Н.А.Морозов / «Христос». 2 книга. /ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КНИГА БЫТИЕ ... /

ГЛАВА II.
ЛЕГЕНДЫ ОБ ОТЦЕ-РИМЕ (АБ-РАМЕ) И О ЛАТИНЯНЕ (ЛОТЕ).

I.
Вступление.

Мы видели сейчас, что первые легенды библейской книги «Бытие» разъясняются довольно просто; это первая попытка человеческого ума объяснить себе возникновение Вселенной, а затем и мотивировать некоторые особенности человеческой жизни.

— Как создалась вселенная в виде земной поверхности с ее морями, реками и озерами, растениями и животными, и в виде небесного купола с его светилами и облаками?

— Она,—отвечал первичный ум,—сотворена богами в шесть дней.

— Как узнали об этом?—подымался второй вопрос.

—Это видно,—отвечали первобычные мистики,—по каббали­стическому разбору нашего слова БРАШИТ, значащего «вначале» и распадающегося на два слова: БРА—создать и ШИТ—шесть.

— Отчего люди несовершенны и терпят болезни и несчастья?— являлся третий вопрос.

— Они созданы были отцом богов счастливыми в небесном раю, но вкусили плодов с дерева познания, и были изгнаны с неба на землю.

— Как это узнали?

— Это видно по созвездиям на небесном своде и по его двум деревьям, из которых только одно, с вершиной у полярной звезды, было обнаружено людям, а другое, с вершиной под Драконом, было скрыто богами для себя, чтобы знать по нему будущее в символах движений кругом него небесных светил. Созвездие Змия—Дракон—открыло его человеку, и потому человек был изгнан из первобытного рая, а дети Дракона—змеи—стали пресмыкаться по земле.

— Почему приходится так долго трудиться для обеспечения своего существования и так мало отдыхать?

— Потому, что Труд первенец человека от жены его Жизни (Евы) убил Отдых. А так как слово труд (произносимое по-библосски—Каин) имеет два значения: труд и копье, то вместе с тяжестями труда соединились и тяжести войны.

Это были три чисто умозрительные легенды, без корней в каком-либо исключительном реальном событии, поразившем человеческое внимание.

Не совсем таковы были следующие за ними легенды.

Легенда о всеобщем потопе естественно развивалась в долине Нила, благодаря его ежегодным наводнениям. К этим наводне­ниям приспособились и небесные карты. На юге неба в этот период стали воображать Реку Эридан, символ не палестинской речонки, а Великого Нила, на который перешло это название, относившееся первоначально лишь к ломбардской реке По, и стали рисовать себе созвездие плавающего на юге Корабля, а над ним и около него, по разным другим поводам, представляли себе созвездия Ворона, Голубя, Льва, Ориона, Девы, пару Близнецов и т. д.

Но это не давало еще повода к построению всех особенно­стей библейской легенды о потопе. Для того, чтобы она воз­никла с ними, нужно было далеко выходящее из рада реальное наводнение здесь или в другой культурной стране, в период раз­вития астрологии, которая сблизила бы страшную катастрофу с современным ей положением небесных светил в созвездиях. Реальный вред наводнения был забыт следующими поколениями, после восстановления нормальной жизни, а ежедневно видимая символистика на небе вносила в это событие свои детали. Она преувеличила всеобщее наводнение в Египте во всемирный потоп, с выплывшими из него вновь Азией, Африкой и Европою и с фигурирующими в рассказе о нем астральными фигурами: Голубем (с веткой), Вороном, Орионом-Нехом, выходящим из воды Нила-Иордана и с символистикой всех спасшихся чистых животных и птиц по числу семи планет, собравшихся тут же, в Близнецах.

Следующая за этим легенда о башне до небес и о происхождении языков имеет своим корнем уже не небесные и не физические явления, а постройку египетских пирамид близ Мемфиса. Она до того истощила страну, что большая часть ее населения разбежалась в чужие страны, пока не прекратились эти сооружения. Локализация в этой легенде библейского города«Врата Господни» (Вав-Илу) в Египте, а не в Месопотамии доказывается здесь даже простым упоминанием, что это сделали люди из Сенаара, т. е. из страны и до сих пор существующей в Верхнем Египте под этим самым именем. Здесь я не нашел ничего астрального, кроме разве отца-богов Юпитера, сходив­шего на землю в виде Солнца, чтоб посмотреть постройку.

Много сложнее следующий цикл легенд, пытающихся представить начало поражавшей воображение того времени Латино-Эллино-Сирийско-Египетской Империи, реальная история которой по моим астрономическим исследованиям ее первоисточников начинается лишь с Аврелиана, а полумифическая с Александра Севера (222 г. нашей эры).

— Как возникла эта империя?—задавал себе вопрос первобыт­ный ум, и отвечал на это так же, как и во всех других случаях: ее основал некий одноименный с нею великий деятель.

Такого рода повествования мы встречаем повсюду. Так, московское княжество, по старорусскому сказанию, приводивше­муся в учебниках вплоть до XIX века, «было основано библей­ским патриархом Мосохом», почему и Москва по-гречески до сих пор называется Мосха (Моаха); римское царство, по латинскому преданию, было организовано Ремом, а по библосскому Отцом-Ремом, или, произнося здесь слово отец без перевода, Аб-Ремом, а по современному раввинскому произношению—Абрамом, он же греко-славянский Авраам. Точно так же слово Абрам можно перевести и папа римский, и в таком случае его история будет историей католицизма в IV—VIII веках.

