Рис 179.
Карта Палестины с воображаемыми границами «колен израилевых».
|
Вот у ног Ерусалииа Богом сожжена, Безглагольна, недвижима Мертвая страна |
|
|
М. Лермонтов. |
Мы только что видели реальное о Палестине, теперь посмотрим, что нам говорят о ней наши «исторические первоисточники».
Но я не могу воздержаться от того, чтобы, приступая к этой главе, не процитировать трех-четырех заключительных страниц из книги Андрея Немоевского «Бог Иисус», в которой почти все-было бы хорошо, если б только автор не завяз совершенно в старой хронологии, лишившей научной ценности сделанные им общие выводы.
«Это,—говорит он,—было в первых числах декабря 1903 (т. е. отметьте, читатель, не жгучим летом, а даже глубокой осенью, почти в начале зимы).
«Мы ехали на лошадях по направлению к Мертвому Морю, далеко оставляя за собой высокую, точно трапецоедр, гору Искушения и окруженный пальмами и кипарисами Иерихон (так автор называет современную арабскую деревушку «Эр-Риха», 6ез остатков каких-либо древних зданий) точно венок, брошенный на песок пустыни.
«Жара доходила до 27° по Реомюру.
«Спустя некоторое время мы въехали в область мельчайших песков пустыни.
«С лазурного свода небес солнце заливало всю видимую даль золотым дождем своего света.
«За нами, на Горе искушения легенда поместила белого бога, борющегося с черным богом. Внизу легенда разрушила трубным звуком семь стен Иерихона (благодаря чему от них нет теперь и следов!). Высоко на небе легенда открыла, во время затмения, звездные гробницы и вывела из них на свет образы умерших-героев.
«Казалось, с горы Искушения еще раздаются два голоса, а в воздухе еще дрожат в блеске золотых лучей солнца отголоски иерихонских звуков. Казалось, что ослепительно белый покров дневного света прикрывает на небе звездные гробницы умерших тысячи лет тому назад героев. Где-то, налево, мелькает зеленая лента Иордана (т. е. Шериат-Эль-Кебире), окаймленная прибрежными деревьями и кустами.
«Здесь легенда сосредоточила тройной миф о Рыбе, Агнце и Голубице.
«Перед нами, вдали, точно груда побелевших на солнце скелетов, виднеются горы Абарим и где-то среди них Махеро, в котором прказывают до сих пор бассейн Иоанна Крестителя.
«Зной становился с каждой минутой невыносимее. Ветер преследовал нас шаг за шагом, но не прикасался к нам. К счастию мы ехали довольно быстро.
«Там, на этих виднеющихся вдали горах, будто бы умер Моисей, не достигнув земли обетованной. А народ его шел впереди, разнося о нем мифы по земле Ханаанской.
«Кровь стучит в висках. В ушах шумит. Жара лишает последних запасов энергии. В такие минуты самый воодушевленный путешественник становится равнодушным ко всему.
«Платье жжет тело. Все, к чему прикоснешься—жжет. Белая пыль покрывает шляпы, волосы, усы, брови; проникает сквозь губы в рот на язык. В буквальном смысле чувствуется вкус пустыни.
«Глаза смыкаются, охватывает сонливая слабость. В таком состоянии теряется даже сознание времени.
«Быть может, все это происходит теперь, быть может, три тысячи лет тому назад, когда «Иеве шел перед ними, указывая путь, днем—в облачном, а ночью в огненном столпе, и никогда не покидал народа облачный столп днем и огненный столб—ночью».
«Бастиан сказал, что если кто-нибудь хочет понять известную легенду, тот должен найти ее родину.
«Неожиданно повозка ударилась колесом о какой-то скрытый в песке камень и толкнула меня в сторону.
«Необходимо было ухватиться за что-нибудь, чтобы не вылететь и невольно пришлось взглянуть в сторону.
«Мне показалось, как будто что-то движется за повозкой, что-то невероятное большое. Я оглянулся.
«В одну минуту исчезла моя усталость, и все существо мое было охвачено восторгом.
«Вслед за повозкой двигался огромный столб пыли. Он был белый и только весь позолоченный дождем солнечных лучей. Он представлялся прекрасным видением на фоне голубого неба. Столб двигался тихо, точно верный страж пустыни, точно защитник, мистический проводник. Головой он достигал неслыханной высоты, а нижняя часть его покрова волочилась по пустыне. Я схватил фотографический аппарат, лихорадочно направил его, думая: пусть после заката солнца верхняя часть его покроется багрянцем, точно тополь, нарисованный художником, и вот у нас будет «огненный столп ночью (!?) впереди народа».
