Н.А.Морозов / «Христос». 2 книга. /ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КНИГА БЫТИЕ ... /

ГЛАВА III.
ЛЕГЕНДА О ВОЗНИКНОВЕНИИ ИСМАЕЛИТСТВА И МАГОМЕТАНСТВА.

I.
Библейское сказание.

Посмотрим прежде всего, что говорят об Исмаиле, имя которого значит Богоуслышанный, ¹) мусульманские предания сред­них веков.

Имя его матери Агарь²) отожествляется арабами с их сло­вом hadshara—переселение, откуда происходит и название начала магометанской эры ³)—геджара, относимое к 622 году нашей эры... Вот первое хронологическое недоразумение—ведь и христианские и мессианские теологи относят рождение «геджарою» богоуслышаннаго Исмаила в 1910 году до начала нашей эры... Хронологическая разница не малая: 1530 лет!..

¹) ישמע־אל (ИШМЕ-АЛ) услышит бог.

²) חגר (ХГР), произносимое Hagar.

³) Гиршфельд в «Jewish Encyclopedia», VI , p. 139.

Второе недоразумение заключается в том, что средневековые арабские писатели рассказывают о нем почти то же, что и христианские об Исааке—распространителе письмен, когда отец хотел принести его в жертву Громовержцу.

«Когда Исмаилу минуло 13 лет, бог велел «Отцу-Риму» принести его в жертву.

«Услышав об этом, Сатана тотчас же явился к Геджаре и спросил ее:

—«Знаешь ли ты, куда ушел «Отец-Рим» с твоим сыном?»

—«Да. Он пошел в лес нарубить дров».

—«Нет!—сказал ей Сатана.—Он ушел, чтобы зарезать твоего сына».

—«Как это возможно? Ведь он его любит так же сильно, как и я».

—«Он поступает так по приказанию бога».

—«Если так,—ответила Геджара,—то пусть он исполнит повеление бога».

После таких благочестивых слов Сатана, сконфуженный, ушел от нее, а бог послал ангела удержать руку «Отца-Рима».

На этом самом месте несостоявшегося жертвоприношения и был брошен,—говорят нам,—с неба знаменитый метеорит—Черный камень святилища Каабы около Мекки, сохранившийся до сих нор.

Коран называет Исмаила пророком и чудотворцем, и вся арабская духовная литература изображает его образцом право­верия, а также и выдающимся охотником. Прожив 130 лет он,— говорят нам,— умер своей смертью и был погребен близ Каабы.

В агадической (т. е. повествовательной) талмудической литературе под именем Богоуслышанного (Исмаила) разумеется уже прямо средневековой мусульманский народ-завоеватель в самое имя его «Услышит бог» толкуется в том смысле, что «бог услышит» вопли богоборцев, когда они будут находиться под мусульманским игом.

Кроме того в агадической литературе Талмуда рассказывается, что у Исмаила сначала была сварливая жена, и от нее четыре сына и одна дочь, тогда как в Библии ему дается 12 сыновей.

Когда «Отец-Рим» однажды приехал к нему в гости и, узнав, что Исмаила нет дома, попросил у его жены поесть, она наотрез отказалась дать ему что-нибудь, прибила своих детей и выругала мужа. Узнав об этом, Исмаил отпустил ее к родителям и женился на другой по имени Фатима, которая приняла потом Отца-Рима благосклонно.

Интересно, что и у перваго Халифа Али была любимая жена Фатима, дочь Магомета.

Является ли это случайным совпадением имен?

Рассмотрим теперь подробнее и по книге Бытие легенду об Исмаиле (гл. 16).

«Чара (еще не переименованная в Сару, т. е. в царицу) сказала Отцу-Риму»:

—«Громовержец удерживает меня от рождения детей. Зайди к моей служанке, Геджаре, может-быть от нее будут у тебя дети».

«Отец-Рим послушался слов Чары и вошел к Геджаре. Она стала беременной и начала пренебрегать своей госпожой.

—«Ты виноват в ее обидах мне,—сказала Чара Отцу-Риму. Пусть же будет Громовержец судьей между мною и тобою!»

—«Это твоя служанка,—ответил Отец-Рим,—делай с ней что тебе угодно».

—«Чара стала притеснять Геджару, и та убежала от нее в пустыню (Аравийскую). Вестник Громовержца нашел ее там у источника по дороге в Сирию⁴) и сказал:

—«Геджара, служанка Чары! Откуда ты пришла и куда идешь»?

—«Я бегу от Чары, моей госпожи,—ответила она».

—«Возвратись к ней и покорись: я умножу твое потомство до такой степени, что и не сочтешь. Вот ты беременна и ро­дишь сына и назовешь его Богопослушный (Исмаил). Он будет как дикий осел среди людей: руки его на всех и руки всех против него и будет он жить на востоке от своих братьев».

«Геджара назвала говорившего с нею Громовержца: Бог Видения» (16. 2—12).

«Колодезь тот и теперь называется Бар-Леи-Рай между Кадешом и Бардом»,—прибавляет какой-то корректор, очевидно, уже не знавший аллегорического смысла этой легенды о возникновении магометанства во время одряхления Великой Римской империи, при чем бежавшая в пустыню Геджара изображает бегство Маго­мета, которое мусульмане относят к 15 июля 622 года нашей эры.

⁴) שור (ШУР)—ограда, по греческому произношению: Сура. Гебраисты считают ее за участок земли на границе Аравии и Сирии. А по нашим сопоставлениям это была сама Сирия.

Переименование ее в Агарь по-библейски Хегер (ХЕГР) было неизбежно, так как египетские арабы произносят аравийский звук ДЖ как Г. Это одно и то же имя, только в двух произношениях. Так слово Георг произносится англичанами Джордж, да и сама Агарь рисуется здесь, по смыслу слова: геджара, переселенкой.

Характеристика ее сына Исмаила показывает кроме того, что рассказ этот написан уже в то время, когда магометане во времена халифов стали воевать со всеми, и все воевали против них, и когда они размножились до такой степени, «что и не сочтешь». Ясно, что это не могло быть написано ранее VIII или даже IX века нашей эры, когда все это уже было.

«Двенадцать племен родятся от него,—говорит далее Громовержец Отцу-Риму,—так как я произведу от него великий народ» (17.20).

