Н.А.Морозов / «Христос». 4 книга. / ЧАСТЬ V. ЯЗЫЧЕСТВО И ХРИСТИАНСТВО

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ЯЗЫЧЕСТВО И ХРИСТИАНСТВО
(СРЕДНИЕ ВЕКА)

Рис. 134. Храм Олимпийскому Господу Богу (Зевсу Олимпийскому по-гречески), относимый классиками в глубокую древность, но представляющий скорее всего рыцарский католический храм Афинского феодального герцогства (1204—1460 гг. нашей эры).

ГЛАВА I.
КЛАССИЧЕСКИЙ ПАНТЕОН И ХРИСТИАНСКИЕ СВЯТЦЫ.

Рис. 135. Развалины храма в Эгесте (Седжеста). Дорический орден (с фотографии).

«Флегрейские поля (Campi Flegrei) или Пылающие поля (Champs brûlés французов) около Неаполя и Везувия — это страна знаменитая по влиянию, которое она оказала на развитие человеческой души, — говорит, как бы предвосхищая мои выводы во второй книге «Христа», мой старинный друг Эризе Реклю в своей книге «Les Vulcans de la Terre». — «От первых веков истории и до наших дней, — продолжает он, — Флегрейские поля рассматривались как место ужаса по причине частых содроганий почвы и смертельных газов, выделяющихся в их пещерах среди извержений пламени, и источников, и озер, внезапно образующихся и исчезающих тут и там. Язычники греко-латинской эпохи и христиане средних веков видели здесь пасти Ада, царство Плутона или Сатаны.¹ Здесь в темных подземельях жили страшные Киммеры (от еврейского КМР — черный монах и православный священник вообще),² посредники между богами и людьми, и здесь же спустился Христос (т. е. Василий Великий) в жилища осужденных». «Но эта страна ужасов, — оканчивает Реклю,— имела и прекрасные соседства. Недалеко от Тартара здесь открывались Елисейские поля, и если Флегрейские поля приводили в ужас своими вулканическими проявлениями, то Елисейские привлекало мягкостью климата, целебностью своих минеральных и горячих источников и очарованном своих пейзажей. Это были в латинскую эпоху обители роскоши и наслаждений, где возникло много великолепных городов, знаменитых храмов, бань и гигантских здании, развалины которых остались до сих пор, и где в то же время и в том же месте развернулось столько ужасных драм».

¹ Гадес, или Адес (латинский Плутон), у греков — бог подземного царства, Аида. Да и Сатана (бывший Сатурн с его смертоносной косой в руках) обратился из злого бога в демона лишь при переходе теологии  к «христианским варварам Европы», так как по-эллински и само слово демон (δάι̃μων) значит бог судеб, а также: горящий, огненный, от глагола дао (δάω) — горю. Интересно, что по-еврейски Хадеш Имим (ХДШИМИМ), т.-е, небесный Гадес, значит месяц, как единица времени.

² Отсюда греческое Химера и русское Кумир.

Так описывает знаменитый французский географ эту замечательную местность и в нескольких строках отмечает ее огромное влияние на эволюцию человеческой души... А его упоминание о существовании местного предания, будто здесь же спускался в ад между своим столбованием и воскресением евангельский Христос, разве это не поразительное совпадение с моими выводами, хотя и сделанными совершенно независимо от этого преданья, что Сомма Везувия и Голгофа одно и то же?

Таких заметок рассыпано немало и у других авторов, но огромное влияние подземных вулканических сил на эволюцию человеческой психики и в особенности средневековой европейской теологии все же не было никем достаточно оценено.

А между тем оно первостепенно. Человеческий интеллект является в полной мере созданием окружающей его природы, и если бы какой-нибудь ученый обладал полным знанием вселенной, то мог бы смело сказать: «Дайте мне особенности стихийного мира любого небесного светила, и я восстановлю по ним все детали психики его населения и всю историю эволюции его органического мира». А в данном случае мы можем применить и эндогенезис. Для того, чтобы представить себе особенности души наших отдаленных предков, припомним, каковы мы сами были в детстве. На основании этого собственного психического .эндогенезиса мы можем прямо сказать, что каковы мы были в. детстве, таковы они были в зрелом возрасте, и таков же и в настоящее время каждый необразованный наш собрат. Их психика была чисто воспринимательная, но мало и плохо обрабатывающая воспринятое вследствие недостаточного разнообразия накопленного ими при жизни материала, необходимого для взаимного сравнения, и многократно увеличенного у нас путем чтения. Преобладающая черта этой психики есть любопытство и беспорядочное фантазирование до поводу увиденного, а в особенности — услышанного.

Представьте же теперь, каково было впечатление первых мореплавателей, приплывших из тихой Греции или нижнего низменного Египта в Мессинский пролив, с его Сциллой в Харибдой, и с огнедышащей громадой Этны на берегу? Каково было их впечатление, когда эти путешественники побывали потом и на Флегрейских полях с их Собачьим гротом, таким безвредным по внешности, но при входе в который мгновенно умирают от неизвестной для путника причины все сопровождающие его собаки и другие небольшие животные, и в котором даже и взрослые .люди остаются живы лишь до тех пор, пока не сядут или не лягут на землю?

Что должны были они думать, чувствуя под собой вдруг зашевелившуюся землю или видя, как огромная и до тех пор спокойная гора вдруг выбросила из своей вершины с громом, молниями, пеплом и камнями гигантский столб дыму и пепла, распластавшийся как шляпа огромного гриба по небу, и погребла под пеплом и потоками огненной воды целые города?

Как должны были восприниматься их рассказы, какими могущественными должны были казаться им те боги, которые производят все это? Да! Повторю я снова. Не на невинном греческом псевдо-Парнасе, не на вечно спокойном аравийском Синае, а именно здесь должны были помещаться жилища богов, сюда должны были преимущественно стекаться все любознательные представители обеспеченных классов общества, и сюда же должны были они отнести свои дары и приношения и этим вызвать возможность возникновения и развития здесь исключительной умственной культуры со всеми особенностями средневекового фантастического католицизма. Не отвлеченное мышление, а только страшное извержение Везувия или Этны могло навеять первобытному человеку, видевшему во всяком светиле особого бога, первую библейскую заповедь: «Аз есмь Громовержец,³ твой Бог, и да не будет тебе бога иного, кроме меня!».

³ В европейских переводах Библии слово ИЕУЕ или ИИ (произносимое современными раввинами, как Иегова или Йа, а по-латыни Ju-Pater, т. е. Ю-питер) везде почему-то заменено совершенно неподходящими словами: Sénieur, Lord, Herr и т. д. Надо было везде переводить это имя его еврейским значением: Грядущий, или Громовержец, или сохранить как: есть в подлиннике Библии, и писать эту заповедь: «Аз есмь Ю-питер, твой бог и да не будет тебе бога иного, кроме меня».