—«Стой!»
«Я держал уже резиновую грушу кодака, для того, чтобы открыть моментальный затвор, но едва повозка остановилась, как золотой призрак пустыни рухнул на повозку, на меня, на аппарат, на кучера, лошадей. Кашляя и отплевываясь, отряхиваясь от пыли, я выскочил из повозки и старался прежде всего очистить аппарат и в то же время я решил непременно привезти этот столп Моисея в Варшаву и показать его соотечественникам.
«Когда обмели подушки повозки, я уселся снова и, глядя, с приготовленным аппаратом, назад, велел ехать быстро, рассчитывая на то, что золотой песчаный призрак снова двинется за нами.
«И действительно, спустя некоторое время, этот столб, точно какой-то великан, лежащий пластом, поднимает голову, затем становится на колени, наконец старается встать—опять движется и движется за вами. Я еще ждал, пока он вырастет до прежнего величия, как вдруг колеса повозки застучали по камням, столб стал уменьшаться, точно упал на колени, еще потащился некоторое время за повозкой, свертываясь, и, наконец, упал пластом и совершенно сравнялся с песком пустыни. Так этот памятник природы древнего Востока, творящий легенду, мне и не удалось уловить фотографическим аппаратом и присоединить к своим «Доказательствам». Только в душе моей осталось какое-то видение, легенда, живущая в обманчивой памяти, претворяющей полученное впечатление.»
Я не буду здесь разбирать серьезно наивную попытку Немоевского объяснить «путеводный столб» богоборцев посредством мимолетного, как и всегда бывает, смерча на их дороге. За этим явлением не стоило ездить в Палестину, так как и повсюду такие смерчи появляются в жаркие летние дни на пыльных дорогах, и русские крестьяне объясняют их тем, что это будто бы играют два встретившиеся чертика, кружась друг около друга. Я уже показывал другое объяснение «путеводного столба» Моисея 1) и, перенеся место действия на Везувий (рис. 71 стр. 161). Но я хочу здесь еще раз остановиться на общей характеристике Палестины, так как мне приходится в этой части моей работы бороться с предрассудками, въевшимися в плоть и кровь современного поколения, воспитанного на христианских и мессианских заблуждениях.
1) К моему великому удовольствию в последнее время я узнал, что и проф. Михайловский в своей публичной лекции «Библия и геология» пришел к выводу, что речь идет о пиниеобразном облаке какого-нибудь вулкана... А я здесь уже показал, что таких вулканов не было в Палестине со времени появления человека на земле.
Вот какова природа страны, в которой,—как нам говорят,—каким-то волшебством был выстроен великолепный храм Соломона. Если в начале зимы, жара там достигает 27° по Реомюру, т. е. около 36° по Цельсию, то что же бывает и бывало там летом? Если зимой там носятся столбы пыли за проезжающим экипажем, чуть не до неба, то что же в другие времена года? Если теперь там такие пути сообщения, то что же было 2 000 лет тому назад?
И в этой-то малолюдной пустыне без дорог,—нам говорят,— был когда-то центр умственной жизни, колыбель двух религий, победивших когда-то все остальные религии высоко-культурных стран! И в этой-то стране,—говорят нам,—были два могучие царства: Израильское и Иудейское, не раз делавшие победоносные походы даже на богато одаренную природой и потому естественно могучую политически долину Нила.
Неужели именно сюда-то и стекались на праздник Пасхи пилигримы и из Греции и из Месопотамии, чуть не из отдаленного Рима, чтобы взглянуть хоть одним глазом на блистающий золотом и драгоценными камнями храм Соломона? Неужели именно эту-то страну среди всех остальных называли «Землей обетованной, текущей молоком и медом?» Чем питались здесь эти пилигримы, собравшись в огромном количестве? Неужели, как в евангелии, пятью хлебами и двумя рыбами? Или страна за последние полторы тысячи лет так изменилась, что даже и узнать нельзя?
Но, нет! Геологический характер этой местности, ее почва и природа ясно говорят современному естествоиспытателю, что такова же она была и в доисторические времена, если еще не пустыннее.. Основой этой местности, как я уже говорил, служат твердые, почти не размываемые водою кристаллические геотектические породы, прикрытые известняками меловой эпохи, а к северу (уже за Кармилом) нетолстыми третичными отложениями. Никаких значительных рек здесь нет и никогда не было за все время существования человеческого рода, и нет никаких указаний на то, что природа идет тут к ухудшению, скорее наоборот.
