оказывается отделенный этими безотрадными странами от остального мира юг Аравийского полуострова — Йемен и Хадрамаут со «Страной ладана». Эти земли (куда тоже только легкомысленные люди могут относить сказания о классических цветущих царствах Минейском и Савейском) имеют действительно несколько, хотя и очень жалких, старых городков. Там есть Сана (главный город Йемена), Мариб, запущенный Зафат, Забид, Джинад, Таыз и другие. Это область с садами пальм, и некоторых плодовых, пряных и бальзамических деревьев. Исстари славились южно-аравийские благовония, алоэ, смола ладанного дерева и финики, которыми, впрочем обладают отдельные места и в северной Аравии. Теперь в качестве предмета вывоза оттуда важна аравийская камедь («гумми-арабик»), вытекающая из одного вида акации, а с XIV—XV веков лучшим богатством Йемена и Хадрамаута был открытый лишь тогда кофе. Его возделывают теперь особенно у Мохи («мокко»), Адена, Макаллы и других портов в Хадрамауте, связанных подъездными путями с внутренними городками. В новые времена было там акклиматизировало много деревьев и кустарников Индии. Растет в Йемене кое-где и пшеница, которая в других местах Аравии появляется разве как предмет роскоши, а в Дымаре (к югу от Сана) существует и коневодство.
Но все же и эта страна не может быть не только руководительницей культурного движения на прилегающие континенты, но даже и прокормить сама себя. Значительные партии хадрамаутской молодежи отправляются на заработки и поиски счастья в порты самой Аравии, в Египет, в Британскую и в Нидерландскую Индии, так что «арабы», живущие в Индии, оказываются исключительно «хадрамийцами» и представляют там собою чернорабочих, а не властелинов.
А область к востоку от Хадрамаута, Махра (с Шыхром) эта «страна ладана», уже менее плодоносна, чем западные части юга. Культура ладанного дерева, снабжавшего когда-то этим предметом христианские церкви континента, теперь здесь очень ограничена. Торговля слаба, и гавань Мырбат запущена. Пищу для жителей доставляет море, которое здесь до того богато, что рыбы хватает, по рассказам и старых и новых путешественников, даже на корм для верблюдов. А чем дальше на восток к Оману, там страна беднее и скуднее, и славится только породою быстрых верблюдов, так называемых «махари». Местные кочевники приписывают их быстроту случке своих верблюдиц с внезапно налетающими на стадо «джинами» духами пустыни, но и эти помеси верблюдов с чертями, едва ли были способны возбудить когда-нибудь в уме аравитян новые идеи о боге, творце миров, и перенести их в остальной более культурный мир.
Оман по соседству с Махрой тоже беден и неплодороден, но в прибрежной полосе богат гаванями, в числе которых Маскат не даром называется: «Врата к Китаю». Жители Оманского залива — исстари мореплаватели и рыбаки, и море там изобилует рыбою, а главный предмет вывоза — финики. Культивируется здесь также и рис, но и его далеко недостаточно, чтобы служить основою сильного и культурного государства.
А какова же та страна, «где выросли знаменитые учителя и завоеватели народов?» — Очень не веселая.
Земледелие во всей северной Аравии развито еще несравненно менее, особенно внутри полуострова, в его степях и пустынях. Северная Аравия, через которую имеется единственный выход на континент, — преимущественно страна «кочевников» (бедуинов). Земледельческие (с плантациями финиковых пальм) оседлые торговые города имеются лишь на западных и восточных приморских окраинах — Геджасе и в Бахрейне.
В Геджасе находятся Мекка и Медина, пункты паломничества, с их гаванями Джиддой и Янбо, и славящийся своими розовыми садами Таиф, недалеко от Мекки. В Мекке, между прочим, продается смола бальзамного дерева (Ancyris opbalsamum), собираемая повсюду в Геджасе, но ни Мекку, ни Медину нельзя считать детьми самой Аравии. Это удивительные создания двух значительных городов в пустыне миллионами паломников, оставлявших здесь в продолжение нескольких веков свои сбережения из более культурных стран, и, как только паломники прекратятся, оба города захиреют.