В Римской империи была область Латиум (или Лотиум), откуда произошли латины (или лотины), а корень этих слов Лат или Лот фигурирует и в библейской книге «Бытие» в виде Лота, племянника Отца-Рима. Лот живет около истребленных огнем и землетрясением городов Содома и Гоморры,¹) и точно также в итальянском Латиуме погибли от огня и землетрясения Стабия и Геркуланум.

¹) Содом (СДМ)—вероятно Стабия, упоминается в Библии много раз: в Бытии, во Второзаконии, в Исайи, в Иеремии, Иезекииле, Амосе и в Евангелиях, как грешный город, погубленный Громовержцем. Теологи считают теперь за него скалу Надч-Издот в Палестине, но это, конечно, смешно. Слово Гоморра (ОМРЕ) употребляется реже и лишь вместе с Содомом. По-еврейски оно созвучно с именем царя Амрия (ОМРИ), тожественного (см. в первой книге) с Валентинианом (363—375). Скорее всего это итальянская Умбрия.

Отец-Рим (Аб-Рам) был переименован богом в Аб-Раама (арабское Ибрагим), т. е. отца нескольких народов, на которые разделились в V веке Римская империя (и папская церковь). Первый из сыновей Отца-Рима (т. е. отделившихся от него народов) называется Измаил, как и до сих пор называются араб­ские племена, главным ядром которых являются бедуины.

Они первые отпали от Латино-Эллино-Сирийско-Египетской империи. Матерью их называется в наших переводах Агарь, но если мы обратимся к библейскому подлиннику, то найдем там, вместо этого, начертание ЕГР, которое по египетскому произно­шению должно читаться Хегра, а по аравийскому—Хеджра, т. е. это магометанская эра, по которой аравийские мусульмане считают свое летосчисление. Но хеджра у них начинается только с 622 года нашей эры, и потому эта строфа должна быть вставлена в легенду об Измаиле не ранее как в VIII веке нашей эры.

Вторым и на этот раз уже законным сыном Отца-Рима был Исаак, по современной еврейской транскрипции ИЦХК. Геб­раисты придают этому слову значение: смех, но ничего смешного в его биографии мы не находим; совершенно напротив, она даже очень не весела, как мы увидим далее. Вот почему я и думаю, что истинное значение его имени есть: «Распростра­нитель письмен», от корня слова ИЦА—распространять и от корня ХК—письмена, начертание.²)

²) יצא־חק (ИЦА-ХК)—распространяющий начертание, распростра­няющий письменный закон.

Сыновьями «Распространителя письмен» (т. е. Диоклетиана по нашим отожествлениям) были, по книге Бытие, Исав (налегающий на Константина I ), которого раввины средних веков считали отцом европейской части Великой римской империи христианского периода, а вторым Яков, которого, таким образом, приходится отожествлять с основателем восточной сирийско-египетской половины, т. е. с Лицинием. У Якова были четыре жены (т. е. страны света) и от них 12 сыновей: Раввин-Египет, Шмеон—Аравия, Левий—Ливия, Ишакар—Малая Азия, Звулон—Греция, Дан—Дунайско-Донская область, Ашур—Германия, Нафтли—Франция, Гад—Мавритания (Испания), Иосиф— Италия и Бен-Имин—Сицилия.

Все эти отожествления мы уже сделали ранее.

II.
Приключения Отца-Рима и его жены Чары.

Но с кем же отожествить теперь нам и мать Распростра­нителя Письмен (Ицека по-библейски), жену Отца-Рима, Сару, первоначальное имя которой было Шари или Чара?

Женами патриархов в этой библейской книге называются или страны, в которых они жили, или их религии, а перемена жен была переменой религии, если какая-нибудь из них обна­руживала свое бессилие облегчать участь своих приверженцев, т. е. «была бесплодна».

Откуда же могло появиться имя Сара для тогдашней религии римлян? Авторы Библии пишут это слово и ШРИ и ШРЕ. В первой транскрипции они переводят его сварливая, а во второй—царица. Но это же начертание ШРЕ, если мы отбросим введенную впоследствии пунктуацию, переводится и как развязанная, разнузданная, что более соответствует смыслу легенды. Кроме того, мы и в европейских языках находим слова созвучные с этим именем. Так, во французском имеется слово шарм (charme)—очарование или колдовство, а в русском—слово чара, повидимому, очень древнее и иностранного происхождения, вроде того, как и наше слово храм происходит от арабского харам (дворец) и церковь от латинского циркус—круг. Мы вспоминаем, затем, что в культы древности входило всегда внушение, галлюцинатика и магические действия, давшие начало колдовству (т. е. опять имеем слово, созвучное со словом культ) и кроме того, мы знаем, что при древних религиозных празднествах устраивались часто общее пьянство и общий временный конку­бинат в честь богов, после которого все возвращались к обычной жизни.