Что же это за чудеса нам рассказывают о ней в наших Священных историях? Что за волшебные сказки написал о ней пресловутый «иудейский военачальник Иосиф Флавий» в своих книгах: «Иудейские древности», «История иудейской войны», и в других, сидя «в плену в городе Риме у императора Веспасиана?» Да ведь там даже никакой серьезной войны и не могло быть, потому что не могло быть собрано достаточно большого войска. Там могли быть только восстания кочевников в роде того, какое описывается в библейских книгах «Молоты» (Маккавеи).
Но как же могла возникнуть подобная сказка?
Вот перед вами здесь, читатель, карта Палестины (рис. 179), сфотографированная мною с учебного историко-географического атласа, принятого при старом режиме для преподавания в наших учебных заведениях (только без раскраски областей в разные цвета)
Скажите искренно, неужели первый же взгляд на нее не вызывает у вас что-то в роде столбняка, как если бы, например, из этого листка вдруг выросло перед вашими глазами апельсинное дерево и, повернув к вам свои ветки, предложило бы попробовать свои спелые плоды?
Невольно хочется спросить ее, где и когда она была вычерчена впервые и при каких обстоятельствах.
У вод ли чистых Иордана
Востока луч ее ласкал,
Ночной ли вихрь в горах Ливана
Ее сердито колыхал?
Ведь мы знаем, что первая географическая съемка этого клочка Сирийского побережья, где были обозначены более или менее топографические подробности, сделана лишь в эпоху Наполеона I. А тогда ни одной из указываемых на ней теперь древних границ «колен израилевых» не существовало даже и в помине. Ни одной из помеченных на ней границ этих областей никто не мог там сказать составителю. Даже сам город «Иерусалим» назывался у местных жителей с незапамятных времен Эль-Кудсом, именем, не имеющим никакого сходства с Иерусалимом. Эль-Кудсом он был издревле, Эль-Кудсом остался и до сих пор. Он был основан, по указаниям греческих авторов, как место для помещения «римского гарнизона» и назван Элиа Капитолина (Aelia Capitolina) при императоре Адриане, как показывают находимые в этой местности монеты, а голословным утверждениям неизвестных лиц о том, что тут же находился ранее уничтоженный будто бы без следа древний Иерусалим, мы имеем полное право не верить. Эта Элиа-Капитолина превратилась потом в Элиа-Кадешь, т. е. в город святого Ильи, а затем Элиа-Кадешь сократилась в Эль-Кудс.
| Рис 179. Карта Палестины с воображаемыми границами «колен израилевых». |
Как же эта карта вдруг появилась на свет? Кто дал ее турецким местечкам и городам, звучащим совсем иначе, их евангельские и библейские названия? Кто впервые объявил, что эта местность именно и есть Земля обетованная, о которой говорится в Библии?
Никто вам не ответит на эти естественные вопросы. Создание всей истории и географии Палестины так не обосновано ничем реальным, что, действительно, напоминает волшебную сказку.
Однако, современные, очищенные от чудес, рассказы о существовавших, будто бы, здесь Иудейском и Израильском царствах, так же, как и рассказы о древней Вавилонии, Финикии, Карфагене, являются сказками очень оригинального рода. Они призрачно похожи на действительные истории других, реальных стран и народов, как будто бы у слетевшей на землю феи кто-то обрезал за спиною ее прозрачные крылышки, и она стала неотличимой от обычных человеческих девочек.
Но точно ли в древних исторических книгах нельзя уже никакими способами отличить действительное от вымышленного, точно ли и приложенная мною карта Палестины совершенно потеряла все следы своего волшебного происхождения? Нет! Первые признаки сказки остались в миниатюрности ее масштаба. Подобно тому, как игрушечно-крошечных девочек никогда не рождается у обычных людей, так и игрушечно-крошечных, но несмотря на это независимых, и высоко культурных государств, как обозначенные здесь Иудейское и Израильское, совершение не могло существовать даже и в старинные времена. Рядом с сильными соседями, как Египет, такое государство не могло бы даже и попытаться возникнуть хотя бы на несколько десятков лет в области, незащищенной от своего могучего и богатого соседа непроходимыми горами. Никакой высокой культуры не могло развиться в стране, лишенной торговых портов, могучих судоходных рек, или исключительных минеральных богатств. Самую мысль об этом нам приходится отбросить даже и в том случае, если бы мы не прочли только-что приведенного описания Немоевского.
