Для разрушения такого долгого и всеобщего гипнотического внушения позвольте мне еще раз иллюстрировать его нелепость наглядным способом.
В одной поэме Некрасова рассказывается, как собрались на лугу крестьяне
Уезда Терпигорева,
Пустопорожней волости,
Из смежных деревень:
Заплатина, Дырявина,
Разутова, Знобишина,
Горелова, Неелова,
Неурожайки тож.
Они выпили, подрались и начали спорить о том: «кому на Руси жить хорошо?»
И вот представьте, что в эту самую минуту к ним подошел специально приехавший сюда знаменитый немецкий историк Шлоссер и, грустно взглянув на них, сказал своим ассистентам и спутникам: «ic transit gloria moundi» (так проходит слава мира!). Кто мог бы поверить, что это Заплатино остаток знаменитого Тира, покрывавшего своими кораблями все Средиземное море, что это Дырявино—остаток Великой Спарты, боровшейся так геройски за гегемонию над всем современным ей культурным миром, что эта Неурожайка—остаток великолепнейшего когда-то во всем мире города Иерусалима?»
—Да!—прибавлю и я,—кто мог бы поверить этому?
Но не больше можно поверить и тому, что остатком могучей Спарты Фукидида является одноименное с ней греческое Заплатино в Пелопонезском ущелье, куда трудно даже добраться; что остатком знаменитого Тира является сирийское Дырявино, называемое Утесом (Сур), и что остатком столицы пышнейшего из всех царей, Соломона, с его сотнями жен и тысячами придворных, является палестинская Неурожайка—Эль-Кудс.
Когда мне было лет шесть, я как-то захотел показать свою силу приехавшему к нам со своим отцом такому же, как я, шестилетнему мальчику. Выйдя с ним в парк, я взял его подмышки и поднял на воздух, а потом он сделал то же самое со мной. Гениальная мысль пришла мне в голову.
— Послушай-ка!—сказал я ему.—Я могу поднять тебя, а ты меня. У нас достаточно силы. Так поднимем же друг друга одновременно и полетим!
Но как мы ни старались, а всегда выходило, что мы действовали не сразу, а поочередно, и никак не могли понять причины этого, потому что еще не знали основного закона теоретической механики—что для применения силы необходима точка опоры .
В таком же точно положении представляются мне теперь и те историки древнего мира, которые еще не понимают, что для развития самостоятельных центров культуры среди человечества, разнообразно рассеянного по поверхности земного шара, необходимы местные точки опоры, заключающиеся в достаточном количестве уже накопившихся тут и ежегодно подновляемых прибавочных ценностей физического труда, дающих в этих местностях возможность хотя бы некоторой части населения посвятить себя специально культурным работам, каковы: администрация, просвещение, художество, литература, искусства и научное исследование.
Там, где геофизические условия не давали населению возможности создать в своей стране такую самостоятельную опору, она не могла сама подняться на более высокий уровень, чем состояние полудикаря, а могла быть только поднята на него населением другой, соприкасающейся с нею, местности, накопившей достаточно прибавочных ценностей и для себя и для нее.
Из моего очерка сирийского побережья вы могли видеть, что вся эта страна бедна именно тем, что лежит в основе всякой человеческой культуры: металлами и топливом для их обработки, и потому она никогда не была в состоянии выработать самостоятельно орудия производства, способные настолько повысить в ней производительность физического труда, чтобы явилась возможность значительных ежегодных сбережений. Ни в прошлом, ни теперь, ни в будущем она не способна сравняться в этом отношении не только с Египтом, но даже и с Кипром. И мечеть Омара, стоящая теперь будто бы на месте исчезнувшего куда-то без следа великолепного храма Соломона, и все средневековые здания, которые мы находим, будто бы, на месте исчезнувших древних, до-христианских громадных сооружений, могли здесь быть построены только на средства целого ряда богатых иностранных жертвователей и из взносов многих поколений зажиточных пилигримов, а не выросли тут сами «как грибы» (по выражению тех, которые еще не знают, что даже и грибы не растут из ничего).
То же самое можно сказать и о знаменитой Спарте, ничтожное население которой в своем небольшом Лаконском ущельи, на несудоходной горной речонке Евроте, без всяких минеральных богатств и топлива для их обработки, подняло само себя, по Фукидиду, на большую культурную высоту не иначе, как схватив друг друга по-парно подмышки и полетело по моему детскому способу, воевать за гегемонию на Средиземное море.