В результате такой религии возникло, с одной стороны, стремление холостой молодежи бегать в храмы, а с другой—развитие венерических болезней. Все это мы и видим в истории Отца-Рима и его жены Шари (или Чары, так как звуки ч и ш чрезвычайно легко переходят один в другой), имя которой сделалось нарицательным в смысле чаровницы, конечно, уже впослед­ствии, а первоначально оно могло произойти и от имени города (Царь-город), в котором возник этот культ.

«Громовержец,—говорит книга Бытие (гл. 12),—сказал Отцу-Риму, т. е. Аврааму:

—«Выступи из пределов твоей земли, уйди от твоих род­ных и из дома твоего отца: я произведу от тебя великий народ, и в тебе благословятся все земные племена».

«Отец-Рим тотчас взял свою жену Чару и своего племян­ника Латина (по-библейски Лота) и все свое имущество и всех людей, которых они приобрели в Арно (ХРН) и пришли в землю Генуи (ХНЕН). Отец-Рим прошел по этой земле до дуба Маремм (читатель видит, что я здесь стараюсь по созвучии имен локализировать местности около Везувия, где происходит главное действие легенды).

«Оттуда двинулся он к «горе», что пред лицом Дома бога (Везувию), и поставил свой шатер так, чтобы Дом бога был на запад, а Нагромозжение (сомма Везувия) на восток и построил там жертвенник Громовержцу, призвал его имя и отправился далее.

«В той земле был голод (как увидим далее и при переселении в Миц-Рим Богоборца) и Отец-Рим пошел пожить в Миц-Риме (т. е. в Неаполитанской области). Подходя к Миц-Риму, он сказал своей жене Чаре:

—«Ты женщина, очаровательная на вид, и миц-римцы убьют меня за тебя. Говори, что ты свободная девица, моя сестра, чтобы жива была моя душа, и хорошо мне было из-за тебя».

«Чару тотчас увидели сановники миц-римского «Отпускающего грехи»,³) расхвалили ее своему властелину и он взял ее в жены в свой гарем (т. е. пантеон), а Отцу-Риму дал за пре­доставление ее себе мелкого и крупного скота, ослов и ослиц рабов и рабынь, и верблюдов».

«Но Громовержец поразил его дом тяжелыми (венерическими) болезнями за то, что он взял себе Чару. «Отпускающий грехи» призвал к себе Отца-Рима и сказал ему:

—«Что это ты сделал со мною? Для чего ты не сказал мне, что она тебе жена? Для чего сказал: сестра? Вот она. Возьми ее обратно (рис. 140) и уходи от меня!»

«И он назначил людей, которые проводили бы вон Отца-Рима и его жену (чудотворную церковъ) со всем, что у них было». (Бытие, гл. 12, 20).

Такую же скверную штуку со своей женой Чарой выкинул Отец-Рим и в «Растрескавшемся городе»,⁴⁾ где тогда царствовал Царственный-Отец (АБ И-МЕЛЕК). Тот тоже взял ее себе в жены как свободную девицу, сестру Отца-Рима, но и он от нее заболел, и его «боги» (АЛЕИМ) во сне предупредили его, что он от нее непременно умрет, если будет продолжать сожительство.

³) פרעה (ФРЭИ) по-греческому произношению Фараон, от глагола פרע (ФРЭ)—распускать отрощееные волосы, т.- е. долговолосый, но это же слово у потребляется и в смысле: отпускать грехи, например в про­рочестве Иезекииля (24,14): לא אפרע (ЛА АФРЭ)—не отпущу грехов.

⁴) גרר (ГРР)—растрескаться. Одноименная с ним гавань Герра, или Джерра существует в Аравии на берегу Персидского залива.

Рис, 140. «Отпускающий грехи» возвращает Отцу-Риму (Абраму) его жену (церковь) Чару, так как она заразила его венерическими болезнями, и платит ему деньги за пользование, а бог смотрит из облаков. (Biblia Sacra , изд. 1558 года.)

«Проснувшись, он тоже призвал к себе Отца-Рима и сказал ему:

—«Что это ты сделал? Ты сделал со мной дела, каких не делают».

—«Я думал,—ответил ему Отец-Рим,—что нет страха богов (АЛЕИМ) в этой земле, и жители убьют меня за нее.

При том же,—вывернулся он,—она, действительно, моя сестра по другой жене моего отца».

«Царственный-Отец тоже возвратил Отцу-Риму его жену Чару, дал ему (за временное пользование ею) мелкого и крупного скота, рабов и рабынь и сказал:

—«Вот моя земля перед тобою! Живи, где тебе угодно. А Чаре сказал:

—«Я даю тысячу серебрянных монет твоему мужу-брату для покупки чадры, чтобы закрывать твое лицо перед глазами всех, кто с тобою» (чтобы более не соблазнялись и не заболевали).

«Только тогда боги исцелили Царственного-Отца. Жена его и рабыни снова начали рождать детей, а до тех пор замкнул Громовержец всякое чрево в его доме из-за Чары» (20, 2—18).

Так объясняется в Библии обычай носить чадру на востоке. Но этот обычай был введен уже Магометом из ревности к его собственной жене Айше, и в таком случае время составления исследуемой легенды, как видит сам читатель, подходит близко к истреблению языческих богов магометанами, т. е. к средним векам.

Что же касается до того, что все женщины в Гераре, т. е. в Сприи, или Египте, судя по тому, куда, мы будем помещать Герар, перестали рождать детей, пока держались древне-римского культа, то это опять свидетельствует, что он был основан на храмовой проституции.