И эта заповедь не была отрицанием других богов, а только ревнивым приказанием отца богов слушаться лишь его собственных повелений, не оправдываясь в своих поступках противоположными требованиями других богов. В самой Библии мы видим, кроме имени бога Ю-питера (Иеве), целый ряд других богов, которым поклонялся народ божий, совершенно так же, как и в эллинском пантеоне, и интересно, что в православной и католической традиции имена одного и того же бога на разных языках дошли до нас в виде названий совершенно различных богов.

Мне помнится из своего детства, как моя безграмотная, но очень сведущая во всех суевериях своего времени, старушка-няня упорно говорила: «Турки поклоняются не богу, а Аллаху». Она совершенно не могла усвоить, что по-турецки алла в значит бог, все равно, что немецкое Gott или французское Dieu. А когда я стал специально заниматься; вопросом об эволюции религий, то убедился, что в наших представлениях об эллино-латинском пантеоне мы не многим лучше моей няни. И до сих пор большинство из нас не подозревает что Юпитер значит по-русски Иегова-Отец, сократившийся у нас в Бога-Отца и что Аполлон, т. е. Загубленный, рожденный от Бога-Отца и земной девушки Латоны, тожествен с христианским Иисусом (хотя художники Эпохи возрождения и изображают его не таким, как на наших иконах (рис. 136), и что Дионис есть только иноместное название того же Аполлона-Иисуса, и т.д. и т.д.

Мы читаем о святом духе у католиков и восточно-православных христиан, представлявших его в виде голубя, и не подозреваем, что в греческом подлиннике Евангелий употреблено слово перистера, — т. е. голубица,⁴ при чем это слово созвучно разлагается на пери-астера, т. е. над-звездная. А ведь именно из этих каббалистических соображений голубка и выбрана греческими теологами из всех других птиц для олицетворения святого духа, или, вернее, дуновения творческой мысли.⁵ Библейское же название голубицы Юне является корнем имени Юноны, единственной законной супруги Бога-Отца. Выходит, что Юнона и и святой дух первоначально были то же самое.

⁴ По-гречески голубь называется перистерóс (περιστερός), а голубица, или горлинка, — перистера (περιστερα), и в греческих евангелиях, во всех четырех, говорится, что дух божий сошел на Иисуса как голубица (καί τό πνευ̃̃μα ώσει περιστέραν καταβαῖνον έπ' αύτόνε).

⁵ τό πνευ̃̃μα (то пнеума) — дуновеиив, выдох, газ, считавшийся одухотворенным и сознательным существом.

Рис. 136. Лоренцо Бернини (1598—1680), Аполлон-Христос и Дафнэ (Рим).	Рис. 138. Вариация христианства в Тибете. Буддийская монахиня в религиозной процессии с хоругвью на древке, оканчивающемся крестом. (Из книги Мальнера; «Наука и Религия», рус. перев. 1923 г.)
Рис. 137. Медаль, найденная на Мальте (Гоццо) и приведенная у Münster'а в «Relig. d. Karthag», Гав. II, 8. Налево — женская голова, считаемая за Астарту, направо — голова Овна с еврейской подписью АЛЛ вместо АЛ — бог.

Таким образом мы находим не только филологическую, но и идеологическую связь между библейской, христианской и эллинской теологией.

Первоначально были: бог-отец, (Ю-питер), его жена Надзвездная (Пери-астера) и их сыновья и дочери. Затем эту Пери-астеру смешали по созвучию с Перистерой (т. е. с голубкой по-гречески), а в переводах на все европейские языки обратили самовольно голубку в голубя, подобно тому как современные биологи, трансплантируя генеративные органы, превращают курицу в петуха. Но курица биологов хотя и получает от этого внешний вид и инстинкты петуха, однако не делается способной производить потомство. У теологов же голубица не только превратилась в голубя, но, слетев на деву Марию в виде святого духа, сделала ее беременной, и это находится в родственное связи и с известным сказанием о превращении того же бога-отца (Юпитера) в лебедя.

То же самое родство христианства и язычества мы видим и в боге войн — Марсе. Имя Марс, или, вернее. Март, происходит от библейского слова Мард (МРД) — мятежный, откуда и сирийский бог Мардук, обозначавший собою и планету Марс. По старинному латинскому юлианскому календарю он соответствует погружению в огонь вечерней зари созвездия Овна в месяце марте, в котором столбован и евангельский спаситель мира. А по греческой мифологии Марс назывался Арес, от еврейского слова Арие, т. е. Лев, откуда и имя Арий, однозначное по-еврейски с христианским именем Лев и с французским Леон.

Культ Марса по этой терминологии происходил от древнего поклонения львам, как представителям убивающей силы, для умилостивления которой приносятся им в жертву овны и тельцы. Потом при перенесении земных богов на небо и земной «бог-Лев» перешел в созвездие Льва, астрологический дом Солнца, во всепожирающее созвездие летнего зноя. Астральное превращение грозного бога Небесных Воинств (Саваофа — Марса — Ареса-Льва) в кроткого и закланного за грехи людей Овна (весенний дом Марса) (рис. 137) должно было произойти уже после столбования Иисуса, при чем нужно прибавить, что в древности войны начинались обыкновенно в марте, весной, чтоб войска имели прокорм на месте действия и в то же время созвездие Льва появлялось на востоке тотчас после захода Солнца.

Единство язычества и христианства на всем протяжении от Италии и Англии до Тибета и Индии само бросается в глаза. Вот, например, рисунок из интересной «книги Мальвера «Наука и религия» (рис. 138). Скажите сами, кто это? Подмосковная просвирня с православной хоругвью? — Нет! Это буддийская современная монахиня в религиозной процессии! А вот и другой рисунок (рис. 139), о котором вы при первом взгляде скажите: это православный иеромонах! — А нам говорят, что это Ассур-Назарей-Хабала (т. е. блаженный Христос оградитель), живший будто бы в Месопотамии еще за 930 лет до начала христианства! Вот и еще рисунок православного послушника с крестом (рис. 140), о котором нам говорят, будто это «финикийская богиня Астарта» (Венера) со своим скипетром. Возьмем, наконец, из множества других и еще рисунок в том же роде, о котором, всякий непредупрежденный скажет: это изображение служителя христианского алтаря в его профессиональном облачении (рис. 141), а нам говорят, что это снимок со статуэтки древне-франкского бога Юпитера!