Читая «Историю Пелопонезской войны», я в первый момент думал, что имею дело с какой-то грандиозной мистификацией, и только потом, после астрономического определения времени четырех указанных там затмений мне стало ясно, что псевдо-Фукидид тут описал довольно реально борьбу за гегемонию латинского Запада с эллинским востоком, и что под именем Спарты (т. е. по-гречески: Узды) у него надо подразумевать Рим, а под Афинами—Византию, и что всю его книгу приходится признать за произведение Эпохи Возрождения или ее кануна.
Точно также и знаменитый Ганнибал при первом же астрономическом вычислении отожествился у меня с Гензериком, а древний Карфаген Цицерона—с вандальским Карфагеном V века нашей эры.
Всем этим и им подобным «классическим» произведениям посвящен у меня, в связи с историей средневекового христианства, один из следующих томов, а теперь я возвращусь опять к Палестине.
Разрисовывать и раскрашивать вышеприведенную географическую карту Палестины и простодушно радоваться выводимым на ней границам мог только взрослый ребенок, и только дети могут придавать им серьезное значение. Это игра в исторические куклы, а не серьезная наука.
Но, кроме игрушечной карты народов Палестины, есть у нас и игрушечные летописи будто бы помещавшегося на этих клочках земли «царства Иудейского и царства Израильского», тоже призрачно похожие на обычные летописи. Одна из них по-еврейски названа «ДБРИ-Е-ИМИМ», т. е. Слова Денные (или Морские), хотя она так же похожа на дневник, как и «История Государства Российского» Карамзина, а по-гречески за ней оставлено название Паралипоменон, т. е. Затерявшаяся Книга, свидетельствуя этим, что ее «открыли» уже много лет после того, как все рассказанное в ней ушло в область прошлого.
Почему содержание этой книги так похоже на реальную историю некоего народа, называемого богославным?
Потому что она представляет в своей главной части сокращенные выписки из другой библейской историко-аллегорической книги «Книги Царей», основа которой, в свою очередь, является лишь одним из вариантов «Римской истории», при чем компиляторы, стремясь придать своей выборке из нее вид реальности, исключили все чудесное и невероятное, оставив часто только канву излагавшихся там легенд. Но так можно было бы превратить в сухую летопись и все сказки из «Тысячи и одной Ночи».
Вот как начинается лаконическая первая глава первой части этой «затерявшейся книги» в современных переводах:
* * *
«Адам,
«Сиф, Енос, Каинан, Малелеил, Иаред, Енох, Мафусаил, Ламех,
«Ной
«Сим, Хам, Иафет.
«Сыновья Иафета:
«Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Тубал, Моск и Тирс.
«Сыновья Хама:
«Куш, Миц-Рим, Фут, Ханаан».
«Куш родил так же Нимрода и он начал быть сильным на земле.
«От Миц-Рима произошли:
«Лудеи, Анамеи, Леговеи, Нафтухеи, Патрусеи, Кафтореи и Каслухеп.
«Отсюда же вышли Филистимляне (кочевники)».
«Сыновья Сима:
«Елим, Ассур, Арфаксад, Луд, Арам, Уц, Хул, Гефер и Моск (он же показан выше, Нак сын Иафета).
«От Арфаксада родились: Сала, от Салы Евер, от Евера два: Иоктан и Фалег, потому что в его дни разделилась земля.
«Фалег, Рагаф, Серуг, Нахор, Тарра, Абрам (Отец-Рим), он же Авраам («отец многих народов»)». (I Паралипоменон 1, 1—32.)
* * *
Это,—как мы видели уже выше,—есть простой конспект этнографии, генеалогия народов, как их тогда представляли. Но, кроме этих народов, происходящих от Адама (человека), тут же приведен список и народов, происходящих от Сатира (Сеира), козлоногого чорта, не находящегося ни в каком родстве с Адамом:
* * *
«Сыновья Сатира
«Латан, Шовал, Цивеон, Ана, Дишон, Ешер, Дишан и дочь Тимна».
«Сыновья Латана:
«Хори и Гомом.
«Сыновья Шовала:
«Алаин, Манахат, Евал, Шефи и Онон».
