И передан мне морем тростник1), подобный посоху, а гонец в облачной одежде уже вступил2) в море, говоря мне:
— Подбери его и измерь им потом (по-видимому, на размерах патмосского пшеничного3) поля) жилище бога — небо и созвездие Жертвенника и исчисли преклоняющихся в божьем жилище — звезд. А проходное место4) внутри жилища бога — Землю — исключи и не измеряй, потому что она отдана во власть толпищам. Они будут презирать святую крепость — небо — в продолжение сорока двух месяцев (1260 дней, до воскресенья 13 марта 399 года, когда, по вычислению автора, должен был придти на Землю вocкpecший из мертвых Иисус). Но я дам власть двум провозвестникам моим пророчествовать в эти 1260 дней5) в их белых накидках-безрукавках6).
Вон они, эти две мои оливочки, два светоча (вероятно, две береговые чайки), избравшие свое жилище перед властителем Земли. Если кто захочет их обидеть, огонь изойдет из их уст (блеснула молния?) и пожрет врагов их, так что обидчику их надлежит быть убиту. Вон они7) имеют власть затворять небо (ливень пронесся дальше?), чтобы не шел дождь во время их провозвестничества, могут делать воды кровавыми (новым отблеском алой молнии?) и могут поражать землю всякой язвой, как только захотят.
Когда же они исполнят свое провозвестничество, зверь, выходящий теперь из морской бездны (в символах новой грозовой тучи), сразится с ними, и победит, и убьет их. И вон они упали и лежат как мертвые на дорогах Великой твердыни (большой прибрежной скалы), которая духовно обозначаете собою тот Содом и Египет, где и Христос был распят8).
И будут смотреть на их трупы множество народных скопищ и толп, племен и языков (символизируемых волнами бушующего Средиземного моря, как говорит далее сам автор в гл. 17, ст. 15) в продолжении трех с половиною9) оборотов солнца, и не позволят положить их в гробницы (спрятаться в залитые водою гнезда на обрыве утеса?) А живущие на суше будут радоваться и веселиться этому (береговые травы кланялись друг другу, качаемые ветром?) и будут посылать дары друг другу, потому что эти два провозвестника терзали живущих на суше (помяли травы своим падением?)10).
Но вот после трех сроков с половиною вошел в них дух жизни божьей (чайки очнулись?). Они встали на свои ноги, и великий страх напал на смотревших на них (травы приникли к земле от сильного порыва ветра?)
И услышали они громовой звук с неба, говорящий им:
— Подымитесь сюда!
И поднялись они в облака, в небо, и смотрели на них враги их — волны и тучи.
И в тот же миг раздался сильный третий удар землетрясения, и десятая часть твердыни — утеса — обрушилась, и погибло при этом крушении семь тысяч трав, подобий11) человеческих, а на остальных напал страх (все приникли к земле от нового порыва урагана) и воздали хвалу богу неба12).
И вот затрубил седьмой гонец бури (и вместе с ним солнце снова выглянуло из туч), и раздались в небесах могучие звуки, говорящие:
— Отныне Царство Мира стало царством самого нашего властелина и его посвященного, и будет он царствовать в веках веков!
А двадцать четыре старца-часа, сидящие на тронах вечности перед богом, падали на свои лица и преклонялись перед богом, говоря ему:
— Благодарим тебя, властелин наш, бог всемогущий, который был, есть и будет: ты принял свою великую власть, и сам воцарился на Земле. Возмущены народы несправедливостями, и пришел час твоего гнева, и время судить мертвых, и вознаградить твоих слуг, провозвестников и непорочных, и всех почитающих твое имя, больших и малых, и погубить губящих землю.
И раскрылся между туч голубой шатер божий на небе, и появилась радуга, хранительница13) обещания бога Ною, что не будет более потопа от дождей, и произошли молнии и громы, и шум, и большой град.
1) χάλα̃μος—тростник.
2) είστήχει—давнопрошедшее от στη̃μι—стою, вступаю.
3) Этот случай особенно характерен в мистическом отношении. Из гл. 21 ст. 15 и др. будет видно, что на рассвете следующего дня Иоанн действительно сделал этим стеблем измерение чего-то,—по-видимому, хлебного поля на острове, считая, что его величина символизирует величину мира, а тростник своей длиной символически представляете стадию, а толщиною—локоть, и что колышущаяся от ветра в поле пшеница представляет молящихся верных, по известной притче о пшенице и плевелах.
4) αύλή—проходное место.
5) Этому сроку в 1260 дней автор придает такое большое значение, что изображает его несколькими различными способами, очевидно, на случай порчи его переписчиками. Здесь он представил его в двух видах: в виде 42 месяцев и прямо в виде 1260 дней. Далее мы увидим, как он будет изображать его в виде суммы года, двух лет и полугодия, что составляет те же самые 1260 дней. Все это указывает на предпоследнее воскресенье перед весенним равноденствием 399 года, приходившимся тоже в воскресную ночь, так как сутки в то время начинались с утра, а не с полуночи, как теперь.
6) σάχχος—саккос—накидка из 6елой козьей шерсти, без рукавов, набрасывавшаяся поверх обыкновенной одежды, рукава которой высовывались из-под саккоса, как черные крылья чаек.
7) οίτοι—вон они, от ουτος—вот этот.
8) Такое отношение автора к Иерусалиму конца IV века объясняется тем, что в это время в нем, вероятно, практиковалось уже низведение огней с неба на гроб Иисуса, которое существует до настоящего времени в праздники Пасхи. Эта догадка подтверждается выражением в гл. 13, ст. 13, где говорится: "даже огонь низводит (лжепророк) с неба на Землю".
Выражение современных канонических копий πόλεως τής ̃μεγάλης я перевел: Великой Твердыни, так как πόλις обозначает одновременно и город, и крепость, и государство, что можно соединить вместе только в слове Твердыня.
9) Греческое ή̃μέρα—день, фигурально употребляется в смысле всякого определенного цикла времени. Здесь дело идет, очевидно, о тех же самых 3½ годах или 1260 днях, остававшихся до 13 марта 399 года.
10) Пусть читатель не подумает, что эта символистика бездоказательна. Далее, в конце главы 17 автор сам указываете, что волны моря у него символизировали толпы и народные массы и т.д. Вся эта книга—типический образчик древних гаданий по звездам, полету птиц, колебанию трав, движению облаков и т.д. Все в природе автору казалось символическим.
11) όνο̃μα—название, символ предмета.
12) Здесь вставлена кем-то совершенно излишняя фраза "второе (??) горе прошло, вот идет третье (?!) горе", между тем как далее описывается вовсе не горе, а радость.
13) χιβωτός τής διαθήχης—хранительница завещания. Так автор называет радугу, руководясь легендой, приводимой в гл. 9, ст. 12-16 книги Бытия.