Рис. 139. Это не современный закавказский архиерей, а — можете себе представить! — Первосвященник (по-гречески тоже архиерей) ассиро-вавилонского царя Ассур-Назарей-Хабала, живший будто бы еще за 930 лет «до Рождества Христова», с таким же крестом на груди, как и современные православные архиереи (из книги Мальвера «Наука и Религия», 1923 г.).

Рис. 140. Рисунок, напрасно считаемый за финикий- скую богиню Астарту (Венеру). (Из книги Мальвера: «Наука и Религия».)

Рис. 141. Древне-гальская статуэтка бога или святого с крестами на одежде, из числа хранящихся в Луврском, Лионском, Бионском, Сен-Жерменском и в некоторых других французских музеях, и напрасно считающихся дохристианскими.

Если бы положиться на такое уверенья (а все они, когда докопаешься до первоисточника, сводятся к простым предположениям), то лришлось бы признать, что под одним и тем же костюмом скрыто много разнообразных профессий.

Но вот вам, и наоборот, целый ряд случаев, в которых приходится допустить, что даже и под разными костюмами скрывается та же самая профессия и тот же ритуал. Посмотрите только на рисунки 142 и 143, представляющие египетских святых, считаемых дохристианскими. И по фигуре и по характеру рисунка они очень не похожи на православных. Но что у них в руках? Вы видите сами — крест с петелькой наверху для ношения на шнурке, как христианские нагрудные, но только сделанный грубее. Таким приспособлением характеризуются почти все древние кресты.

Но почему же крест стал символом христианства, если никакой Христос никогда не был распят на кресте, а столбован, как говорится во всех греческих текстах евангелий?⁶ — Ответ на это прост и ясен. Столб превратился в крест, потому что слово Христос обозначалось в древности крестообразной буквой X, такой же, как и русская. Вот, например (рис. 144), изображения из римских катакомб. Там буква X для ясности переплетена вязью даже с буквой Р, чтобы вышло Хр., а в других случаях эта же буква X переплетена с I, чтобы вышло Иисус Христос, как это видно на первых двух чертежах рисунка 144. Есть и гаммированные кресты, кончики которых загнуты в виде греческой буквы гаммы (Г), хотя и в другую сторону. Они же встречаются и на других различных изображениях, на застежках, пряжках, булавках и глиняных сосудах гальштадской эпохи в юго-западной Европе и даже в Гиссарлыке в Малой Азии на одной статуэтке, изображающей, говорят нам, богиню Майю (Марью, рис. 145), и даже в Тибете (рис. 146).

⁶ Христос, кн. I.

Рис. 142. Планета Венера в созвездии Скорпиона с посохом в одной руке и с ручным крестом в другой, считаемая за богиню Pselk, давшую имя городу Псельку (теперь Дакка в Нубии). Из окрестностей египетского города Вавилона близ Мемфиса, (Guigniaut: «Religions de l'Antiquité», 1841, г., pl. 179).	Рис. 143. Божья Матерь Изида кормит грудью сына, несущего свой крест в руке (из Гнедича). Кресты рисовались всегда с ушком для ношения в руке или на груди.	Рис. 145. Статуэтка, найденная в Гиссарлыке в Малой Азии и изображающая Майю (т. е. Марию), как будущую мать Христа.
	Рис. 144. Различные анаграммы Иисуса Христа в катакомбах.

Рис. 146. Часть медной статуэтки Будды (в Русском этнографической музее и в музее Риме во Франции) с коленопреклоненным крестом на груди (называемым «свастикой»).

Благодаря установившемуся с Эпохи возрождения предрассудку о дохристианской древности египетских, малоазиатских и греко-латинских археологических находок, эти средневековые изображения сбивали исследователей с правильного пути, объединяя явно однородное и заставляя, в разрез с очевидностью, видеть в них какое-то дохристианское поклонение начальной букве имени Христа и притянуть еще к этому предположению прямо за волосы огнепоклонство. «Гаммированный крест, или, как его назвали, свастика (svastica), — гадали они, — был древний инструмент для добывания огня крестообразным трением палочки о о палочку». Но в таком случае, отчего же у них загибы в роде буквы Г? Да, кроме того, этим способом едва ли и добудешь огонь. У дикарей он и до сих пор получается совершенно другим путем: быстрым вращением круглой палочки, вставленной одним концом в углубление доски, а вращение производится тетивой лука, обернутой вокруг ее средины и двигаемой взад и вперед, так что никакого гаммированного креста и в этом случае не выходит. Точно так же и созвучие слов игнис (латинское — огонь) и агнец само по себе не могло послужить к основанию новой религии: таких созвучий в каждом языке без конца.

И вот мы здесь и археологическим путем приходим к необходимости объединить европейское и азиатско-африканское язычество с христианством тех же мест, посредством перенесения всех этих памятников древности в средние века, и должны считать все эти культы лишь ответвлениями христианства.

Вообще же нужно сказать, что перенесение жилищ богов с земли на небо должно было произойти не ранее III или IV века, когда система Птолемея была уже признана теологами. Ведь до тех пор и Солнце, и Луна, и звезды только проходили по стеклянному небесному колпаку над плоской Землей, а ночевать всегда возвращались на нее. Только Птолемей (от библейского ПТЛ-ЭМ-ИЕ — состязавшийся с богом), живший, по историческому преданию, в конце II века нашей эры, отделил небо от Земли и дал возможность появления идеи о небожителях.

И это предание о «Состязавшемся с богом», может быть, верно, хотя бы Альмагест и был апокрифичен.

Точно также и греческая Паллада были принесена в эллинский пантеон из Библии, как это нетрудно обнаружить. Ведь для того, чтобы узнать, откуда пришло какое-либо божество и каков был его первоначальный образ, мы должны доискаться, на каком языке его название имеет соответствующее ему значение. Ни одно человеческое или божеское имя, из всех, какие мы только знаем, не было дано в виде случайного набора звуков, лишенных смысла. Какой матери придет в голову назвать свою дочь, например, катапàка или каким другим подобным бессмысленным именем? То же самое было и в древности, когда даже все чужеземные имена переводились на свой язык по их смыслу, как это иногда делают и теперь, называя, например, Француза Леона — Львом, или переводя имена американских индейцев в охотничьих романах по их смыслу: Орел снежных гор или Насмешливая птица и т. д.