И неужели это было действительное пророчество, сделанное за две тысячи лет до возникновения магометанства с его обрядом обрезанья, которое заимствовали и раввинисты? Вот как говорится тут же об этом обряде:

«Отец-Рим взял своего сына Исма-Ила (Бого-послушного) и всех рожденных в своем доме, и всех купленных за деньги—весь мужской пол своего дома—и обрезал края кожи на их детородных органах в тот самый день, когда приказал ему Гро­мовержец (т. е. частным обрезным солнечным затмением на детородном органе Водолея). Он был в то время девяноста лет, а Исмаил тридцати» (18. 24).

Отсюда видно, что этот экстравагантный религиозный обряд был введен в 30-м году Геджары, т. е. около 652 года уже после смерти Магомета. И действительно в Коране о нем ни слова.

Но продолжим и далее историю исмаелитства но Библии.

«Когда у Отца-Рима родился сын, Распространитель письмен ⁵)Исмаил стал насмехаться над ним, и потому мать его Чара сказала Отцу-Риму:

«Выгони эту рабыню (Геджару) и ее сына» (т. е. отлучи их от своей церкви).

«Это показалось очень неприятным Отцу-Риму, но боги ска­зали ему:

—«Во всем, что бы ни сказала тебе Чара, слушайся ее голоса».

⁵) ИЦ-ХК,—от ИЦА—распространять и ХК—начертание.

И вот опять начинается не аллегорическая история, а примешанная к ней астралистика, как и следует быть, когда в дело вмешиваются боги.

«Отец-Рим,—продолжает легенда,—встал ранним утром, взял хлебов и мех с водою, положил их на плечи Геджары и отпустил ее вместе с ее сыном. Она заблудилась в пустыне Кладзя Семи (БАР-ШБЕ, т.-е,, астрально, около родника под Урной Водолея, из которой пьют «Семь планет») (рис. 146), села на расстоянии полета стрелы от него и заплакала. Но Боги услышали голос ее сына.

Рис. 146. «Кладезь семи планет». Урна Водолея, к которой периодически заходит каждая планета, чтоб напиться (из популярной астрономии Фламмариона).

—«Что с тобой, Геджара?»—спросил ее Вестник неба.—«Не бойся! Возьми юношу за руку и веди».

«И вот боги открыли ее глаза, и она увидела родник. Наполнив водою мех (астрально Урну в созвездии Водолея), она напоила своего сына, и боги были с ним. Он вырос (в символе Месяца, эмблемы мусульман) и сделался стрельцом из лука (серповидная Луна).

«Он жил на Пастбище Славы, и мать взяла ему жену из Миц-Римской земли (т.е. мусульмане завладели потом частью Восточно-Римской территории», Бытие, 21.21).

Не зашифровано ли тут гороскопически время жизни Исмаила посредством схождения семи планет около их общего колодца «Урны Водолея»?

Такого рода событие (Таблица I) было как раз на 40 году жизни Магомета 1 февраля 610 года, за 12 лет до бегства Магомета в Медину, когда ои уже начал пророчествовать в Мекке и еще 9 Февраля 373 года, как видно из таблицы XVII .

ТАБЛИЦА XVII,

Схождения планет над Урной Водолея.

В эти обе даты у небеснаго Колодца семи планет как раз и собирались все пиющие из него планеты: Сатура, Юпитер, Марс, Солнце, Луна, Меркурий и Венера.

В 610 г. новолуние в Водолее было 1 февраля, и в это же время Венера только что вышла из своего верхнего соединения с Солнцем и едва выходила из лучей вечерней зари, точно так же как и Меркурий, шедший к нижнему соединению. Оба были вместе с остальными планетами как раз на «водопое» Водолея (около 341° эклиптикальной долготы).

В 373 году их положение было хуже: новолуние в Водолее было 9 февраля и в это время а Меркурий и Венера уже перешли из Водолея в Рыб после верхнего соединения и были около 354—358° эклиптикалыюй долготы.

По первому (и единственно вполне точному) определению Исмаил Библии прямо отожествляется с Магометом, его мать Геджара становится похожей на Хадиджу—первую его жену, вынянчившую пророка, которая была лет на 30 его старше. А жена, которую Геджара взяла ему из Миц-Рима, т. е. из Египетской части бывшей Латиио—Эллино—Сирийско—Египетской империи, сильно напоминает одну из главных жен Магомета—Марию Египетскую, от которой у него был сын, Ибрагим, умерший, впрочем, еще в юности. Если же мы допустим, что исмаелитство было не магометанство, а аравийское мессианство, первая из культурных религий проникших в Аравию и влиявшая в молодости на Магомета, то, хотя это и хуже, нам придется взять 373 год, когда был еще жив «Великий Царь».

Этот же Колодезь Семи Планет фигурирует не раз и в других местах Библии и всегда в аллегорическом смысле, так как реальное устройство какого-то колодца, конечно, не такое все­мирно-историческое событие даже и в самой древней «всемир­ной истории», чтобы его захотели специально отметить в ней. Вот, например, в той же самой главе и об этом же схождении всех планет около их «колодца» говорится под символом семи овец в таком виде (21. 22—24):

«Случилось в то время, что Царственный-Отец (Аби-Мелек) с его военачальником «Пасть истребления» ⁶) сказал Отцу-Риму:

—«Во всем что ты ни делаешь, с тобою боги. Поклянись же мне ими, что ты не поступишь несправедливо ни со мной, ни с моим сыном, ни с внуками, а всегда хорошо, как и я с тобою».

—«Клянусь!»—ответил Отец-Рим и упрекнул Царственного-Отца за колодезь с водою, который отняли его рабы.

—«Не знаю, кто это сделал,—сказал Царственный-Отец.—Я даже ничего не слыхал об этом до сих пор».

Тогда Отец-Рим дал ему мелкого и крупного скота и поставил особо семь агниц из мелких.

—«На что здесь эти семь агниц»?—спросил его Царственный-Отец.

—«Для того, чтобы ты взял их из моей руки в свидетельство, что именно я выкопал этот колодезь (а не твои слуги)».

— «Поэтому и назвал он то место «Колодезь Семи». Они клялись им (т. е. схождением семи планет у Водолея, как небесного символа омовенья водою) и заключили союз между собою, после чего Царственный-Отец со своими военачальниками встал и возвратился в землю кочевников (астрально—туч). Он посадил Тамариск при Колодце Семя и призвал там имя Громовержца, бога Вечного. И много дней жил Отец-Рим в земле кочевииков».