«Сыновья Цивеона:
«Аия и Ана.
«Сыновья Ецера:
«Билган, Заваан и Акан.
«Сыновья Дишана:
«Уц и Аран».
(Паралипоменон 1, 38—42.)
* * *
Таким образом все земные народы разделяются тут на происходящих от сотворенного богом, но падшего, Человека, и на происходящих от им же сотворенного, и тоже падшего, Козлоногого чорта...
За исключением этого обстоятельства, которое, прибавляю, нисколько не уменьшает возможности исторического существования народов, происхождение которых в древности производилось от чорта, оба конспекта имеют вид реальной этнографии того времени. Задача исследователя заключается здесь только в том, чтобы перевести, как это я и пытался сделать выше (табл. XXII—XXIV), эти чуждые имена на знакомый нам этнографический язык, при чем не надо бесплодно заглядывать в глубокую древность, а лучше искать значения этих имен на языках средневековья, близких к еврейскому, особенно на арабском и тюркском.
Пересматривая эту книгу, мы видим вышеприведенный лаконический список продолженным очень далеко и наполняющим в ней все первые девять глав (!).
Десятая глава рассказывает, тоже конспективно, о том, как кочевники (филистимляне) убили первого царя вышеописанной игрушечно крошечной страны—Саула, и вместо него воцарился Давид, а затем сокращенно передается то же самое, что рассказывается во второй части книги «Знамя Бога» (Самуил) и в двух частях книги Цари. 1)
1) По-русски первая и вторая часть книги Самуил (Знамя бога) названа «I и II Книгой Царей», а первая и вторая часть книги «Цари» названы III и IV «Книгами Царей».
Взамен исключенных чудес, содержание этой «затерявшейся когда-то книги» дополнено длинными списками военачальников, сановников и священников, имеющими призрачный вид реальности.
Но мы не должны обманывать себя этой внешностью и считать поэтому «Затерявшуюся Книгу» более заслуживающею доверия, чем книги «Знамя Бога» и «Цари».
Конечно, легендарное творчество имеет определенные законы своего развития, и основной из них тот, что первоначальное зерно, взятое из реальности или из аллегории, пускает из себя ростки и ветки по всем возможным направлениям несложной фантазии давнишних людей.
С этой точки зрения обыкновенно приходится считать более поздней ту вариацию мифа, или легенды, которая сложнее. Однако, когда миф достиг уже большой сложности, и ему начинают придавать, как это было с библейскими книгами, серьезное значение, то у изучающих его последующих и более развитых поколений является стремление обратно исключить из него все неправдоподобное для них, чему верили их предки. Начинается общипывание у мифов самых ярких перьев и сказочная Жар-птица постепенно принимает вид самой реальной курицы, или, вернее, ее чучела, которое издали можно принять за настоящую живую птицу, хотя внутренность ее и набита, вместо костей, мускулов и нервов—просто паклей.
Первую попытку такого превращения сильно развившегося библейского мифа мы и видим в «Затерянной книге» (Паралипоменоне), яко бы конспектировавшей в себе всю историю иудаизма, а завершение этой регрессивной метаморфозы находим во всех современных древних историях.
Чтобы убедиться в этом, откроем любую ее главу.
Вот я сейчас открыл 24-ю во второй ее части (не подумайте, что нарочно ! Нет,—я действительно сделал это наудачу, потому что знаю, что везде найду аналогичное).
Тут оказалась биография богославного царя Иоаша, имя которого значит «Божий Огонь». Отыскав о нем соответствующее место в последней книге другой библейской псевдо-летописи—«Цари», я сравниваю тексты обеих, выписывая их рядом строка за строкою, без пропусков хотя бы одного слова.