Но Чара мало-по-малу изменилась к лучшему. Вот как говорят о ней следующие строки той же библейской легенды.

«На девяносто-девятом году Отца-Рима явился к нему небес­ный вестник (в виде обрезанного затмением Солнца, на 99 году от Александра Севера, т.е. в 324 году) и сказал, когда Отец-Рим пал перед ним на свое лицо:

—«Ты не будешь больше называться Отцом-Римом, а Отцом множества народов (АБ-РЕМ). И вот завет, который вы все должны соблюдать: пусть будет обрезан у вас весь мужской пол. И жену твою не называй более Чарой (т. е. волшебницей), а Сарой (т. е. царицей, иначе говоря, признай ее государственной церковью, как и было сделано в 325 году на Никейском соборе, когда, вероятно, и была отменена храмовая проституция). Я дам тебе от нее сына, благословлю ее, и цари народов произойдут от нее (будут коронованы ею).

Но Отец-Рим ответил ему:

—«Неужели от столетнего будут дети? О, хотя бы Исмаил (сын от служанки Геджары) был жив перед твоим лицом».

Но вестник сказал:

—«Именно Царица, твоя жена (т. е. царствующая церковь), родит тебе сына и ты назовешь его Распространителем Письмен (Исаком). ⁵)

⁵) יצ־חק (ИЦ-ХК) иначе יצא־חק (ИЦА-ХК) —распространитель письменного закона, распространитель письменности.

Я думаю, что здесь читатель, незнакомый с теологией, уже спрашивает меня: как же Громовержец дал ритуал обрезания Отцу-Риму, когда в еваагелиях этот обряд называется везде законом Моисеевым, а Моисей, по обычной хронологии, жил через 400 лет после Абрама?

Такой вопрос, конечно, неизбежен с обычной точки зрения, но здесь он исчезает. Если Аб-Рам был Отцом-Римом, т. е. Аврелианом, то и Моисей был его преемником—Диоклетианом. А что касается до мелочей хронологии, то в этой легенде они совсем не признаются. Ведь, и сама легенда писана не одним автором: каждый эпизод ее создался отдельно на особом листке папируса, и потом все листки об Отце-Риме были скомпанованы как попало, и сцементированы соединительными фразами, как и в евангельских жизнеописаниях Иисуса.

Отсутствие точно определяющих время астрономических указаний в большинстве рассказов об Отце -Риме заставляет здесь меня руководиться не одной только астрономией (хотя обряд обрезания и мог быть скорее всего введен благодаря удачному истолкованию частного солнечного или лунного затмения кем-то из заболевших венерическою болезнью от усердного поклонения «Чаре»). Действительно, около этого времени, были солнечные затмения, видимые в областях между Римом и Александрией в очень сильной обрезной фазе:

Мы видим, что от 305 по 368 год, т. е. за годы, предшествовавшие рождению евангельского Христа (Василия Великого) и при его жизни, Солнце на протяжении от Рима до Каира столько раз подвергалось самым крупным обрядам обрезания, как никогда, и, может быть, нигде в другое время, и эта повторность могла быть действительно принята за указание свыше. И я уже говорил выше, что особенно важным указанием должно было считаться из них солнечное затмение 10 Февраля 305 года, так как в этот раз обрезание Солнца происходило на самом детородном члене Водолея, крестителя звезд (рис. 141). А из лунных затмений замечательно было 3 августа 361 года во время Василия Великого.

Рис. 141 Обрезание Солнца на деторошом органе Водолея (белый кружок на Эклиптике).

Рис. 141-а Превращение Солнца в нож на детородной органе Водолея 10 Февраля 305 г. нашей эры (вид с прибрежий Средиземного моря).

Но частота обрезных затмений, если мы не будем ограни­чивать их места одним созвездием Водолея, мешает мне обосно­вать на них точную хронологию, и потому я буду здесь доволь­ствоваться лишь обобщениями сравнительной лингвистики, чтоб определить хоть приблизительно эпоху событий, давших повод к созданию легенд об Отце-Рима.

Я, конечно, знаю, что над выводами лингвистики часто смеются люди мало с ней знакомые. Да и, действительно, смех здесь очень легок: стоит, например, комически сравнить по созвучию английское слово сквэр и русское скверный, французское гребешек—пень (pegne) и русское слово пень, и, при удачном подборе и мотивировке, можно легко пародировать в смешной форме самый глубокий сравнительно лингвистический вывод. Так сделал, например, какой-то французский прокурор, имя которого, я, к счастью для себя, забыл, напечатавший в первой половине XIX столетия брошюрку под названием: «Наполеон Первый—миф» в осмеяние гениальной книги Дюпюи: «Происхождение всех религий», где автор первый указал их астральное происхождение. Но все-таки Дюпюи остался гением, открывшим новые пути науке, а высмеявший его Французский прокурор так и остался клоуном.

Я всегда принимаю во внимание, что научный труженик, попавший и область сравнительной лингвистики, имеет в ней в своем распоряжении, в виде корней разных имен, лишь смутные и часто перепутанные между собой следы исторических собы­тий, проходивших че­рез давно забытые ве­ка, и часто нужно быть истинным «следопы­том» из американского романа Фенимора Купера, чтобы не спу­таться с одного следа и не попасть на другой, только по внешности похожий на него.