⁶) פי־כלה (ФИ-КЛЕ) от פי־כל (ФИ-КЛ)—пасть истребления.

Смысл этого явно символического рассказа состоит в том, что между римскими христианами и какой-то из других религиозных сект был заключен какой-то договор в 610 году.

Отмечу еще, что при молодости Магомета через северную Аравию проходило исключительно много солнечных затмений в полном или кольцеобразном виде, и из них 26 декабря 604 года кольцеобразное шло почти через самую Медину как раз при Солнце и Луне у Урны Водолея. Неполные затмения первоначально считались, повидимому, тогда за символ обряда обрезания.

II.
Метеоритная теория магометанской религии.

Да позволит мне читатель, прежде чем идти далее, сделать здесь маленький историко-психологический очерк.

Представьте себе, что все исторические документы, относящиеся к придворной французской истории, исчезли, и нам приходится восстанавливать ее по романам Александра Дюма-Отца. Я думаю, что никто из наших современников не сумел бы отличить в них действительное от сочиненного самим автором. Но можем ли мы ручаться за то, что будущий мыслящий человек не окажется обладателем достаточного знания законов нашего фантастического творчества, чтобы сделать такую раз­борку и сказать после некоторого размышления: это выдумка, а это взято из реальности? Мне кажется, что мы не имеем никакого права быть уверенными в таком бессилии будущих мыслителей, особенно после того, как мы сами уже во множестве случаев можем делать такие разборки в произведениях перво­бытных писателей и даже показать их законы.

Первый основной закон, как я уже говорил и ранее, тот, что человеческая фантазия не может творить таких деталей, каких никогда не было в действительности; что она может только при­чудливо комбинировать уже виденное или слышанное людьми или воспринятое другими органами внутренних или внешних чувств человека. Так она может присоединить к туловищу быка человеческую голову и дать этой небывалой комбинации еще и крылья птицы, но все такие детали автор обязательно должен получить из внешних реальных впечатлений, и он может снабдить такую комбинацию лишь теми внутренними чувствами, которые уже узнал из своей собственной внутренней психической деятельности.

Второй и не менее важный закон тот, что при передаче рассказа из уст в уста и из головы в голову варьируются не только отдельные слова и обороты речи, но и самые мозговые импрессии слушающих, и после ряда последовательных устных передач первоначальный рассказ всегда будет неузнаваем. А если он к тому же перешел из одной страны в другую или из одной исторической эпохи того же народа в другую, то неизбежно при­мет колорит той страны и характер того времени, в которые он был, наконец, записан..

Но и самая запись не гарантирует от изменений при после­довательных личных переписках старых грамотеев. Переписывая для себя в качестве источника сведений и справок, а никак не для сохранения всех устаревших и кажущихся нелепыми дета­лей или недосмотров оригинала, всякий воспроизводитель неиз­бежно выбросит из пего то, что, по его мнению, нелепо, а осталь­ное исправит и пополнит тем, что сам успел узнать или при­думать. Именно так небольшие первоначальные рукописи и обра­щались в огромные книги.

Восстановить выброшенное в таких документах, конечно, редко удается, но благодаря тому, что первобытная фантазия была много проще нашей и кажется нам детски элементарной, мы, стоящие на высшей ступени душевного проникновения, легко отличаем придуманные авторами комбинации полученных ими реальных впечатлений от естественных комбинаций этих впечатлений в тогдашней жизни.

Особенно часто отмечаем мы, что события, в которых принимало участие все общество, персонифицировались древними умами в продукт деятельности одного человека. Я не говорю уже о таких выражениях, как «Ромул построил Рим», «Мосох» (библейский МШК или просто МШ) построил Москву⁷) и т. д. Тут мы сразу понимаем, что отдельным людям в таких больших постройках могла принадлежать только инициатива, но легко догадываемся, что и сами эти личности лишь персонификации общих факторов жизни. Так я уже показывал ранее, что библейское название МШ или МШК есть лишь славянское муж и мужик, при чем ж неизбежно перешло в ш, так как в библейском языке совсем нет буквы ж и она заменяется через ш.

⁷) Забелин. История города Москвы.

Аналогично этому я уже показывал, что первоначальное имя Авраама было Аб-Ром, т. е. Отец-Рима (Roma) и что это имя перешло в Аб-Рама, потому что в библейской азбуке звук О часто заменяют через А (א).

Сопоставляя библейские похождения этого «праотца» с тем, что мы знаем из греческих и латинских авторов (тоже дошедших до нас в полуискаженном виде), мы легко начинаем восстановлять и те детали общественной жизни, которым чело­веческая фантазия лишь дала форму приключений отдельного человека.

То же самое и в других случаях.

Возьмем, например, рассказы о двух сыновьях Отца Рима. Один был,—говорит нам легенда,—от его законной жены, которая сначала называлась Шари, т. е. борющаяся, ⁸) а потом была переименована в Сару, т. е. в царственную. ⁹) Имя этого сына, говорят нам, было Исаак, по-библейски Ицхок, ¹⁰) т. е. распространитель писания, а так как это имя созвучно с библейским ЦХК ¹¹)—смех, то автор, как это любили каббалисты, и прибавляет каламбур, будто «царица Рима», кормя его грудью в престарелом возрасте, сказала:

—«Всякий, кто услышит о таком деле, посмеется (ИЦХК) надо мною» (Б. 21. 7).

Благодаря этому каламбуру гебраисты и говорят, что имя Исаак значит—Посмешище. Но такое имя, конечно, не могло быть дано кому бы то ни было, ранее, чем он действительно стал посмешищем, и потому нам ничего не остается как принять мой предыдущий перевод, и тогда выходит следующее (как я говорил уже ранее).

У первоначального Римского государства (Аб-Рама) была жена—религия, которую первоначально называли борющейся, а потом царственной, т. е. уже победившей своих соперниц и у нее был сын Распространитель Письменного Закона, т. е. определенного кодекса. «Боги» (АЛЕИМ) приказали Риму принести его «в жертву всесожжения на горе Зрящего Громовержца, т. е. на Везувии,¹²) и Отец-Рим тотчас же привел туда Распро­странителя Закона, но, когда он был уже положен на костре и когда уже была поднята рука заклать его, «боги» отменили всесожжение и Отец-Рим заменил сына Овном. «Вот почему—прибавляет автор—и говорят: на своей горе увидит Громовержец» (Б. 22. 14).