Так и в давно и случае. Имя Паллада не имеет никакого смысла ни по-гречески, ни по-итальянски. Но мы имеем его в библейском языке, где Палада (ПЛДЕ) значит — «пламя». Ее культ произошел, очевидно, из огнепоклонства, что соответствует и празднику в честь ее во время летнего солнцестояния. Афина Паллада — значит Афинская Богиня Огня, и, вероятно, на ее престоле тоже поддерживался неугасимый огонь, как и на алтаре Весты, имя которой (ВШТ) по-библейски значит «стыдливая», почему ее огонь и поддерживали специально девушки-монахини.

По-латьни Паллада называлась Минервой, опять таким именем, которое взято с чужого языка. Очень может быть, что оно происходит от библейского выражения МНЕ-РОВ, которое значит: единица бесчисленности как богиня мудрости.

Имя Меркурия, бога торговли, происходит также от библейского корня Маркел (МРКЛ), которое значит «рынок», а его греческое имя Гермес сходно с библейским Хермеш (ХРМШ) — «жатвенный серп», соответственно его специальному покровительству хлебным торговцам.

Богпия земного плодородия Церера происходит от библейского Царар (ЦРР) — «пучек», в частности — «сноп» и т. д.

Я не буду исследовать первоначального значения всех имен греко-латинских богов, так как и без того их тесная связь или даже единство со старозаветными божествами Библии слишком ясны. Это был один и тот же пантеон, где поклонялось одним и тем же предметам природы и ее силам или даже знаменитым людям под различными на разных языках именами.

Особенно интересны для нас здесь различные фигуры «древности», изображающие апокалиптического Овна, астрального символа Христа, несомого «Добрым пастырем», называемым то Аристеем, то Аполлоном Номиусом, то Гермесом Криофором, то Антиноем, которые нередко считались даже дохристианскими, тогда как, после определения мною времени выхода Апокалипсиса в 395 году, нельзя приписать им древности ранее V века нашей эры.

На рисунке 147 я воспроизвожу некоторые из них из книги Guigniaut: «Religions de l'Antiquité», вышедшей в 1841 году. Вот их оппсаппе оттуда с сохранением нумерации оригинала.

№ 908. Добрый пастырь (Антинои) с киркой в одной руке и плодовой ветвью в другой; статуя в Луврском музее.

№ 909. Добрый пастырь (Аристей) несет Овна на своих плечах, как Hermés Criophore, и его сопровождает пес и овцы; Луврский музей.

№ 910. Добрый пастырь с Овном на плечах и посохом в другой и Осень, в виде девушки, несет за ним плоды (Guigniaut: «Religions de l'Antiquité»).

№ 911. Он же несет вместо Овна Козленка (как Возничий в астрологии, христианское изображение в катакомбах св. Марселина и Петра в Риме).

№ 912. Добрый пастырь с флейтой в руке (изображение в катакомбах св. Каликста в Риме).

№ 914. Он же с Овном на плечах среди семи других овец и под семью звездами над головой. Налево от звезд Солнце в золотой короне, направо Луна под вуалью. Голубь сидит на дароносице, другой под Луной. Посредине налево кит, а направо выброшенный ни на берег Iона (явно апокалиптический сюжет на христианской Лампе, у Bartoli: «Lucern Sepulcr.», part III, tab. 29).

№ 915. Добрый Пастырь с семью овцами, одна из которых на его плечах (христианское изображение в некрополе Киренейки («Pachovoyage de la Cyrénaïque», pl. 51).

№ 916. Сардинский идольчик, представляющий Доброго Пастыря (Аристея), он же Гермес Криофор. Бронза музея Кальари (Cagliari), описанвая графом Де-ла-Мармора в его «Voyage en Sardaigne».

№ 916а. Другой такой же идольчик в Луврском музее, тоже, вероятно, из Сардинии.

№ 917. Добрый пастырь, у головы которого апокалиптические символы АльФа и Омега (А и Ω). Итальянская свинцовая медаль (из Ficoronis: «Piombi antichi», tab.XXIII, 3)

№ 947. Евангелист Iоанн в церкви Saint Etienne в Болонье, где также изображен Лука с головой Тельца и Матвей с головой Льва.

Рис. 147. «Добрый Пастырь» в разных средневековых изображениях.

Сравним теперь и ритуалы их празднования, и общий стиль, этих трех теологии: библейской, греческой и римской.

При переводах Библии на европейские языки везде сделаны тенденциозные изменения. Возьмемте хотя бы выражение первой главы книги Бытия: «И сказал бог (АЛЕИМ): создадим человека по нашему образу и нашему подобию». Здесь слово «бог» переведено — как я уже и говорил подробно ранее — тенденциозно единственным числом, хотя остаток фразы и оставлен во множественном на мы, что совершенно не соответствует библейскому языку, не знающему обращения «на вы». А если вы, читатель, хоть немного знаете еврейский язык, то вам не может быть безызвестно также и то, что ИМ есть окончание множественного числа в еврейском языке, и что слово АЛЕИМ — значит «боги», а не бог, который пишется АЛ, хотя современные раввины и произносят его Эл. Значит всю эту фразу надо переводить так: «И сказали боги: создадим человека по нашему образу и нашему подобию (1, 24). И почти везде, где на европейских языках в старом завете стоит слово бог, надо было перевести боги. А в тех случаях, где в еврейском языке глагол при АЛЕИМ поставлен в единственном числе, надо считать это за тенденциозную переделку очень позднего редактора, не осмелившегося изменить лишь привычное именное обращение своих, молитв: АЛЕИМ! («боги»).

Таким образом начало Библии должно реставрационно переводиться так:

«В начале сотворили боги небо и землю, но земля была? безводна и пуста, и дыханье богов (без тела) носилось над поверхностью воды. Но боги сказала: «да будет свет!» и свет явился. Боги увидели, что свет хорош. Они отделили его от тьмы и назвали его днем, а тьму назвали ночью» и т. д.

Мы видим, что везде в Библии первоначально было многобожие, но из этого множества со второй же главы начинает выделяться, как главное божество, некто ИЕВЕ, уже и по имени тожественный с латинским Iovis (Юпитер), с греческим Зевс, от Ζάω (зàо)—«живу», т. е. живой, и даже с итальянским местоимением Io, соответствующим русскому Я. И я уже раньше говорил не раз, что для того, чтобы сразу понять их единство, надо перестать путаться в этих различных названиях одного и того же бога и заменять в переводах все вариации его первичного имени одним лишь его главным древним атрибутом — Громовержец как я и сделал в своем исследовании.

В результате такой реставрации первоначального значения Иовы, Иовиса и Зевса ясно обнаружится единство библейской теологии с эллинской и латинской, где тоже приносят жертвы Иегове-Отцу под названием Иове-Отец, сокращенно Ие-Патер, или Юпитер.