Однакоже, во многих случаях следы эти дают очень надежные, хотя с виду и парадоксальные указания. Так, название черноморского города Одессы несомненно дано в память мифиче­ского великого мореплавателя Одиссея, а сама поэма об Одиссее и о его морских приключениях, яви­лась как ряд собранных и цементированных кем-то мореходных рассказов, приписываемых сначала отдельным лицам, но постепенно, благодаря недочетам памяти пересказчиков, объединившихся под именем более популярного из них, Поздние рассказы могли тут, конечно, попасть в начало и, наоборот, как и в биографиях Христа или Отца-Рима (Абрама), и сравнительная лингвистика здесь редко помогает хронологии. В только что дан­ном мною примере мы, конечно, прямо можем сказать, что Одесса возникла позднее сказаний об Одиссее, а эти сказания возникли после того, как сделался знаменит в легендах реальный портовый город Эдесса, и мы можем прибавить, что имена Одесса и Одиссей происходят от библейского слова хадаш (ХДШ)—новый (город).

Но вот тут-то мы и впадаем в недоумение.

По политико-экономическим и по географическим соображениям город Одиссея (Эдесса) должен бы быть знаменитым центром древнего мореходства, не иначе, как Александрией, наиболее подходящей для возникновения легенды об Одиссее. А историческая традиция говорит нам совершенно неожиданно и мало вероятно, что в древности Эдессой назывался современ­ный турецкий город Урфа ( Orfa ) в Верхней Месопотамии в Алеппском вилайете.... Кто здесь прав—лингвистика или средневе­ковая традиция?

И если Эдессой была Урфа (за которой местные жители не помнят греческого имени), то когда оно переменилось и когда и кем город Урфа был снова отожествлен с классической Эдессой?— Мы этого не знаем. А между тем уже одно название лучшего черноморского порта Одессой показывает, что источник этих лингвистических следов должен быть одним из лучших портовых городов древности, каким, конечно, не могла быть континентальная Урфа.

Эпические поэмы, т. е. певучие ритмические произведения баянов и министрелей, были первыми естественными попытками еще безграмотного человечества закрепить в неизменном виде от пере­датчика к передатчику различные героические события. Ритми­ческий напев помогает буквальному запоминанию сказания, и мы знаем, что раввины даже Библию читают на ее родном языке не иначе, как нараспев. Но этот способ закрепляет рассказ только у тех певцов, которые не обладают сами творческими и композиторскими способностями первоначальных авторов, иначе они сейчас же начинают делать такие же певучие вставки от собственного воображения, и первоначальное короткое сказание развивается в значительную легенду, которую все-таки можно пропеть в один прием или в крайнем случае развить, так сказать, в отдельный концерт с двумя или тремя антрактами.

В таком виде и остались в русской эпической поэзии легенды о знаменитом богатыре Илье Муромце, хотя национальной особенностью и является здесь только локализация действий в Муроме в России, а имя самого героя—Илья, взято с греческого.

Далее такого ряда отдельных песней не мог развиться никакой цикл однородных друг с другом сказаний до возникно­вения письменной литературы. Только она начинает составлять большие сборники рассказов, объединенных в одно мозаичное повествование, приписывая действия тому же самому герою в подходящей, по мнению компилятора, последовательности.

Пока не кончился рукописный период литературы и печатный пресс не втиснул все попавшие под него произведения в их последние формы, всегда находился такой критический ум, который, не обладая самостоятельным талантом композиции, легко отмечал недочеты в композиции других и исправлял угловатости случайных соединений их друг с другом собственными цементациями, на которые он только и был способен. Он выпускал, наконец, целый рукописный томик по внешности связного повествования, и так появилась впервые, взамен первичных отдель­ных свитков папируса или пергамента, целая книга, с интересной особенностью: центральным ее лицом был всегда авантюрист, побеждавший всех окружающих людей и выходивший сухим из воды при всех опасностях (сентиментальный рассказ с гибелью героя является уже очень поздней формой).

В такую героическую книгу соединились бы и песни об Илье Муромце, если бы рукописный период в славянских государствах был достаточно продолжителен. Но этого не было: печатный станок пришел к ним из Западной Европы, и, благодаря ему, отдельные поэмы об Илье Богатыре и не сцементировались у нас в целую «Илиаду».

Здесь мы опять попадаем на лингвистический след. Почему герой русских песен, имея возможность получить множество чисто русских национальных имен, вроде Всеволодов, Всеславов, Святославов и т. д., вдруг оказался окрещенным по-гречески и притом созвучно со знаменитой Илиадой? Ведь при допущении случайности, это—совершенно невероятное совпадение с точки зрения математической теории вероятностей, и здесь должна быть если не прямая преемственность, то какая-то обобщающая причина.

Правда, что главный герой Илиады не Илия, а Ах-Илл, но основной корень этого греческого имени тоже Ил (Бог, Солнце, Али) а вместе Ах-Ил значит по-еврейски брат Солнца.