⁸) שרי (СРИ)—борющаяся и чаровница.

⁹) שרה (СРЕ)—княгиня, царствующая.

¹⁰) יצא (ИЦА) —исход и חק (ХК)—устав, закон, начертание

¹¹) צחק (ЦХК') —смех.

¹²) חר יהוה יראה (ХР ИЕУЕ ИРАЕ)—гора Зрящего Громовержца.

Здесь мы опять вплотную подходим к влиянию сейсмических явлений на эволюцию первого теократического законодательства, и кроме того замена Распространителя письменного закона (Исаака) Овном настолько сближает его с евангельским Спасателем, символом которого был Овен, что оставлять этого без должного внимания никак нельзя. Если имя Исаак прочесть как Иса-хак, то выйдет Исус-Законодатель, и еврейская транскрипция ИЦ-ХК вместо ИС-ХК может быть лишь ассимиляционной, подобно тому как в русских летописях город Стокгольм обратился в Стекольный, и у русских поморцев английское название saa-wash (морская корова) обратилось в сивуча. Значит исааковцы—это христиане.

А вот и другая религия уже не вулканического, а метеоритного происхождения.

У Отца-Рима кроме Иса-ка был еще другой, от его служанки, т. е. от нецарственной церкви Егры (ЕГР), имя которой переводят: иностранка. Но принимая во внимание, что буква Г у арабов произносится как английское g (близкое к дж), и что гласная ה произносится придыхательно, мы легко получим из этого имени Хеджару, как называется магометанская эра от 622 г. нашей эры. Но и без этого наведения рассказ приводит нас здесь—как мы уже видели—в Аравию, к внезапному источнику воды в Сурской (ШУР) пустыне, куда прогнал Геджру (иначе Агарь) Отец-Рим по наущению своей царицы—церкви.

Она погибала там от жажды,—говорит нам книга Бытия (Быт. 2 1, 17), но вдруг к ней воззвал Вестник Громовержца с неба и она увидала недалеко от себя колодезь с водой. В переводе на обычный язык это значит, что упал с неба настолько большой метеорит, что выбил в земле яму, наполнившуюся водой и к нему началось даже пилигримство,

Действительно, падения метеоритов обращали на себя внимание всех уже с древнейших времен. Вот несколько примеров этого.

Диоген Аполлонийский говорит:

«Между видимыми звездами движутся невидимые, которым потому и не дано названий. Они нередко падают на землю, подобно каменной звезде, свалившейся в воспламенении близ реки Эгос».

В Галатии с древнейших времен существовало служение матери богов Кибеле, изображением которой был небесный камень, и некоторые думают даже, что греческое слово Кибос и церковно­славянское кивот—одного корня с именем этой богини, которое значит алтарь. И в других местах Греции небесные камни служили ее олицетворением. Таков был камень на Крите.

Точно так же мы имеем известия, что и в Сирии выпал божественный камень Элоибал и был предметом религиозного почитания.

Свет их чаще всего бывает красным или зеленым и иногда так силен, что напоминает солнечный, размеры бывали иногда больше лунного диска. Взрывы их, происходящие от раскаливания находящихся в них газов, напоминают грозовые удары.

Араго в своей астрономии перечисляет до 1847 года 268 случаев падения камней, о которых имеются достоверные данные или слухи и предания. Но несмотря на такое множество свидетельств о падении камней с неба, ученые вплоть до первых годов XIX столетия принципиально отрицали возможность подобных явлений. Такое отношение продолжалось до конца апреля 1803 г., когда вблизи Лэгля, в департаменте Орны, разразился настоящий каменный град, потому что всех собранных там камней оказалось до трех тысяч.

Отрицать это явление, происшедшее на глазах множества свидетелей, было уже нельзя, и Парижская академия, по распоряжению министра внутренних дел, отправила на место происшествия одного из своих членов, Био, с целью расследовать обстоятельства дела. Био скоро вернулся и представил академии множество подобранных метеоритных камней, при чем сде­лал подробный доклад о всем явлении, ссылаясь на показания многих лично им выслушанных очевидцев. Камни были разбро­саны на эллиптическом пространстве, имевшем в длину и ширину около десятка верст. Самый большой из них весил около 9 килограммов, а самый маленький около 2 золотников. Все эти осколки произошли от взрыва одного и того же огненного шара, разлетевшегося вдребезги после четырех взрывов, напоминав­ших пушечные выстрелы. Несмотря на то, что явление произошло днем, болид этот был виден из многих окрестных мест, удаленных друг от друга на значи­тельное расстояние, хотя звук был слышен лишь близ места падения камней.

Только с этого времени рассказы о небесных камнях перестали считаться в новейшие скептические времена баснями, и ученые начали тщательно собирать и изучать эти пред­меты, при чем оказалось, что все они могут быть отнесены к одному из четырех главных классов. Первый состоит исключительно из железа; второй пред­ставляет почти сплошную железную массу, в которой вкраплены камени­стые зерна; третий, наоборот, состоит почти сплошь из каменной массы, в которой железо вкраплено в виде зерен и, наконец, четвертый вовсе не содержит железа.

Рис. 147. Дымный след, оставшийся на несколько минут после падения метеорита. Рис. 148. Метеорит, упавший близ Гришины.

Я приведу здесь некоторые случаи падения небесных камней и в новейшее время,¹³) чтобы читатель мог легко узнавать эти явления и в своеобразных или суеверных древних сказаниях.

¹³) Беру по выписке Е. Предтеченского в его книге «Кометы и падающие звезды». 1896.

В 1865 году, 25 августа (н. с.), около полудня упал камень в Алжире, близ Очала, войдя в землю у ног одного из арабов, который почти не верил, что остался в живых. Камень этот весил 61 фунт, и перед его падением слышен был сильный звук, подобный выстрелу. Неподалеку от этого места найден был другой камень такого же состава, как первый. Оба они были раздроблены арабами в мелкие кусочки и распределены между населением как святыня.

8 1866 году 9 июня между 4 и 5 часами вечера выпало много камней разной величины в местечке Княгиня в Вен­грии, при чем был слышен сильный шум, как будто стреляли из множества пушек. Число всех камней доходило до 2 тысяч, и самый большой из них весил 33 ½  пуда. Он углубился в почву на 2 сажени, при чем раскололся на две почти равные части.