А почему же стекаются сюда паломники? Неужели ни с того, ни с сего? Конечно нет! Всему бывает причина. И то обстоятельство, что они приходят в Мекку целовать хранящиеся там обломки метеорита, показывает ясно, что по близости произошла большая метеоритная катастрофа, поразившая воображение окружающих стран и выбившая колодезь-родник, который может быть и дал повод к легенде, что Моисей извлек воду из свалы ударом своего посоха.
 Рис. 72. Маскат на юго-восточном берегу Аравийского полуострова. |
И вот, опять для разъяснения крупного и загадочного факта в истории народов мы принуждены обращаться с вопросом не к человеческим воспоминаниям, а к самой природе. Но это нам возможно будет сделать лишь после того, как мы ознакомимся и с остальными частями рассматриваемого нами пустынного полуострова.
В Бахрейне на северо-востоке Аравии главный город — Хофуф, или Ахса (Ляхса), основан лишь в X веке сектантами-карматами у древнего города Хаджара; а в старину там был известен приморский город Хатт, куда из Индии привозился бамбук для бедуинских копьев. Ляхса богата финиками, но шумное оживление и торговое движение развиваются в Бахрейне только во время жемчужной ловли на прилегающих островах, когда для меновой торговли стекаются на побережье Персидского залива разные бедуинские племена из глубины страны. В остальное же время торговля замирает: бедуины опять уходят в глубь страны, купцы уезжают в Индию и Персию, города пустеют, и все побережье Персидского залива от Омана до Басры является для мореплавателей одним из самых печальных и безлюдных. По насмешливому замечанию поэта Абу-Новаса там не певцы былых времен, а только тонкорунные бахрейнские овцы оглашают воздух своим блеянием.3
3 А. Крымский; история арабом и арабской литературы светском м длхониой. 1912 г.
Мы видим, что и отсюда не могли придти завоеватели и культуртрегеры ни в Египет, ни в Сицилию, ни в Испанию. Да и железных и медных руд для изготовления оружия здесь нет. Каким же образом появился миф, что отсюда вышел даже и язык, на котором пишет весь мусульманский мир? Не из блеяния же только-что описанных бахрейнских овец?
Но спрячем в глубине души это свое недоумение и продолжим наше исследование и далее.
Как в Хпджаее, так и в Бахрейне наряду с оседлыми арабами живут всюду и кочевники-бедуины. Классическою областью кочевников является и плоскогорье Неджед и вообще вся центральная Аравия — песчаное море Нофуд, Сирийская пустыня, или к юго-востоку от нее песчаная пустыня Дахна.
В Неджеде много холмов и песчаных равнин, но много также и мелких оазисов с постоянными хорошими пастбищами. Здешние кони (их не так много) и верблюды славятся своею крепостью и быстротою. В стадах много овец и коз. В дождливое время года покрывается травою на три-четыре месяца вся эта страна, и бедуины из обычных племенных становищ переселяются вглубь ее, пока солнце не спалит пастбищ. Сочность тогдашней травы избавляет животных (кроме коней) от необходимости пить воду, а люди пьют молоко. Незаменимые услуги оказывает здесь верблюд, этот «корабль пустыни». Он перевозит аравийца и его имущество, кормит всех своим молоком или мясом, одевает своей шерстью, одним словом играет в жизни бедуинов первую роль.
Так как воды мало, то моча верблюдов употребляется для подмывки детей от их детских нечистот, и даже для мытья головы и тела у взрослых людей. Пустыня доставляет иногда и очень недурную еду: дикий поспевающий к июлю зерновой злак «самх», трюфели, красную смородину и так далее.
В степях и песчаных равнинах водятся кое-где дикие газели, антилопы, дикие ослы, дрофы, страусы, а по зубчатым скалам и горным кряжам ютится каменный баран. Там же гнездятся орел и коршун, а в низменных равнинах бывает много саранчи, которая производит опустошения, но служит также и предметом пищи: ее жарят или варят в рассоле, набивают в мешки и продают. К съедобным предметам относятся также и ящерицы. По ночам, среди обычной тиши, вдруг завоет шакал или волк, захохочет гиена, и бедуину-наезднику чудятся тогда голоса злых духов и упырей. Самые крупные хищные звери Аравии — это пантера, напрасно смешиваемая с тигром, и реже — барс.