Точно также един и ритуал жертвоприношений библейской и классической древности: библейскому Иегове постоянно приносят в жертву то баранов, то овец, то какие-либо съестные припасы: «Принес Каин жертву Громовержцу (Иегове-Юпитеру) из плодов земли, а Авель принес из своих первородных овец и их жира» (Бытие 4, 3). А у Тита Ливия читаем: «Вследствие представления децемвиров положено: подвести Громовержцу (тому же Иегове-Юпитеру) золотую громовую стрелу в пятьдесят фунтов весом» (кн. 22, I).

Точно также много раз говорится о поднесениях ему плодов земли и первородных овец и их жира, при чем последний перешел в масло католических и православных лампад и сожигается, как и в древности, посредством опускавшейся в них светильни. Все, чем отличается современное богослужение, это то, что при переходе к денежному хозяйству вместо овнов, тельцов, муки и плодов на содержание храмов стали жертвовать исключительно их стоимость деньгами в кружки и на блюдо. Тут не было никакого церковного постановления об отмене натуральных пожертвовании. Замена натуры деньгами произошла ко времени Эпохи возрождения в Европе сама собой, по причине ее удобства как для жертвователей, так и для духовенства. Пережитками натуральной дани остались до сих пор в храмах только «жертвы всесожжения», в виде лампад и свечей, где сало заменилось более дорогим и приятным для богов маслом и пчелиным воском. Все это изменение произошло, вероятно, лишь накануне новейшего времени, когда деньги вошли во всеобщее употребление в Европе.

Как трансформировался автор Апокалипсиса, впервые отожествивший Христа с созвездием Овна, мы видим на приложенных рисунках (рис. 147), а следы средневекового христианства на иероглифах египетских храмов, напрасно относимых к дохристианскому времени, мы видим в многочисленных изображениях процессий с крестами в руках, в роде приложенных на рисунке 148. Также и кельтические находки, считаемые дохристианскими, обнаруживают явные следы средневекового христианства (рис. 149).

Рис. 148. Христианские кресты на рисунках египетских храмов, считающихся до сих пор за дохристианские. Барельеф большого Дендерского храма. Из Guigniaut: «Religions de l'Antiquité», 1841г.», 1.1. 153. На левой стороне со своими типическими посохами три божественвыо фигуры, несущие в правых руках ручные кресты. Третья Фигура слева считается за Изиду. На голове у нее шар между двумя рогами, похожими на коровьи, а на шаре трон. За нею Озирис, в обычном колпаке, а за ним Юпитер, с планетным диском на голове и двумя перьями. На правой стороне впереди стоит верховный первосвященник в двухэтажной тиаре, за ним царь и за царем царица, подносящие богам дары. Из двух маленьких фигурок передняя дает им крест, а задняя что-то похожее на шарик в серповидной Луне.

Рис. 149, «Кельтический» памятник искусства, открытый под хорами собора Парижской богоматери (Notre dame de Paris) в 1771 году и находящийся теперь в музее в Клюни. Наверху его полустертая, но отчетливо видимая надпись Esus (т. е. Исус; по современной французской транскрипции — Iesus), и однако же он призван археологами за языческого бога лесов у галлов, будто бы носившего такое же имя! Вот до чего может довести стремление искать дохристианских христов! («История Религии» Шантени де ля Сосея.)

Теперь сравним состав духовенства и администрацию храмов у мессианцев, христиан и классических язычников. Первоначально каждый храм был, конечно, автономен. Храмы строились в таких местах, где происходили необычные явления природы: близ вулканов, водопадов, целебных источников, в таинственных подземных гротах и т. д. Они возникали сами собой или вследствие частной инициативы благочестивых душ, или благодаря находчивости практических предпринимателей. Однако, образовавшееся сословие жрецов скоро стало замыкаться и отделяться от других, делаясь более интеллигентным, чем они, вследствие своей зажиточности и соответствующего ей освобождения от необходимости физического, военного или административного труда. Накопляя свои знания от поколения к поколению, оно перестало допускать дальнейшую свободную инициативу в практике богослужения. Всякий, желающий богослужить, стал подвергаться особому посвящению после перехода через экзамены по оккультным и иным специально священническим, обязательным наукам. Только с этого момента жрецы и стали называться «священниками», т. е. посвященными, получили звания «sacedros» по-латыни, «назарей» по-еврейски, «христос» по-греческп, «лама» по-тибетски и т. д.

Все это вызвало необходимость для духовенства организоваться в особую корпорацию в каждой отдельной культурно-географической области. Такие области стали потом объединяться во всемирную латино-эллино-сирийско-египетскую сложную империю, построенную отчасти по системе феодализма, отчасти по системе уделов, с правом отдельных частей даже воевать друг с другом, не выходя от этого из состава империя и нелишаясь верховного покровительства ее главы и общеимперских учреждений. Такое государственное объединение различных областей способствовало и умственному их объединению, которое выражалось во вселенских соборах, первым из которых считается «Никейский», т. е. Победный. Руководящим деятелем этого объединения был александрийский первосвященник (т. е. по-гречески «христос») Арий, самое имя которого показывает его еврейское происхождение. Арий по-библейски значит «Лев» (АРИЕ), а потому не будет ничего удивительного, если в каких-нибудь греко-латинских документах мы встретим его же под именем епископа Льва. Средневековая христианская традиция относит начало его деятельности к 318 г. и приписывает его богословскому учению такие детали, которые могли выработаться, повидимому, только позднее того времени. Считая основным документом конца IV века Апокалипсис, выходит, что он обличал мирликийского епископа Николая Чудотворца и его сторонников нпиколаитов, или великих блудников, в производстве чудес шарлатанскими способами. Это единственное наше правдоподобное сведение о деятельности первого Никейского собора,. положившего начало федеративно-объединенному священству Всемирной Империи Константина. Христианские же источники, имеющиеся лишь в рукописях Эпохи возрождения, утверждают, будто Арий учил, что бог-отец (он же Юпитер) породил бога-сына от святого духа, так что бог сын является уже не предвечным.

Не вдаваясь в обсуждение причин возникновения подобных анахронизмов, так как учение о боге-сыне, в лице евангельского Иисуса, могло возникнуть лишь в конце IV в., мы здесь сравним только католическое и так называемое языческое римско-эллинское духовенство.