9 июня 1867 г. в 10 ½ ч. вечера виден был яркий болид в Алжире, в провинции Константине, при чем последовал взрыв, и огненные брызги разлетелись в разные стороны. Осколки найдены были в Таджере близ Сетифа и замечено, что один из метеоритов, пролетая у поверхности земли, сделал в ней довольно глубокую борозду на протяжении почти целой версты (как это видим на Луне).

В 1868 г. 30 (18) января выпало очень много камней близ Пултуска, в Польше. Число их определяется более чем в сотню тысяч. В одном Парижском музее их имеется около тысячи и все они покрыты снаружи тонкой стекловидной корой как бы черным лаком.

Следующий год был чрезвычайно обилен по части небесных камней. 1 января 1869 г. в Стокгольме днем вдруг разразился взрыв, как будто выстрел из пушки, после чего начали падать мелкие камни подобно граду. Затем, 22 января в 10 ч. вечера жители селения Кералруэ, в Морбигане, вдруг с испугом заметили сильный свет на небе, так что все селение, казалось, охвачено было огнем. В то же время послышался продолжительный свист и как бы громовые раскаты, от которых дрожали почва и дома. На следующее утро в одной свежей яме был найден черноватый камень в три пуда весом, который поселяне раскололи, чтобы посмотреть, не содержит ли он в себе золота или серебра, которых, однако, не оказалось. 5 мая того же года, близ Свейбрюккена, в Баварии, в 6¹/₂ часов вечера, при совершенно ясном небе внезапно послышался взрыв, за которым последовал сильный и глухой шум, а затем раздался новый удар сильнее прежнего. На небе показался огненный шар, и на землю упал камень, глубоко вонзившийся в почву. 25 декабря того же года в Африке близ Мурзука видели огненный шар «трех футов» в поперечнике; после взрыва он разлетелся в виде ярких искр. Толпа арабов, сопровождавшая своего шейха, приняв его за дра­кона, сделала по нему несколько выстрелов. Потом, 23 июля 1872 г. в 5½ часов вечера видели болид в департаменте Лаура-Шера, близ Лансе (во Франции). Он быстро пролетел по небу, и после этого упал камень в 47 килограмм (115 фунтов) весом, углубившийся в глиняную почву больше чем на 2 аршина. Происшедший при этом взрыв был так силен, что его слышали в трех соседних департаментах. В том же году, 31 августа в 5 ч. 15 м. утра видели болид в Риме. Огненный шар имел величину лунного диска и взорвался с такою силою, что народу казалось, будто расстреснулось все небо, а вслед за тем на землю посыпался настоящий град небесных камней.

Особенно же замечательный случай падения небесных кам­ней наблюдался 10 мая (н. с.) 1879 г. в Америке, в городке Эстервиле, в штате Айона. Около 5 часов вечера здесь послы­шался вдруг как будто сильный артиллерийский залп, за кото­рым последовал более глухой шум, как от падения на землю чего-то тяжелого. Вслед затем раздались два подобные же звука, представлявшие, вероятно, эхо первых. В то же время появилась на небе огненно-красная полоса, на конце которой мгновенно образовалось какое-то облако, быстро рассеявшееся, подобно дыму при пушечном выстреле. После того с земли поднялся густой столб пыли, и когда очевидцы подбежали к этому месту, то заметили тут глубокую яму, шириною почти в 4 метра. В этой яме под слоем воды, на глубине 5 метров, нашли небес­ный камень в 213 кило, весом, засевший в слое глины. Поверх­ность камня была очень неровна и усеяна выпуклостями. Не­подалеку от этой глыбы отысканы были другие камни, гораздо меньшей величины, по один из них весил все же 3 тонны.

В 1882 году, 3 Февраля в 3 часа пополудни со страшным шумом выпал каменный град в Клаузенбурге, в Трансильвании. Всех камней собрано было потом до 2 тысяч, и общий вес их дости­гал 254 кило. Перед взрывом и выпадением камней, на небе замечено было маленькое, быстро рассеявшееся, светлое облачко.

В следующем году, 16 Февраля около полудня с страшным громом последовал взрыв болида в Италии, близ местечка Альфапиелло, после чего большой камень весом более 200 кило ударился о землю, углубившись в почву на 1,5 метра, от чего задрожала вся почва селения. Местные жители извлекли камень из ямы и неизвестно почему раздробили его на мелкие куски. Заведующий музеем в Воловьи купил один из них весом в 10 кило за 700 франков (280 рублей).

В 1887 году, 18/6 августа упал небесный камень в Оханске Пермской губернии, весом в 354 кило. Он воткнулся в землю, на глубину почти 4 метра, и образчики его были разосланы по многим музеям. В той же местности выпала и другая камен­ная глыба в 118 кило.

В момент своего падения всякие небесные камни оказываются очень горячими на своей поверхности, между тем как внутренность их чрезвычайно холодна. Они пахнут по большей части серой, а поверхность их покрыта тонкою корою черного цвета, как будто черным лаком. Форма их не имеет никакой правильности или постоянства, но выдающиеся их части и углы обыкновенно бывают сглаженными вследствие начавшегося на поверхности плавления. В изломе камни эти представляют зернистое сложение и более светлый цвет, чем на поверхности.

Так как железо в почти совершенно чистом виде не встречается на поверхности земли, то все железные глыбы, находимые в разных местах и резко отличающиеся от местных геотек­тонических пород, причисляются к метеоритам, хотя они выпали может быть даже в доисторические времена. Из таких камней известна, например, глыба почти чистого железа в 690 кило весом, найденная в Сибири Палласом, часть которой хранится в музее нашей Академии Наук. Подобная же глыба в 21 тонну весом найдена была на Шпицбергене и хранится теперь в Стокгольмском музее. Кроме того известны камни метеорного железа, найденные в Ла-Плате, весом в 15 тонн; в Бразилии, весом один в 4, а другой в 9 тонн, в Китае, один весом более 10 тонн и в Мексике в 20 тони. Но и эти глыбы еще не самые большие, потому что в 1870 г. Норденшильд открыл в Гренландии целых 25 глыб несомненно небесного происхождения; три из них весом в 21, в 8 и 4 тонны перевезены в Швецию. Но и остальные громадные осколки наверное составляли сперва одну глыбу.