* * *
|
Книга «Цари» (часть II (IV), гл. 12). |
«Затерянная Книга» (часть II, гл. 24) |
| 1. Семи лет был «Божий Огонь» (Иоас), когда воцарился. | 1. Семи лет был «Божий Огонь» (Иоас), когда воцарился. |
| 2. В седьмой год «Громовержущего (Ииуя по-гречески2) воцарился он. | 2. (Здесь этого пет). |
| 3. И сорок лет царствовал в «городе Святого Примирения» (Иерусалиме). | 3. И сорок лет царствовал в «Городе Святого Примирения» (Иерусалиме). |
| 4. Имя же матери его Краса из «Кладезя Семи». | 4. Имя же матери его Краса, из «Кладезя Семи». |
| 5. И делал он приятное в очах Громовержца во все дни, пока наставлял его священник Боговидец. 3). | 5. И делал он приятное в очах Громовержца во все дни священника-Боговидца. |
2) יהוה = יהוא (ИЕУА=ИЕУЕ)—Грядущий, сущий, Йёвис-Громовержец. 3) יהו־יךה (ИЕУ-ИДЕ)—Боговидец. |
| 6. (Отсутствует). | 6. И дал ему Боговидец двух жен и родились у него от них сыновья и дочери. |
| 7. Только высоты (т. е. часовенки на высотах) не были отменены: народ все еще приносил пожертвования и каждения на высотах. | 7. После этого пришло на сердце Иоасу обновить божий дом. |
| (Здесь, в пункте 7-м мы видим в будто бы «Затерянной Книге» уже тенденциозное исправление первоначального текста, сохранившегося в книге «Цари».) | |
| 8. И сказал Иоас священникам: | 8. Он собрал священников и диаконов (левитов) и сказал им (здесь прибавлены диаконы): |
| 9. «Пусть берут священники себе каждый от своего знакомого, все посвященное серебро, которое приносится в дом Громовержца, и серебро ходячее, и серебро с каждой души по оценке, и все серебро, сколько кому приходит на сердце принести в дом Громовержца, и пусть исправляют они повреждения в доме, везде, где найдется повреждение». | 9. (Здесь запутанная фраза Книги «Цари» заменена более ясной, но совсем в другом смысле): «Идите по городам Страны Богославия и собирайте серебро со всех богоборцев (т. е. не с богославцев, а с богоборцев, с секты, держащейся ереси Иеровоама). |
| 10. Но до двадцать третьего года царствования «Божьего Огня» (порядочно же прошло времени!) священники не исправляли повреждений в доме. | 10. (Здесь неподходяще длинный срок саботажа священников уничтожен и просто сказано): «Но не поспешили диаконы» (здесь видно стремление компилятора смягчить вину священников, свалив ее на вставленных в § 8 дьяконов). |
| 11. Царь «Божий Огонь» позвал священника Боговидца и других священников и сказал им: | 11 Он позвал «Боговидца», главу их, и сказал ему (слово священники снова выброшено): |
| 12. «Почему вы не исправляете повреждений в доме?» | 12. (Приведенное в Книге «Дари» благочестивое замечание здесь уже детально развито:) «Почему ты не требуешь от диаконов (опять не от священников!), чтобы они доставляли с богославных и с «Города Святого Примирения» дань Моисея, раба Громовержца, установленную собранием богоборцев для скинии свидетельства, так как нечестивая Эталия (легендарная мачеха «Божьего Огня», самовольно царствовавшая в лет перед ним) и сыновья ее (Которые по Книге «Дари» все были умерщвлены «Громовержцем» еще до ее воцарения!) разорили дом Божий, и все священное для дома Громовержца употребили для «Владык». |
| 13. «Не берите же отныне самим себе серебро у своих знакомых, а отдавайте его на исправление повреждений в доме». | 13. (Это замечание, могущее навести на мысль о корыстолюбии духовенства, совсем исключено). |
| 14. И согласились священники не брать серебра у народа и не исправлять повреждений в доме (??). | 14. (И эта фраза совсем исключена, как неуместная.) |
| 15. И взял священник Боговидец один ящик, сделал отверстие в его дверцах и поставил его подле жертвенника по правую сторону от входа в дом Громовержца. (В «Затерявшейся (будто бы) Книге» это благочестивое дело опять развито детально.) | 15. И приказал царь и сделали один ящик и поставили его у входа в дом Громовержца извне (редактор счел неприличным ставить сборный ящик в самом храме). И провозгласил но стране богославных и в «Городе Святого Примирения», чтобы приносить дань, наложенную слугой бога, Избавителем (Моисеем) на богоборцев (т. е. на еретическую секту с точки зрения богославных иудаистов) в пустыне. |
| 16. И полагали туда священники, стоящие на страже у порога, все серебро, приносимое в дом Громовержца. | 16. И обрадовались все начальствующие и весь народ и приносили и клали в ящик для того, чтобы он наполнился. |
| 17. И когда видели, что серебра уже много в ящике, тогда приходил, царский писец и первосвященник, они пересчитывали и завязывали серебро, найденное в доме Громовержца. | 17. И было в то время, когда приносили ящик в царскую палату, через диаконов (а уже не писца) и когда видели, что серебра много, приходил царский писец и поверенный первосвященника, опоражнивали ящик и относили его и ставили на свое место. Так делали они изо дня в день и собрали множество серебра. |
| 18. И отдавали серебро, сосчитанное, в руки производителей работ, приставленным к дому Громовержца. | 18. И отдавали его царь и а Боговидец» производителям работ, относящимся до дома Громовержца. |
| 19. А эти издерживали его на плотников и строителей, работавших в доме Громовержца, на камнетесов и на покупку дерева и тесаных камней для починки повреждений в Доме Господнем. | 19. И они нанимали плотников и камнетесов для подновления дома Громовержца, а также на кузнецов и медников для укрепления дома. |
* * *
Я не буду продолжать дальше этого сопоставления обеих сравниваемых книг.