Соответственно папе (т. е. отцу) последних веков (pontifex romanus) мы имеем в классической истории великого первосвященника (pontifex maximus), при чем средневековые авторы утверждают, что этот великий первосвященник первоначально был главой коллегии из 4, потом из 8 и, наконец, из 15 отборных первосвященников, или кардиналов (от слова cardinalis — «отборный»). А теперь коллегия кардиналов при папе состоит из 6 кардиналов-епископов, старший из которых называется деканом, т. е. десятником, 50 кардиналов-священников и 14 кардиналов-диаконов. Только в 1059 г. папы стали избираться исключительно из кардиналов, а до этого года их выбор был свободен, и званием pontifex maximus пользовался император, который назывался также и первым из сенаторов (primus senatore). В классической церковной истории эти «отборные епископы» (кардиналы) назывались священными децемвирами (decemviri sacrorum, или decemviri sacris faciundis) и коллегия их «при Сулле» состояла, как и в средние века, из 15 членов, называвшихся квиндецемвирами, и служила для объединения священного писания и богослужебных дел.

А если мы сравним православное богослужение с библейским, то аналогия будет еще поразительнее.

Возьмем хотя бы такую картинку:

«Как величествен он был, — говорит один старинный документ, — при своем выходе из-за завесы храма. Он был как утренняя звезда среди облаков, как луна в полнолунии, как ... огонь в кадиле с ладаном, как кованая церковная золотая чаша, украшенная драгоценными камнями»... «Когда он принимал (из рук служителей алтаря) свою великолепную одежду и облекался во все свое величественное украшение, то, восходя к святому алтарю, он освещал своим блеском всю окружность святилища. Когда он принимал жертвенные доли из рук священников, стоя у свечей алтаря, вокруг него был венец братии, как отрасли кедра на Белой Горе. Перед окончанием службы у алтаря, чтобы увенчать приношение всевышнему вседержителю, он простирал свою руку к жертвенной чаше и лил в нее виноградную кровь» ... «И весь народ падал па колени, лицом к земле, и кланялся господину своему, богу-вседержителю, а песнопевцы восхваляли его своими голосами. В пространном храме раздавалось сладостное пенье, и народ молился перед милосердым, пока совершалось славословие. Так оканчивалась служба.

«А он, выйдя из алтаря, поднимал свои руки на все собрание, чтобы преподать ему благословение»...

Что это читатель? Архиерейская служба в нашем храме? — Нет! Это описание еврейского богослужения в книге «Премудрость Иисуса, сына Сирахова», в главе 50, стих 16 — 22.

А насколько классические боги переплетались с христианскими, читатель может видеть из следующих страниц Мальвера,⁷ которые я сопровождаю лишь некоторыми своими дополнениями.

«Во многих средневековых праздниках, — говорит он, — христианство было перемешано с языческой мифологией. Геркулес был в братском союзе со святым Христоносцем (Христофором); святой Михаил смешивался с Беллерофонтом; поражающим чудовищную Химеру на крылатом коне Пегасе (рис. 150). Рай сопоставлялся с олимпом.

«В винодельческих странах Бахус, названный в средние века «великим ковылякой», так как он заставлял верующих ходить нетвердо, был предметом культа, поддержание которого было обязанностью особого аббата-винодельца. Этот аббат, избираемый корпорацией, должен был наблюдать за тем, чтобы статуя бога была поставлена на верху виноградного пресса. Тот, кто не преклонял колен перед «великий ковылякой», подвергался наказанию. Этот праздник вина был отожествлением греческих предстояний (антестерий)⁸ и латинских брумалий, т. е. празднований зимнего поворота Солнца³ около 25 декабря, как и Рождества Христово». Да и самое имя Бахус однозвучно со славянским словом бог (произносится как бох, а окончание ус есть суффикс латинского мужского рода).

⁷ А. Мальвер: «Наука и Религия», перевод Л. и Е. Круковских» 1925 г.

⁸ Antestare — предстоять, свидетельствовать.

⁹ Bruma — зимнее солнцестояние.

Рис. 150. Борьба классического Беллерофонта, т. е. нашего Георгия победоносца, с химерой.

«Чтобы уничтожить этот культ, церковь заменила Бахуса святым Победителем (Винцентом), продолжая праздновать день Бахуса, как Рождество Христово.

«В Эксе вплоть до XVI в. процессии в честь «тела господняя предшествовались свитой, в которой преобладали мифологические личности. Плутон и Прозерпина были окружены толпой фавнов и дриад; Пан и Сиринга сопровождали Бахуса, сидящего на бочке; Марс и Минерва, Аполлон и Диана шли за царицей Савскою; Венера следовала за колесницей гениев смеха, игр и удовольствий.

«В XVII в. вера в Цереру еще жила у населения Парижа. Одна из кумушек так говорит о духах: «Разве не богиня Церера, изображенная на Кармелитсвой церкви, требует свою долю с посевов и земель, разоренных недавно?». Точно также и в православной церкви была чудотворная икона «богородицы спорительницы хлебов».

«Народные верования и традиции настолько стойки и упорны,— заканчивает Мальвер это место, — что до сих пор на гербе города Нанта находится языческая молитва: «Favet Neptunus eunti» (Нептун да защитит моряка).

Языческие боги, превращенные в бесов, составляют только меньшинство Олимпа, а остальные и теперь допущены в небесную обитель в качестве святых, иногда даже без изменениа имени.

«Этот способ превращения имеет много промеров, — говорит автор.— Греческие божества Гермес, Афродита, Афина, Аполлон, Артемида, Деметра, Гадес, Персефона сохранились и в римском пантеоне под другими именами: Дианы, Цереры, Прозерпины, Меркурия, Венеры, Минервы и друг. Имена восточных богов также являются видоизменениями римских. Наименование «святые», данное древним богам, исходах тоже из языческого культа. Древние населили небо героями и императорами, обоготворенными после смерти, как и в последнее время некоторые монархически настроенные ученые пытались включить в число созвездий «дуб Карла I», «щит Понятовского» и назвали некоторые астероиды (например, Викторию) королевскими именами. Эти второстепенные боги, приравненные к звездам, окружающим Солнце, были предметом особого культа, под названием divi (божественные) или sancti (святые). Одна греческая надпись в Сидоне заключает в себе посвящение «святому богу». Однако, эти вноски проникли в христианский культ довольно поздно. Только в 880 г. папа Адриан объявил их первую канонизацию, которая была лишь официальным утверждением обычая. Средневековая латынь продолжала даже называть христианских святых их древним языческим именем divi, для указания астрализации их стали изображать с головой, окруженной планетным или солнечным диском, так называемым «венчиком», атрибутом языческих divi, которого не было еще до тех пор на изображениях апостолов и мучеников. Так в церкви Козьмы и Дамиана в Риме на изображениях VI в. этого атрибута еще нет. На одной средневековой мозаике святого Климента в Риме они тоже изображены еще в примитивном виде. Отметим, что погребальные венки, соответствующие этой же идее, были одинаково в употреблении и в иероглифическом Египте, и в Западной Европе в средние века. Один экземпляр такой же Формы, как и современные венки, находится в египетском музее в Лувре.