Небесные камни служили иногда причиной разного рода несчастных случаев. Так, китайские историки рассказывают, что в 616 году нашей эры было убито ими одновременно десять человек. Одна из итальянских летописей упоминает, что в 1511 г. был убит небесным камнем цирюльник в Кремоне, а в 1650 г. францисканский монах в Милане.

В 1647 г. два человека были убиты небесным камнем на корабле, в открытом море. В 1748 г. огненный шар взорвался близ корабля, шедшего в открытом море. Пять человек попадали от него на палубу, и один получил сильные ожоги.

Подобные же выпадения камней причиняли нередко пожары и разные разрушения. Так, например, 7 марта 1618 г. от них произошел пожар в здании суда в Париже. В 1761 г. упавшим болидом был сожжен дом в департаменте Кот-Дор во Франции. В 1835 г. близ Лозиерского замка во Франции сгорели от болида гумна, конюшни и каретные сараи. Все эти обстоятельства, а также и многие сообщения в древних летописях заставляют нас ожидать, что следы метеоритов мы не раз найдем и в Биб­лии, особенно внимательной к небесным явлениям.

Так это и есть.

При битве Иисуса на «Холме» против язычников,—говорит нам книга «Иисус»,—когда они бежали от него, «Громовержец бросал на них с небес большие камни (рис. 148) от Дома Норы (Бет-Орона) до Пробоины (азека) и больше было тех, которые умерли от этих камней, чем тех, которые погибли от меча богоборцев» (Иисус, 10. 10). А менее отчетливых описаний таких случаев мы найдем в Библии не одно.

К этому же роду событий, несомненно, относится и уже упомянутый выше случай с матерью Исмаила Геджарой, когда вестник Громовержца воззвал к ней (грохотом) с неба (Бытие 21. 17) и выбил ей, жаждущей, колодезь с водою, которого она перед тем не видела.

Можно догадываться, что тут описан именно тот случай, когда упала с неба перед глазами всей Мекки великая святыня всего мусульманского мира—знаменитый каабский метеорит Черный камень, «принесенный ангелом из рая» по единогласному утверждению всех мусульман. Если б такое событие совершилось не в центральном пункте аравийской культуры и не перед глазами всего многочисленного населения, то случай этот, конечно, прошел бы без исключительно важных результатов. Но здесь дело, повидимому, осложнилось тем обстоятельством, что до Аравии уже дошли в самом фантастическом виде рассказы моряков о страшных извержениях Везувия, и воображение было до того настроено к восприятию всего чудесного, что этот, действительно замечательный, метеорит был принят за специальное знамение бога не ездить более на поклонение Громовержцу в Италию, а совершать его здесь, и тот, на чье поле он упал, конечно, тотчас же поддержал такую идею и сделался главным священником Громовержца в Аравии.

Риc. 149. Огнемет Леонид 12 ноября 1894 г. (из учебника Космографии К. Д. Покровского).

В полном согласии с этим представлением является и окончание легенды:

—«Ты родишь сына (т. е. новую секту Культа Громовержца),—сказал Геджаре («пере­селенке») тот же вестник Громовержца и дашь ему имя: Богоуслышанный (И-ШМЕ-АЛ)».

Греки, не умевшие произносить звука Ш, переделали его в Исмаила, и отсюда произошло название до-магометанской церкви арабов исмаелитством.

Потом (Бытие 25. 12) рассказывается, что от этого «богоуслышанного» родились 12 детей: «пророчество, арабская культура, божественная печаль, душевный бальзам, послушание, безмолвие, возношение, изощрение чувств, непорочность, кружение (вероятно дервишей), жизнь и первосостояние».

Совершенно ясно, что тут приведены не реальные сыновья, а те свойства и добро­детели, которые, по мнению автора, были последствиями «религии бого­услышан­ного». Каким же образом,— спрошу я,—последующий редактор этого места, очевидно, знавший значение слов, приписал: «Это имена сыновей Исмаила по их поселкам и кочевьям: двенадцать князей своих племен»(25, 16)? И каким образом не видят их истинного значения современные гебраисты, не переводящие этих слов, а приводящие их прямо в еврейском произ­ношении: Набайт, Кедар, Адбал и т. д.?

Мне скажут:

— Ведь, даже на месопотамских надписях упоминаются некоторые из этих названий. Так в большой надписи Асурбанапала находим имя nabaitu , то же что и НБИТ, которое я перевел здесь: пророчество; там же находим имя Kidru как синоним Аравии (что, впрочем, не далеко от моего перевода библейского начертания КДР—арабской культурой), и т. д. Как же можно переселять все это в средние века?

— Да,—отвечу я,—и меня самого это смущало много лет. Но вот, я стал проверять время и клинописей по заключающимся в них астрономическим указаниям, и что же оказалось? Взамен прежних вычислений, дававших лишь грубо приблизи­тельные решения или заключающие в себе большие натяжки, стали получаться для каждой клинописи очень точные решения, когда я начал определять их время на средние века нашей эры. Все это и будет показано мною в одном из следующих томов.

III.
Психологическое размышление.

По своей демонологии исмаелитство, повидимому, было очень близко к арианству, и роль Магомета в нем была похожа на роль Лютера в католицизме.

Действительно, еслиб у нас не было достоверных сведений о состоянии католицизма до его реформатора, и мы только читали бы партийные сообщения лютеран, то мы пришли бы к неизбежному заключению, что католическая церковь была идолопоклонническая, и что он первый ввел в нее единобожие.

В таком же точно положении мы находимся и по отношению к возникновению магометанства в Аравии. Мы имеем тут только магометанские сведения, естественная цель которых была возвеличить своего пророка и унизить то, что было до него. Вот почему и здесь мы должны провеивать имеющиеся у нас сведения через веялку логического смысла и общих законов эволюции верований.

Основное положение тут такое.

Орудием возбуждения мистического настроения в первобытном человеке служила непрерывная подсознательная деятельность полушарий его большого мозга, калейдоскопически причудливо комбинирующая и у нас впечатления, получаемые из внешнего мира и из физиологических и патологических процессов, происходящих внутри нашего собственного тела.