И того, что я здесь привел, совершенно достаточно, чтобы каждый, у кого есть хотя бы зачаточное понятие о литературном творчестве и о многообразии человеческих выражений для описывания тех же самых событий, увидел тут весь психологический процесс составления второй колонки по первой, т. е. компиляции библейской «Затерявшейся (будто бы) книги» (Паралипоменон) по книге «Цари».
Не знаю, как вам, читатель, но мне этот процесс представляется тут, как будто немая картина на моментальном фотографическом снимке при вспышке магния, на один миг осветившей непроглядную тьму.
Вот сидит автор «Лже-затерявшейся книги», вероятно грамотей-византиец, в уединении своей средневековой кельи. Налево перед ним (как в левой колонке моего сопоставления) лежит раскрытая на 12-й главе книга «Цари», в которой последовательный рассказ о каждом «царе богославном» (иудейском) заканчивается фразой: «А прочие дела его описаны в «Летописи царей богославных» (иудейских), а рассказ о каждом царе богоборческом (израильском) всегда заканчивается словами: «А прочие дела его описаны в «Летописях царей израильских».
Но указываемых летописей нигде нет и никто об них не помнит, и вот он хочет восстановить одну из них, отчасти искренно, а отчасти из примешивающегося к этому честолюбивого чувства: написать такое произведение, которое все будущие поколения станут читать с благоговением, как действительную древнюю летопись.
Но он не ограничивается простой перепиской, а исключает все те строки книги «Цари», которые ему не правятся или кажутся просто лишними, исправляет слог и вставляет приходящие ему в голову пояснения и соображения. Не будучи в состоянии удержать в своей, еще недостаточно привыкшей к писанию голове целую страницу, чтобы потом передать ее содержание своими словами, он обрабатывает отдельно каждую фразу. После каждой фразы, а нередко и на полфразе, он перебрасывает глаза на списываемую им главу книги «Цари», посмотреть, что стоит там далее. Его кропотливая работа подвигается медленно вперед, не больше, как по одной или, в крайнем случее, по две страницы в сутки. Большего он не в силах еще сделать от медленности своего писания и от переутомления еще не сильного мыслительного аппарата, как бывает в таких случаях и у современных, мало читающих людей.
Но вот, через десяток лет жизни,—а может быть даже и через два или три десятка,—работа (которую современный компилятор со средним образованием сделал бы легко в неделю) закончена, и он решается представить ее на один из вселенских или других соборов, к которому, может быть, специально ее готовил. Он выдает ее за подлинную летопись царей иудейских, будто бы доставшуюся ему от его предков—«придворных летописцев»,— когда-то ее писавших собственными руками «в Иерусалиме» и передававших ее по традиции в его роде друг другу, от поколения к поколению, от первенца к первенцу, и храня эти записи в глубокой тайне от всех остальных людей.