В соответствующее нашему январю время года греки справляли празднества в честь Гермеса (Меркурия) и Никана (Солнца), и эти праздники осталось в католическом календаре в те же самые дни и под теми же названиями святого Гермеса и святого Никанора.

Бахусу поклонялись в феврале под именем Сотера (спасителя) а Аполлону — под именем Ефебиоса (Εφοίβιος), и эти праздники сохранились у католиков под названием дней святого Сотера и святого Эфеба.

В апреле и октябре совершалось празднество Диониса (греческое имя Бахуса), за которым следовал день праздника в честь Деметры. и оба эти праздника сохранились под теми же именами святого Дионисия (8 апреля) и святого Димитрия (9 апреля) переделанного в мущину из Деметры (божый матери).

4 апреля празднуется день святого Исидора («Дар Изиды»), а на следующий день, 5 апреля, праздник святого Егезиппа («Правящий конями») и в этот же день римляне праздновали Аполлона, управляющего небесными конями.

6 мая, праздник Цереры Флавии (русой Цереры) превратился в день святого Флавия; 19 мая праздник Дианы-Пудики («Божественной стыдливой») сделался праздником святого Пудента, а 24 мая праздник Palladium, в честь Минервы, стал днем святой Палладии.

В августе совершались, говорят нам, классические сатурналии, а этот языческий праздник остался 22 августа под названием дня святого Сатурнина. Точно также аполлинарийские игры дали повод появлению святой Аполлинарии, а праздник Афродиты (Венеры) раздвоился в день святого Афродизия и святой Афродизии.  День погружения созвездия Девы (15 августа, в огонь вечерней зари) превратился в день успения богородицы.

В день сбора винограда справляется праздник Бахуса под легко разгадываемым именем святого Бака (7 октября). В этот день призывали Бахуса под именем Елевтерия (Освободителя), и октябрьские празднества богопораженного Диониса назывались рустиками (деревенскими), так как они обыкновенно справлялась на лоне природы. Поэтому и католическою церковью в октябре вторично празднуется день святого Дионисия, за которым следуют праздники святой Рустики и святого Елевтерия. 9 декабря, праздник в честь горгон — богинь ада, олицетворявших наиболее темное время года, был заменен праздником святой Горгонии.

После обручения Бахуса со струей легкого ветра, совершалось празднество нимфы Аура Плацида (что значит: легкая струя воздуха), превратившееся в святую Ауру и святую Плациду.

Другой праздник, посвященный Бахусу, справлялся в декабре. Он назывался Диовисией, и календарь тоже не забыл его. В нем 15 декабря помещена святая Дионисия.

Итак, мы видим, — прибавлю я от себя, — что языческие боги оказывались только другими прозвищами христианских святых. Но само собой разумеется, что теология не застыла и потом на месте, а развивалась, вводя в культ все новых и новых, святых, иногда поразительными путями.

«Известно, — говорит тот же Мальвер, — как создалась легенда о святой Веронике. Предание гласит, что, когда евангельский Христос нес крест, он встретил женщину, которая отерла, пот с его лица, и на платке осталось изображение лица Иисуса.¹⁰ В воспоминание об этой легенде голова евангельского Христа, стала изображаться на полотне, поддерживаемом ангелами или женщиной. Внизу было написано: vera iconica, что значит: «истинный образ». (Он известен в православии под именем «нерукотворенного»). А средневековые монахи, не понимая слов «vera iconica», соединили их вместе, приняли за женское имя и под этим зонтиком сочинили историю святой Вероники».

Благодаря такому же заблуждению появились две «святые Ксенориды», из которых одна, по мартирологу кардинала XVI века, Барониуса, была замучена в Антиохии. А дело было в следующем. Кардинал Барониус прочитал в одной беседе Иоанна Златоустого (где речь идет об Антиохпи), греческое слово ксенорис означающее «парную запряжку».¹¹ Приняв это слово за собственное имя, он составил понемногу биографию двух святых Ксенорид, из которых будто бы об одной говорит Иоанн Златоуст в. четвертой беседе о Лазаре, а о другой, младшей, отличавшейся благородством и блеском своих добродетелей, говорит святой. Иероним в восьмом письме к Деметрию. Специальная булла, папы Григория XIII установила празднование дня святых Ксенорид 24 января (14 января 1584 г.). Но позднее один ученый эллинист доказал, что в указанных текстах речь идет не о двух святых девицах, а о паре лошадей. Кардинал Баровнус, таким образом разоблаченный, уничтожил издание своего мартиролога. Но несколько экземпляров книги сохранилось в библиотеках Брюгге и Шамбери, и под датой 24 января в них помещена подробная биография пары святых лошадей — антиохийских мучениц.

¹⁰ Этот платок одновременно находился в трех местах в Риме, в Турине и Jean'e (Испания). Чтобы как-нибудь объяснить такое чудо, было сказано, что, сложенные втрое, он дал трижды отпечаток святого лика, откуда и произошло три экземпляра, и это было знамение, что бог-в трех лицах.

¹¹ Συνωρις или  ξυνωρις — пара лошадей.

Можно было бы привести множество подобных примеров. Так слова эмитере (emitere — появляться) и хелидон (ласточка), которыми монахи обозначали на полях месяцесловов прилет ласточек весною, сделались именами святого Эмитерия и святой Хелидонни.

Звезда Ригель — Marina aster — в созвездии Ориона дала происхождение двум святым — Марину и Астеру, празднуемым 3 марта, потому что в эпоху весеннего равноденствия, в марте месяце, ей приписывалось большое влияние на мореплавание, и она получила на средневековом латинском языке прозвание marina aster, т. е. «морская, или мореходная звезда». Да и в православном календаре мы их находим даже дважды: под 6 июля и 7 августа юлианского стиля, а на деле это просто — навигационный период.

Не менее любопытно происхождение святой Феклы. В старинных календарях 25 сентября отмечалось еврейским названием созвездия Весов — Текел, или Фекел, — так как в этот день наблюдалось погружение. созвездия Весов в огонь вечерней зари (во время равноденствия при Солнце в Деве). А теологи, не понимавшие значения этого слова, сделали из него святую Феклу.

В православном календаре под 19 сентября читаем: «Св. мученицы Минодора, Митродора и Нимфодора», а эти легендарные имена при переводе с греческого означают: дары бога месяца (Мен — месяц), дары бога Солнца (Митра — бог Солнца) и дары нимф.