Эту вечную деятельность мозговых полушарий, когда она происходит без участия «регулирующего центра», мы или совсем не помним, а следовательно не сознаем, и тогда действуем, как говорят, по инстинкту, или сознаем лишь слабо, как это бывает во сне или в грезах, или, наконец, мы запоминаем ее работу, как будто что-нибудь реальное. Такие случаи мы называем галлюцинациями зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса или какого-либо из наших внутренних чувств, вроде ощущения страха, боли, холода, без реальной на это причины.

Из всех этих родов галлюцинаций, исключительно редкими у здорового и бодрствующего человека бывают только зрительные, когда нам что-нибудь привидится. А остальные (когда что нибудь послышится, или вместо какого-либо одного слова мозговые полушария доведут до центра нашего сознания другое слово, с ним созвучное, или когда они доставят ему впечатление запаха, для которого нет причины во внешнем мире) настолько часты, что мы на них не обращаем даже никакого внимания и забываем еще легче, чем о снах.

Вот где лежит у первобытного человека первый зачаток мистики! На этой основе выросло представление о загробной жизни умерших в той же форме, в какой они жили, и о возмож­ности продолжения с ними сношений во сне или в экзальтированном состоянии, когда мозговые полушария начинают снова доводить до центральной области нашего сознания давно полу­ченные ими впечатления, потому что регулирующий аппарат ослабел под влиянием наркоза или внушения извне со стороны более сильного волевого аппарата гипнотизера.

Где же локализирована эта центральная и регулирующая область нашего сознания?

Рис. 150. Разрез человеческой головы. 1. Череп 2 Лобная пазуха. 3 Пазуха клиновидной кости. 4 Межчелюстныи отросток. 5. Нижняя челюсть 6. Небный отросток верхней челюсти. 7. Подъязычная кость. 8, 9 и 10. Позвоночный столб. 11. Выйная связка 12. Твердая оболочка мога. 13. Раздел мозга и мозжечка. 14. Большой мозг. 15. Малый мозг. 16 Мозолистое тело. 17. Продолговатый мозг. 18. Спинной мозг. 19. Носовая полость. 20. Обонятельный нерв. 21. Отверстие зева, 22. Носоглоточное отверстие. 23. Отверстие гортани. 24. Надгортанный хрящ. 25. Дыхательное горло. 26. Щитовидная железа. 27. Полость рта. 28. Язык. 29. Язычек. 30. Пищевод.

Рис 151. Поперечный разрез Электрическою угря ( gymnotus electrieus) E—пластинчатое строение электро­возбудитель­ного органа в поперечном разрезе и E' сбоку. Sep.—фиброзная перепонка, разделяющая правую и левую часть электри­ческого органа. Fl—нижний плавник. LH—воздушная полость. DM , DM'—спинные пучки мускулов. VM, VM'—брюшные пучки мускулов.

Путем исключения всего остального, имеющего хорошо выраженные и определенные функции, и особенно, если мы признаем полушария большого мозга за орган лишь той огромной и непре­рывной подсознательной деятельности, которая не прерывается у нас ни днем, ни ночью, которая подсказывает нам как суфлер все наши идеи, и через которую должны пройти все рефлективные движения нашего тела для того, чтобы принять вид созна­тельной деятельности, то—после всего этого—у нас не останется другого места для локализации регулирующего, волевого, а следо­вательно и сознающего себя и все окружающее, аппарата, кроме коры нашего малого мозга и вросшего в него «древа жизни» (рис. 150). Оно слишком хорошо напоминает устройством своих «листков» электрический аккумулятор, чтоб не навести рассматри­вающего его физика на мысль об индукционном приборе, особенно, если этот физик присматривался уже, хотя бы на рисунках, к галь­ваническим органам, лежащим по бокам головы у электрического ската ( torpedo marmorata) или электрического угря ( gumnotus electricus рис. 151), у которого они лежат двумя парами листковых же пачек вдоль хвоста, или у электрического сома ( malapterurus electricus) между кожей и мускулами.

В настоящее время мозжечек считается регулятором скомбинированных дви­жений, а я хочу прибавить, что он же является регу­лятором и скомбинированных мыслей, составляющих основу нашей сознательной деятельности, т. е. и самого нашего сознания.

Возможность существования гальванических органов для защиты и для хранения в живом организме значительных электромаг­нитных зарядов вплоть до того момента, когда понадо­бится их выделение, достаточно показывает на возможность того же и в «древе жизни» нашего мозжечка, хотя он и может раз­ряжаться только постепенно, и потому безвозвратная остановка такой его деятельности будет вместе с тем и безвозвратной оста­новкой сознательной жизни человека и всякого высшего животного.

Но как бы вы ни отнеслись к моей локализации регулирую­щего наши мысли, т. е. сознающего себя как наше «я» аппарата исключительно в мозжечке,—это все равно для моей теперешней цели, состоящей в том, чтобы показать, что основой первобыт­ной мистики было не полное соответствие регулирующего наши мысли мозжечка с большим мозгом, способным вызывать их лишь в хаотическом виде. Благодаря этому в сознании первобыт­ного человека появилось представление о двух мирах с двумя особыми жизнями, и каждая жизнь казалась ему реальной. Привычка детей обращаться за советом к родителям и молодых людей слушаться старших оставалась и после смерти старших и возникло то, что мы называем теперь молитвою, практиковав­шеюся, конечно, сначала лишь к своим предкам в трудных обстоятельствах жизни.

Это мистическое настроение перенеслось и на животных, и на растения, так как присутствие членораздельной речи не служило еще у первобытного человека единственным доказательством мудрости. Культ слова, как самодовлеющего божества, возник, повидимому, лишь со времени евангелия Иоанна, которое я при­писываю Иоанну Дамаскину и отношу к началу девятого века нашей эры. В нем впервые высказано, что вначале было «слово» и что «слово было—бог».