Члены собора передают рукопись для рассмотрения и исследования наиболее премудрым своим-старцам, нередко уже полуослепшим, и, во всяком случае, не имеющим никакого представления ни о палеографии (возникшей только в XIX веке), ни о разнообразии человеческой речи и ее оборотов, не дающей человеку никакой возможности употреблять последовательно те же самые фразы при самостоятельном описании одного и того же ряда событий. Они еще не знают, что жизнь всегда в сотни раз сложнее и разнообразнее любого ее описания, а потому и делает совершенно невозможным появление о себе двух независимых, но одинаковых литературных конструкций. Они смотрят на рукопись, «поглаживая свои брады», перечитывают вслух (без соблюдения отсутствующих еще знаков препинания) ее страницы и, убедившись, что в них нет ничего еретического, возвращаются на собор, и старший из них заявляет тоном спокойного, недопускающего возражений авторитета:
—«Да! Открыта подлинная Летопись царей иудейских», о которых говорится в книге «Цари».
Почтенное собрание искренно радуется важному открытию; передавший рукопись окружается исключительным почетом, и если среди его знакомых, видевших не раз его письменные работы, и остается в глубине души скептицизм, то как решатся они опровергать решение самого СОБОРА, когда «его великие авторитеты» в «глубокие знатоки писания» признали эту книгу за действительную придворную затерянную летопись? И вот книга «канонизируется». Сам автор начинает верить, что он сделал не плагиат, а каким-то чудом восстановил, слово в слово, древний подлинник. Если впервые эта подделка была сделана, как мне кажется, не по-еврейски, а по-гречески, то воображаемое открытие тотчас же проникает и в еврейские круги, и один из еврейских «книжников», сделав подстрочный перевод с проверкой по еврейскому тексту «Царей», «открывает» таким же образом и еврейский подлинник.
Таким мне представляется возникновение «Затерявшейся книги» при чисто психологической обработке сделанного здесь подстрочного сопоставления. Я, конечно, не настаиваю на безусловной верности каждой детали в представленной мною картине, для меня здесь важно показать только одно: Книга Паралипоменон или Псевдо-летопись царей иудейских есть плагиатный подлог, сделанный по библейской Книге «Цари». Тенденциозный характер множества дополнений и поправок ясно показывает, что не «Цари» списывались с «Паралипоменона», а именно «Паралипоменон» с «Царей», но это было очень давно, и потому «Паралипоменон» во многих местах закрепил первоначальный текст и самой книги «Цари». Таково, например, употребление в нем имени Дар-Мешк вместо Дамаска.
Никакого исторического значения, в смысле первоисточника, эта книга не имеет, несмотря на ее сухость и внешний вид историчности.
Немногим более историчной является и служившая для нее первоисточником библейская книга «Цари» и книга «Самуил», так как обе они переполнены невероятными рассказами.
Прежде всего, возьмем хоть их арифметику.
Первые три царя богоборцев по Библии—Саул, Давид и Соломон—в переводе значат: Ад, Любовь и Примиренье. Первый царствовал 40 лет, второй тоже 40 и третий тоже 40. Получается равносторонний геометрический треугольник, не достает только Всевидящего Ока в его середине.
Как можно считать историю, построенную на такой фантастической схеме, за реальную?
С таким же правом можно считать и египетские пирамиды не произведением сознательного человеческого искусства и труда, а за случайно нанесенные плавающими льдами груды камней.
В окружающем нас мире существует два рода творчества: творчество по определенному плану, характеризующееся гармонией своих частей, и творчество без определенного плана, характеризующееся дисгарчоническим отношением деталей. По первому способу действует человеческий ум, создавая свои философские схемы; действуют молекулы химических веществ, создавая кристаллы; сила тяготения, создавая миры, сила органической жизни, вырабатывая симметрические тела животных и растений. А по второму способу действуют многообразные влияния всей бесконечной вселенной, носящие по причине самой своей бесчисленности характер случайности и передающие отдельным частям создаваемых ими продуктов пссвдо-иррациональные отношения, как по величине, так и по взаимному расположению.
Только что показанный здесь треугольник могучих богоборческих царей носит достаточно яркие признаки сознательного творчества человеческого ума для того, чтобы не отнести его в область бесконечно сложных влияний окружающего нас стихийного мира и многообразных факторов реальной человеческой жизни.
Эти числа примеривал человек, а не природа. Это не события реальной жизни, а лишь канва волшебной сказки, избравшей местом своего действия неподходящую для него по геофизическим условиям Палестину, а временем—неподходящее для него по эволюционным соображениям второе и первое тысячелетия до начала нашей эры, когда в Палестине еще жили пещерные люди каменного века.
назад начало
приложение (звёздная карта)