Церковная Формула «rogare et donare» (просить и давать) превратилась в святых Рогациана и Донациана, а церковное выражение «florem et lucem» — цвет и свет — в святую Флору и святую Люцию.

Происхождение богоматери с семью мечами не менее интересно. Богиня Диана изображалась в Греции с колчаном за спиной, из которого торчали стрелы, и в средние века она еще отожествлялась с девой Марией. Стрелы, которые виднелись позади Дианы и, казалось, пронзали ее грудь, были приняты за мечи, так как в одном евангельском тексте говорится о Марии: «и тебе самой оружие пройдет душу» (Лука, II, 35). Стрел в колчане Дианы было семь в из ник сделали семь главных печалей девы Марии. Когда эта легенда привилась и утвердилась, дева Мария стала изображаться с открытой грудью, перед которой было помещено сердце, пронзенное семью мечами. Впоследствии в честь нее был установлен и праздник. Под ее покровительством находились храмы, ей были посвящены особые книга, молитвы, иконы, наплечники и четки. Но благочестивая фантазия не удовлетворилась и этим; в противовес семи печалям девы Марии — прежней Дианы с колчаном — было установлено и семь ее радостей. В подражание им последовали семь печалей в семь радостей святого Иосифа, благодаря которым было установлено семь воскресений в его честь и веревки святого Иосифа с семью узлами.

Также многочисленные размножения и превращения одного и того же символа были явлением, характерный для древнего пантеона. Языческие боги, смотря по благодеяниям и чудесам, которые они совершали в той или другой местности, получали различные имена: бог Дельф, бог Делоса, бог Тира, хотя эти названия и относились к одному и тому же божеству. Точно так же и дева Мария получила, в зависимости от местностей и обстоятельств, различные имена: в католичестве святая дева Шартрская, святая дева Лурдская, святая .дева Ла-Салетская, святая дева сострадания, святая дева полей, святая дева утешения, святая дева победы, святая дева счастливого брака, святая дева похвалы и даже святая дева фабрик, а в православии известны богородицы: Казанская, Смоленская, Тихвинская, Иверская, всех скорбящих радости, утоли моя печали и прочее и прочее.

Вот некоторые сопоставления ее имен по Мальверу (табл. LXXVI и LXXVII).

ТАБЛИЦА LXXVI.
Мария и Изида (по Малъверу).
(Мария по-еврейски М-РИМ (מ־רימ), т. е. Римская; Изида по-еврейски יסודה (ИСОДЕ) — Основная)

ТАБЛИЦА LXXVII.
Мария и другие языческие богини (по Мальверу).

Народное воображение тем же способом, как и церковь, создало при помощи простых созвучий целый ряд святых, подающих помощь в домашней жизни. Так у Французов Святой Жену (genou — колено) помогает от болей в колене; святой Маркул (mal de cou — боль в шее) — исцеляет болезни шеи; святой Мэн (main — рука) — избавляет от ломоты в руках. Эти фантастические святые, основанные на игре слов, имеют еще и теперь поклонников в разных местностях.

Языческий год, — продолжает тот же Мальвер, — начинается в марте, и в течение первой недели этого месяца было в обычае поздравлять с новым годом следующей неизменной формулой: perpetuam felicitatem! (вечного счастья!). Эти слова были персонифицированы не только в календаре (где мы находит день святых Перпетуи и Фелицитаты 7 марта), но и в многочисленных мощах, количество которых стало, наконец, так велико, что, если б (по словам Коллен-де-Планси) собрать все их остатки, то обнаружилось бы, что у святой Фелицитаты было не менее четырех, а у святой Перпетуи не менее пяти туловищ.

Точно так же Элиос (Солнце) стал снятым Ильей, и храмы Гелиоса, воздвигавшиеся большею частью на вершинах гор, отожествились о часовнями святого Ильи, а Илья, как я уже показывал в прежних книгах «Христа», был лишь апперцепционным ответвлением евангельского Иисуса.

Прибалтийские славяне поклонялись богу Свантовиту, который есть двойник святого Вита.

Аббат Гельмонд пишет в своей хронике (I, 6).

Рис. 151. Святой Христофор, мученик. Чудотворная икона, собиравшая до последних лет огромное число молящихся находящаяся теперь в Костромском краеведческом музее.

«Этого святого Вита, почитаемого нами в качестве мученика и слуги Христа, жители Рюгена почитают как бога. Они посвятили ему храм, и из всех славянских провинций туда приходит народ за советом оракула и для ежегодного жертвоприношения».

Даже собаку произвели в святого Гинефора (Guinefort), почитаемого с XIII века в городе Вильнев-де-Домб (в департаменте Эн). Этот святой при жизни был, — говорят нам, — гончей собакой, которую ее хозяин незаслуженно убил ударом меча. И вот через некоторое время замок его сгорел, а крестьяне увидели в этом событии возмездие свыше и стали оказывать божеские почести бедному псу Гинефору. Матери приносили к его могиле больных детей, и там происходили чудесные исцеления. Тщетно монах Этьен Бурбонскнй пытался искоренить суеверие, приказав выкопать труп собаки и сжечь его на костре, — народная вера не поколебалась. Святой мученик Гинефор до сих пор почитается в Вильнев-де-Домб, как покровитель церковного прихода и исцелитель больных детей. Его культ распространился даже до Бретани, где ему посвящено особое святилище в Ламбале. К нему обращаются, когда мало надежды на выздоровление, со словами:«Святой Гинефор: жизнь или смерть!».

В православной церкви есть также святой, изображавшийся с собачьей головой. На рис. 151 дано изображение святого мученика Христофора на иконе, находящейся теперь в Костромском краеведческом музее. Существовало поверье, что кто взглянет на .эту икону, не умрет в тот день внезапной смертью. Поэтому она и выставлялась обычно перед входом в храм. Следы такого изображения можно видеть и на фресках при входе в Ипатьевский Троицкий собор в Костроме. Присутствие собачьей головы, вместо человеческой, на его плечах вполне понятно: по сказанию «Святцев» Святой Христофор происходил из народа с собачьими головами.¹²

Отсюда мы видим, что язычество и христианство так тесно срослись друг с другом даже и в Эпоху возрождения, что отделить их друг от друга нет никакой возможности. Вот почему я считаю и весь «классический пантеон» лишь коллекцией поздних апокрифов, простым миражем средневекового христианства. Вплоть до конца III в. нашей эры было, вероятно, даже и на прибрежьях Средиземного моря, как везде, лишь простое шаманство, как у теперешних дикарей, а священническая церковь началась только с Ария.

¹² «Костромская Старина», вып. VI, стр. 80 — 82.

назад начало вперёд