Человек начала нашей эры еще не додумался до такой отвлеченности и не был способен к ней. Животные, растения и камни не говорили у него только потому, что не хотели или наложили на себя обет молчания. Но они все слышали и пони­мали, а когда хотели, то и говорили, как это сделала Валаамова ослица в Библии. Никакого представления о физиологической роли органов слуха, зрения, мозга, нервов, голосовых связок и т. д. еще не было, и древний человек представлял душевное настроение каждого из окружающих его предметов по переменчивому настроению своей собственной души. Многие растения и живот­ные,— по его мнению,—знали даже больше, чем человек: они предугадывали даже погоду, рыбы могли жить даже в воде, птицы летать по воздуху, растения могли цвести, и вот вместе с культом умерших возник и фетишизм. Нам странно теперь понять, почему древние представляли, например, Юпитера Гро­мовержца не в виде могучего человека, как потом на статуях, а в виде быка, но тогда еще не было антропоморфизма, и бык считался не только сильнее, но и мудрее человека. Бог грома ревел, как бык, и сине-черная грозовая туча неслась, опустив свой передний край вниз, как разъяренный бык свою голову, и вот по первой ассоциации идей человек естественно составил о «Громо­вержце» представление, как о небесном быке.

Здесь еще не было божественной семьи с богом-отцом, богиней-супругой, и с их детьми обоего пола. Была полная анар­хия в мире богов как и в мире зверей, и только уже потом, когда началась письменность, и человек стал сознавать свое превосходство над зверями, растениями и камнями, началась на культур­ных вершинах древнего человечества, на берегах Средиземного моря, борьба с фетишизмом и зверопоклонством, которые в куль­турных низинах Земного шара остались и до настоящего времени. Но поклонение зверям сохранялось очень долго и на берегах Средиземного моря. Сам Арон (т. е. по-нашему Арий), повидимому, представлял еще бога-Громовержца в бычачьем виде, как об этом свидетельствует легенда о том, что в отсутствие Моисея он сделал для поклонения народу золотого тельца.

Но вот антропоморфизм взял верх в религии тех местно­стей, где развившаяся цветная живопись и скульптура научились приготовлять прекрасные человеческие фигуры, как живые, а это мы находим уже в Помпее. Но и тут первобытный ум не мог еще отречься от привычной ему идеи, что небожители предста­вляют собой не семью, а целый народ, и потому следующей ступенью религиозных верований должно было явиться фамиль­ное начало: бог отец, богиня мать и их дети, а остальные боги фетишизма превратились лишь в слуг и служанок этой семьи, если были послушны, и в духов—отверженцев, если оказывались непокорными. И только лишь после перехода через эту ступень могла явиться и привиться на культурных вершинах человечества идея о единобожии и притом с некоторым, хотя и никогда не полным отрешением от антропоморфизма.

Такую идею мы и видим впервые в учении Магомета (в начале VII века нашей эры), и оно несомненно не могло идеологически появиться внезапно, а только в том случае, если перед тем уже было общепризнанным семейное начало в местной тео­логии. А практически магометанство, как и лютеранство и дру­гие культы, резко ворвавшиеся на арену человеческой жизни, не могло осуществиться в общенародных размерах, если главари прежнего культа накопили уже из многолетних приношений верующих и своей частной деятельности большие богатства и образовали изолированный класс, возбуждающий зависть всей остальной массы населения. Тогда бескорыстный и фанатически преданный своей идее протестант, каким был Магомет, неизбежно должен был сделаться вожаком толпы, но никак не благодаря одним своим горячим речам перед народом, а лишь в том случае, если представители прежнего культа и сами уже перестали верить в свою действительную правоту, и совершали свои обряды лишь по инерции и из материальных выгод, оправдывая себя перед культурной частью населения необходимостью «держать в повинове­нии некультурную массу населения, которая еще не способна усвоить высшие ученья». Парализованный своей собственной неуверен­ностью, отставший от умственной жизни, этот лишь по внешности высший теперь класс не мог оказать энергичного идейного сопро­тивления своим идейным критикам и применял к ним лишь репрессии, которые только подливали масло в загоревшийся огонь и выносили спор «на улицу». А «улица», хотя и не понимала сущности дела, но легко становилась на сторону оппозиции по естественной подозрительности потерпевших неудачу в своих молитвах, и по инстинктивному предчувствию возможности раз­грабить имущество разбогатевших собратий, долю которых для себя при разделе каждый, по неуменью рассчитать, вообра­жал в чудовищно преувеличенном виде.

Образовалась странная на первый взгляд, но в высшей степени могучая комбинация. С одной стороны, идейный вождь, Магомет, и его идейные же организационные помощники, тво­рящие своих не идейных сотрудников по своему образу и подо­бию и готовые всем пожертвовать для них, а, с другой стороны, не идейная толпа, не понимающая душ своих вождей, но чувствующая возможность поживиться, идя с ними, и готовая с удоволь­ствием принять всякую их жертву для себя. А противник был,—как я уже сказал,—давно деморализован и мог оказывать лишь нерешительное, судорожное и потому малосильное противо­действие. Все это ярко мы и видим в первоисточниках, относя­щихся к началу магометанства, а в обработанном виде в прекрасной монографии Череванского, которой я широко воспользуюсь в отделе, специально посвященном исламу.

Здесь же я говорю лишь о сущности культа, который был низвергнут в Аравии магометанами, и который книга Бытия называет «богоуслышанным» (Исмаильским) и считает внебрачным братом римского культа с богом-Громовержцем во главе.

С этой точки зрения исмаелитство, т. е. богоуслышанная вера, было лишь метеоритное ответвление сейсмического культа бога-Громовержца, как отца всех богов, заслуживающих такого названия.

Отец-Рим (Аб-Рам), заменив Овном своего законного сына «Распространителя письменности» (Исаака), назначенного в «жертву всесожжения» на Везувии, назвал это место: «Гора видения Громовержца». А мать Богослышащего (Исмаила), побочного сына того же Отца-Рима, назвала выбитую метеоритом яму, при которой явился ей Вестник Громовержца (тоже обещавший умножить его последователей без числа): Кладезем видения бога и сказала: «здесь я видела видящего меня» (Б. 16. 13).

Мы находим тут тесное соотношение до-магометанской арабской теологии с римско-византийским арианством IV века.

Еще более интересным является,—как я уже говорил,—совпадение имени Исмаил с именем Симеон.

Конечно, в нашем греческом произношении между обеими именами очень мало сходства, по обратимся к их истинному произношению и еврейской транскрипции.

Симеон по-еврейски ШМЭ-УН, т. е. Слышащий Сильного (АУН), а Исмаил по-еврейски И-ШМЭ-АЛ, т. е. Услышащий Всесильного. Это тавтология: то же самое прозвище в двух говорах, и потому мы оставляем за собой право посмотреть в будущем изложении, не относятся ли они оба к тому же самому культу «Всесильного бога».

назад начало вперёд