Мы видим, что и отсюда не могли никогда излиться мощным потоком в более культурные страны новые неведомые там идеи. Ведь всегда ученые учили пастухов, а не пастухи ученых, особенно моющих за недостатком воды свою голову и тела мочею верблюдов. Да и нравы этого кочевого населения мало подходят для носителей культуры.
Обычай обязательного потомственного кровомщения — характеристическая арабская черта: за убийство родича мстит целый род и даже целое племя. Эта месть не раз доводила до того, что два враждебные рода совершенно уничтожали друг друга.
Начальники разрозненных племен обыкновенно наследственны. Они называются шейхами (старейшинами), но иногда носят и титул эмиров (князей). А ученого сословия или просто грамотных кочевых бедуинов нет до сих пор и в помине!
По понятиям благородного бедуина, его достойные занятия — только скотоводство, торговля, охота и грабеж, а земледелие, ремесла и мореходство — занятия низменные. В мирное время аравиец живет ленивой жизнью в своем шатре, и вся его работа ограничивается засыпкой корма верблюдам, а кто богач — коням. Стада пасет наемный пастух, а домашние работы исполняются женой и дочерьми. Жена приносит топливо и воду, доит скот, готовит масло, стряпает, занимается тканьем. Единоженство тут преобладает благодаря тому, что женщин не рождается более, чем мужчин, богачей для содержания многих жен нет, и только потому бедуинка там свободнее, чем горожанка. Фата здесь не в моде, хотя для женщин и имеется в шатре особая половина, отгороженная висящим ковром от мужской части.
Шатер здесь около сажени в высоту, сажени три в длину в более сажени в ширину. Для предохранения от дождя он покрывается непромокаемым войлоком из овечьей шерсти. Никакого места для домашней библиотеки в нем нет и никогда не было. В город бедуин ездит редко, лишь тогда, когда привозит на продажу масло, шерсть, домашние шерстяные ткани, пригоняет скотину или коней, и приобретает взамен их зерновой хлеб, финики, одежду, утварь, кофе, табак и ружейные припасы.
Обычная пища аравийца — крупа из проваренной пшеницы или кукурузы, реже хлеб в виде лепешки, и преимущественно кислое молоко. Где есть финики, там главная пища они. Иногда пищу разнообразит дичь; по случаю праздника или появления гостей закалывают козу или ягненка, но вообще мясо — редкая пища.
Аравиец гостеприимен и условно великодушен. Он не только ничего не жалеет для гостя, но готов грудью защищать его, а в обыкновенных сношениях с чужими он жаден, корыстолюбив и бесчестен. Да и к религиозным вопросам кочевник-бедуин очень равнодушен, и потому я снова спрашиваю читателя: каким же образом можно поверить, что отсюда-то и вышли на три континента учителя, и завоеватели? Каким образом можно допустить, что от жителей этой бедной, изолированной от всего остального мира, страны могло чуть не мгновенно выйти (очевидно, вымывшись почище мочею своих верблюдов!), руководящее тремя прилегающими и более культурными материками философско-религиозное племя, одаренное такою мощностью и силой ума и тела, что оно завоевало и физически и духовно вдруг ни с того ни с сего, все окружающие культурные страны? Ведь это годно разве только для баллады об Илье Муромце, который сиднем сидел тридцать лет и три года, а потом вдруг вскочил и натворил чудеса храбрости на весь мир. Итак, поставим себе как аксиому такое положение:
Аравийский полуостров — этот подвал азиатского континента — мог играть лишь пассивную роль в развитии магометанства в Европе, Азии и Африке. Мекка и Медина могли стать центрами пилигримства не потому, чтобы в них жил когда бы то ни было основатель ислама и чтобы там был написан Коран.
Все могилы первых деятелей этой религии, — начиная от пророка (гроб которого во все средние века считался улетевшим в поднебесье, где его поддерживают ангелы) и кончая могилами его сподвижников, — обыкновенные религиозные подлоги для привлечения верующих. Все рассказы о них не правдивее евангельских рассказов об Иисусе и его апостолах, и человеку науки тут не остается ничего делать как отыскать в более подходящих странах и в более подходящие времена как и авторов Корана, так и лиц, которые могли дать повод к составлению мифа об аравийском пророке и о его аравийских сподвижниках.