Мы уже говорили, что в древней мифологии имена мифических героев производились часто от мест их воображаемого рождения, и потому, видя родство корней в именах Ах-Илл и Ил-ия с корнем знаменитого мифического Илиона, а также и египетского Илиополя, т. е. города Бога Солнца (лежавшего на канале, соединяющем, через Нил Красное море с Средиземным и соединявшего между собою европейские и западно-азиатские моря) мы можем прийти к заключению, что главное место дей­ствия Илиады был этот Илиополь. Историческая же традиция указывает для Трои—Илиона и Пергама—лишь незначительные развалины близ Гиссарлика у Геллеспонта, неизвестные местным жителям под таким классическим названием.

С точки зрения эволюции литературного творчества и с точки зрения сравнительной лингвистики мы имеем во всей первой книге Библии такого же рода творчество. Древние баяны воспевали, играя на гуслях и тимпанах, сказания о начале мира, об изгнании людей из рая, об антагонизме труда и отдыха, об исклю­чительном по разрушительности наводнении, когда-то бывшем в Египте и преувеличенном постепенно во всеобщий потоп, о на­чале могучего отца культурных народов—Рима—и о его языче­ской религии, очаровательнице людей, которая из бесплодной Чары была переименована в царицу—Сару, давшую начало и Саросскому циклу летосчисления.

Кроме того, у Отца-Рима было и незаконное детище—аравитянин Измаил (измаелит) от наложницы Геджары, а вот в конце легенды говорится, что на закате своей жизни Отец Рима взял себе еще жену Гетеру (по библейскому произношению Хетуру), от которой имел шесть незаконных детей: Самарканда (ЗМРУН), Гиксоса (ИКШН), Маданца (МДН), Мединца (МДИН), Исбака (Испагань) и Шаха (ШУХ), с их потомками—городами, среди которых помечена и Яффа (ЭИФЕ), как дитя Мадинца и указана религия Ламаитов (ЛАМИМ, т. е. ламы), как дитя Гиксоса (Бытие 35, 1—5).

Нас не должно удивлять, что мать их называется греческим именем Гетера. Ведь если весь комплекс легенд об Абраме есть аллегорический рассказ о Латино-Эллшш-Сирийско-Египетской империи, то присутствие в Библии собственных имен с грече­скими и латинскими корнями совершенно неизбежно. Точно так же не должно нас удивлять и то, что Отец-Рим и жена его, царствующая религия, были похоронены на равнине, которую он приобрел у Готов (ХТ). Ведь готы и были преемниками римлян в Италии.

Рассмотрим же теперь с нашей точки зрения главнейшие легенды, вошедшие в цикл рассказов об Отце-Риме.

III.
Гибель двух латинских (лотовых) городов от вулканического извержения.

Прежде всего возьмем легенду о гибели Содома и Гоморры, в которых мы теперь без труда узнаем Стабию и Геркуланум.

«К Отцу-Риму пришел Отец Богов, когда он сидел при входе в свой шатер у дубровы Мамре» (я склонен считать это слово за перестановку из МРМА, т. е. Маремма, соответственно месту, где говорится о приходе Отца-Рима к дубу Маре (МУРЕ).

«Подняв свои глаза (к небу), он увидел трех человек, стоящих близ него. Он поклонился им до земли и сказал главному:

—«Адонис! Не проходи мимо; если я нашел благосклонность в твоих глазах! Вам всем принесут немножко воды, вы омоете ваши ноги и отдохнете здесь, под деревом. Я принесу немножко хлеба, и вы подкрепите ваши силы».

—«Сделай, как сказал»,—ответили они. Отец-Рим поспешил в шатер к Чаре и сказал:

—«Замеси скорей три саты лучшей муки и сделай лепешки» (как при, жертвоприношении).

«Он побежал к стаду, взял нежного и хорошего теленка, и его мальчик поспешил его приготовить. Он поставил мясо перед путниками, с молоком и сливками, и стоял рядом под деревом, пока они ели.

—«Где Чара, твоя жена?»—спросил главный из них (т. е. сам 6ог Громовержец).

— «В шатре»,— ответил Отец-Рим.

—«Я опять буду у тебя в это время в следующем году,— сказал Адонис,—и у твоей жены будет тогда сын» (18.10).

«Путники,—продолжает легенда,—встали и пошли в сопро­вождении Отца-Рима по направлению к Содому (Судному городу).

—«Утаю ли я от Отца-Рима,—сказал Громовержец (о кото­рого здесь как будто во сне вдруг превратился тот, кого Отец-Рим назвал Адонисом),—что я хочу сейчас сделать? Ведь Отец-Рим произведет великий в сильный народ, в котором благосло­вятся все земные племена, как же не сказать ему? Велики жалобы на Содом и Омре. Сойду и посмотрю, вполне ли они поступают так, как вопиют ко мне ввысь мои слуги, или нет. Узнаю сам....»

—«Может быть в этом городе есть хоть пятьдесят невин­ных. Неужели ты погубишь их вместе с ним? Не может быть этого от тебя. Поступит ли неправосудно судья всей земли?»

Рис. 142. Ангелы показывают Отцу Риму на город, осужденный на гибель от вулканического извержения (из Biblia Sacra 1538 года).

—«Если я найду в городе пятьдесят невинных, то пощажу все место ради них».

—«Я прах и пепел,—сказал Отец-Рим,— чтобы решиться советовать Адонису.—Но если до пятидесяти не достанет пяти человек?»

—«Не истреблю,—ответил Громовержец,—если найду там сорок пять» (рис. 142).

—«А может быть там сорок?»—продолжал говорить Отец Рим.

—«Не погублю и ради сорока».

—«Да не прогневается Адонис, если я буду говорить еще: а если там тридцать?»

—«Не сделаю и для тридцати».

—«Ну, а если двадцать?»

—«Не истреблю и для двадцати».

—«А может быть там десять?»

—«Не истреблю и для десяти»,— ответил ему Громовержец, и, переставши говорить с Отцом-Римом, ушел» (Бытие 18).

Так оканчивается легенда о небесных предзнаменованиях гибели двух грешных городов. А вот рассказ и о самой гибели.

«Когда племянник Отца-Рима Латинянин (Лот), уроженец той Горы,⁶) сидел (как и его дядя Отец-Рим в предыдущем рассказе) вечером у ворот своего дома, пришли к его городу два Вестника неба. Он очень упрашивал их войти в его дом, но они сказали:

—«Нет, мы переночуем на открытом месте (т. е. под небом)»

«А потом согласились.

«Но не успели они лечь спать, как жители Содома (Стабии⁷) от малого до великого окружили дом Латинянина со всех концов и сказали:

—«Где люди, приходившие к тебе? Выведи их. Мы их повалим на землю».

—«Не делайте такого злого дела,—сказал им Латинянин,—вот у меня две дочери, которые не имели мужа. Лучше я вы­веду их к вам, и делайте с ними, что хотите. Только не причи­няйте зла пришедшим под кров моего дома».

—«Ты сам пришелец между нами,—сказали туземные жители,—и хочешь нас учить! Мы за это еще хуже поступим с тобою, чем с ними».

⁶) הרן (ЕРН) —от הר (ЕР)—гора.

⁷) סדם (СДМ) от סוד (СУД)—суд. По созвучию имени его считают за арабское Hagr Usdum—соляная гора, около Мертвого моря, но Усдум не более похож на Содом, чем Содом на Стабию, засыпанную Везувием вместе с Геркуланумом.

Они подошли, чтобы выломать двери его жилища. Но вестники неба ввели Лота в дом и закрыли за ним вход, а жителей Содома поразили слепотою от малого до великого, так что они измучились в поисках дверей (намек на лунное затмение).

—«Кто бы из твоих близких ни жил в этом городе,—сказали вестники неба Лоту-латинянину,—выведи всех, потому что мы истребим это место»,

«А так как Латинянин медлил, они схватили его за рука и вывели из города с женою и двумя дочерьми.

—«Спасай свою жизнь,—сказал ему один из них.—Беги на гору, не оглядывайся назад, чтобы тебе не погибнуть».

«Но Латинянин сказал:

Рис. 143. «Отставшая жена Лота». Шлаковое образование на лавовом потоке Везувия, когда он идет над чем-нибудь способным разлагаться от жара на газы, каковы тела животных. Тут начинается маленькое извержение, поднима­ющее небольшой шлаковый столб.

Рис. 144. Ставрос (кол, крест) по-гречески и Слон (столб, путеводный знак) по-еврейски, над Везувием при извержении 1882 года «Как дым от огромной печи».

—«Я не смогу взбежать на гору. Вот ближе находится городок Сарно ⁸), я побегу в него».

«Когда взошло солнце над землею, Латинянин пришел туда, а Громовер­жец пролил огонь и серу с неба на Содом и Омру. ⁹) Он ниспроверг эти города и погубил всю их окрестность и всех жителей, и растения вокруг. Жена Лота (рис. 143) оглянулась назад и превратилась в соляный столб.¹⁰)Ранним утром Отец-Рим пошел посмотреть на Содом и Омру и увидел там дым, поднимающийся от земли, как дым от огромной печи (рис. 144).

«А Латинянин вышел из Сарно и стал жить в пещерах на горе вместе с двумя своими дочерьми.

«Они напоили его вином и стали беременными от него. Так произошли туземцы и язычники».¹¹)

⁸) צער (ЦОР, переделано из Сарно на речке Сарно близ Везувия: он также назывался בלע (БЛЭ)—поглощенный, погибший.

⁹) עמרה (ОМРЕ)—поднятый, господствующий, вероятно Умбра, откуда Умбрия.

¹⁰) אדמה (АДМЕ)—красная земля, глина, красный камень.

¹¹) Народ מו־אב (МУАВ) теологи считают за крошечное племя, будто бы жившее к востоку от Мертвого моря. А по значению слово Му-Аб значит народ—прародитель. А עמון (ОМУН) просто значит, как и гречекое έθνοι—язычники, и их относят в ту же «мертвую» местность. Но такая география не выдерживает ни малейшей научной критики.

Легенда эта была локализирована последующими ее редакто­рами, как и большинство библейских рассказов, на микроскопи­чески малом кусочке земли в Сирии, в окрестностях Мерт­вого моря, но первоисточник ее не трудно видеть, взглянувши на приложенный рисунок 144. Мы видим здесь опять то самое вмешательство подземных сил в человеческие дела, кото­рое я уже указал в первой части моей книги. Это было извержение Везувия.

Других вулканов нет и не было известно древним обитателям Европы и передней Азии, писавшим Библию. Окрестности Соленого озера в Малой Азии или Синай и Санто-рино не дают для такой легенды ни малейшего повода. Везу­вий и Этна одни могли ее вызвать. А раз дело идет о Везу­вии, то и Лот есть не что иное, как корень слова латинянин (Lat-inus). Он—библейская персоно­фикапия латинского народа в его воображаемом предке. Такому же представлению соответствует и конец легенды, когда Лота напоили пьяным, так как окрест­ности Неаполя издревле славились своим виноделием.

Извержением Везувия определяется и время возникновения этой легенды. Допустим сначала верность дошедшей до нас исторической традиции, что Помпея была засыпана 24 августа 79 года «после Рождества Христова». Считая по Евангелию, что Иисус был столбован 32 лет, и что столбование, как мы вычис­лили, было в 368 году, мы должны отнести его рождение к 336 году, а через 79 лет после него был 415 год.

Не было ли около этого времени совершенно исключительного в истории комет случая, когда две кометы (т. е. два вестника Лоту-Латинянину) появились бы в одно и то же время, во время летней жары, как дано в легенде?

Такое необыкновенное совпадение я нашел только один раз за все историческое время: как раз в июне 415 года нашей эры. Они и были приняты позднейшими астрологами за провозве­стниц катастрофы, моральное объяснение которой подыскано уже потом.

«24 июня 415 года (когда Солнце было в Близнецах),—говорят нам китайские летописи (т. е. в самое жаркое время года), две кометы явились вместе в пространстве, ограниченном змеем Змиедержца и смели (хвостами) созвездие Геркулеса» (как раз покровителя Геркуланума).

Ше-Ке и Ма-Туанъ-Линъ.     

Понятно, что прийти в Змиедержда, когда Солнце было в Близнецах, они могли только выйдя от них на западе, пройдя в ярком виде Рака, Льва, Деву и Весы.

По другому списку летописи Ма-Туань-Линь, явление это наблюдалось 27 июня 416 года и, кроме того, за полгода до этого, т. е. 26 января (когда Солнце было в Козероге) «видели еще комету на западе», т. е. около Овна.

Близ этого же времени было и знаменитое, полное и глу­бокое затмение 19 июня 418 года в Риме и во всей средней Италии, соответствующее словам, что два ангела поразили сле­потой искавших их содомлян.

Все это приводит меня к заключению, что гибель Помпеи была, как и передают нам историки, именно через 79 лет после гадательно определенного ими «рождества христова», но только мы должны принять во внимание, что это «рождество» было не в первом, а в четвертом веке вашей эры, как и определяют его мои вычисления, отожествляющие евангельского христа с Василием Великим, родившимся по исторической традиции около 329—333 года.

Это страшное извержение, якобы предсказанное двумя одно­временными кометами «сметшими своими хвостами» созвездие Геркулеса, именно и послужило поводом к легенде о Геркулануме, возникшей, таким образом, только после 418 года, не ранее 23 лет после того, как прогремел Апокалипсис, грозивший всему неве­рующему миру огнем и серой. Легенда эта в таком случае была составлена первоначально в Риме, так как только из него созвез­дие Змиедержца с двумя ангелами, вооруженными мечами, ка­жется восходящим и нисходящим над Везувием, и тот астролог в Риме, который предрекал по этому знамению гибель окру­жающим его странам, должен был сделаться знаменитостью. Это грозное событие, происшедшее с нашей точки зрения 24 августа 418 года, через месяц после «поражения слепотой» всей этой местности, и послужило всего сильнее к пышному развитию апокалипсического средневекового христианства и появлению подра­жающих ему пророчеств Амос, Иса-Ия, Иезики-Ил и Захар-Ия. Оно только было апокрифировано на 335 лет назад, одновре­менно с апокрифированием времени распятия Иисуса на 33 год нашей эры.

Рис. 145. Отец-Рима (Аб-Рам), в латах и шлеме идет навстречу Отчему царю (Аби-Мелеху), подносящему ему дары. (Из Biblia Sacra 1558 года.)

С этой точки зрения и под именем Отца-Рима (Аб-Рама) невольно хочется заподозрить даже римского папу, что в пере­воде на русский язык значит то же самое, что и Аб-Рам (т. е. Papa-Romanus—папа римский). Этим титулом (паппас) римские епископы, говорят, величались еще в конце IV века, т. е. как раз в то время, когда там действовал по нашему астрономиче­скому вычислению (относящему распятие Иисуса к 368 году нашей эры) апостол Симон-Петр или, вернее, Симон Патер), поло­живший начало всемирному величию папств. Однако же картинка (рис. 144), которую я здесь привожу, изображает Аб-Рама в латах, с мечом и шлемом, как предводителя войска, в роде Аврелиана или Диоклетиана, а подносящий ему дары Отчий Царь (Аби—Мелех) совсем напоминает папу старого времени, кроме того упоминание о Содоме и Гоморре в Апокалипсисе (если оно не вставлено туда позднее) заставляет допустить, что эти города погибли ранее 395 года, когда писан Апокалипсис. Значит, Помпея засыпана уже вторым извержением, а описанное здесь было не позднее 393 года, но астрологические детали взяты к нему из времени второго извержения.

назад начало вперёд