В иероглифическую эпоху любой простой знак должен был иметь образное значение. Я поинтересовался как выглядела в шумерском письме цифра, соответствующая числу десять. И оказалось:
– u – десять.
Если прототюрки были знакомы с графемой в этом качестве, то они использовали её и как указатель направления – «вправо». Попытался представить:
– 
uŋ – 1) десять, 2) правая (сторона), вправо, 3) он.
Во всех тюркских языках представлены производные этой лексемы: un – десять (тат., баш., сюг., лоб.), on – т.ж. (тур., аз., кум., караим., кр.тат., балк., узб., каз., кирг., ног., ккалп., уйг., алт., хак., тув.), von – т.ж. (як.), vun, vuna, vunna – т.ж. (чув.диалекты).
(Старокипчакская форма ong – десять, мне кажется наиболее приближена к праформе.)
Знакомство с цифрой-угол может подтвердить второе значение названия знака, служившего, вероятно, и указателем направления вправо. Диалектные формы слова и значения собрались в общетюркском.
 |  | u (o) | |
 – buŋ – uŋ | un (on) – an – a | ||
| uŋ (oŋ) – ung (ong) – ang | |||
uŋ – правый (тат., башк.), uŋ – т.ж. (тур.диал.), oŋ – т.ж. (большинство тюрк.яз.), aŋ – правый (чув.). Распространилось в тунгусо-манжурских языках: an – правый (эвенк.). Носогортанность согласного сохраняется в производных angida – правый, в правой стороне (солон.), angyv, angav – т.ж. (эвен.).
Исходным, вероятно, был знак месяца, истолкованный как след ноги (копыта), ориентированный вправо: – uŋ – 1) след ноги (копыта), 2) количество пальцев на ноге, 3) вправо.
Севортян в эту группу, мне кажется, совершенно справедливо включает древнетюркскую лексему, приведённую венгерским тюркологом Вамбери – ong – «пальцы на ноге». Этот иероглиф в древнейшем курсивном начертании попадает в алфавит: – an – (др. тюрк.).
... Неслучайность совмещения значений «десять» и «правая (сторона)» может подтвердить и другой пример. Если та же цифра назвалась в славянских des – 10, desno – правое (слав.), то это соответствует итальянским des – 10, des(stra) – правая (сторона).
II (? VVU)
... Порядок значений условный. В нашем перечне местоимение 3 л. ед. ч. занимает третью позицию. По праву же, его место перед числительным и определителем направления. Потому, что оно является звеном цепочки семантического развития самого первого смысла «рога-бык» – «самец» – «муж» – «он».
Перетолкование «рога → пята, след копыта, ступни» и привело к цифре «пять» → «десять».
Остроугольная форма подсказала следующее значение – правое направление.
В древнейшем состоянии мы находим местоимение в славянском on – «он». Более развито уже в шумерском: ane – «он», «то, отдалённое». В тюркских языках пёстрое разнообразие: ul – он (тат., баш.), оl (каз., узб., ккал. и др.), аl (кирг.), о (тур.), vul, val (чув.).
Одновременно выражается и значение – «то, отдалённое». Используется и развитая лексема, подобная шумерской: äne – «то, отдалённое», антитеза mine – это, близкое (каз.). В косвенных падежах местоимение сохраняет носовой: men-in – мой, sen-in – твой, on-yn – его, men-i – меня, sen-i – тебя, on-y – его (каз.). Восстанавливается: men – я, sen – ты, on – он (каз.).
III
О соответствии тюркского числительного un – «10» шумерскому u – «10» говорит и сопоставление сложных: uš-u – 30 (шум.), üš-un – 30 (тюрк.). Десятки такого типа сохранились полностью только в языках Алтая: iki-on – 20 (2х10), uč-on – 30 (3х10) и т.д. В большинстве остальных от этой системы уцелели только seks-en – 80 (8х10), toks-an – 90 (9х10). Другие десятки выражаются «тёмными» терминами. (Числительное un – десять, в составе уцелевших десяток утратило связь с самостоятельным числительным и превратилось в «суффикс десяток», подчиняя в соответствии с этим, качество своего гласного качеству корневого.)
Соотносимость шумерского числительного u – и прототюркского uŋ → un мне представляется возможной. Утрата конечного согласного – характерная черта лексики новошумерского языка.
Эта тенденция – свидетельство «борьбы» с закрытосложными формами. В новошумерском возобладала исконная привычка к открытому слогу. (Сходные процессы характерно сказались и на форме китайских слов.)
Большинство тюркских языков изначально отдавали предпочтение закрытому слогу, и потому не утратили конечных согласных. Даже таких слабых как носовой. И мы вправе попытаться предположить общие праформы шумерских и тюркских слов:
 | un – десять (тюр.) | |
| – uŋ | ||
| u – десять (шум.) |
Личные местоимения дошли до новошумерского без иероглифов, в записи слоговой клинописью:
| men – я (тюр.) | |
| meŋ | ||
| me – я (шум.) |
| sen – ты (тюр.) | |
| theŋ | ||
| ze – ты (шум.) |
Если эти соответствия – часть гораздо более значительной системности, которая может свидетельствовать о былом тюрко-шумерском взаимодействии, в котором прототюрки играли активную роль, то следует предположить, что в новошумерский период уже тюрки пользуются плодами развитой шумерской культуры. Они заимствуют в своё создаваемое иероглифически-буквенное письмо части сложных шумерских знаков и отдельные простые.
Как мы полагаем, знаку солнца 
ud – солнце (шум.) предшествовал иероглиф с косым крестиком 
.
Тюркский грамматист прочитывает его справа налево (как было принято в древнетюркском письме) и получает отдельные знаки: 
–d'–u(o). Это может свидетельствовать о переходном этапе трансформации иоты: d'/d. В новошумерский период процесс отвердения зубного завершается.
Шумеры писали в ранний период сверху вниз, затем перешли на горизонтальную строку – слева направо. Сей сложный знак прочесть в порядке u-d' были в состоянии только те, кто писал противоположно, справа налево. Одно это может служить аргументом в пользу тюркского происхождения сложного знака, составленного из двух простых: угла (пятёрки → десятки) и крестика (двойки). Шумеры же справа налево не писали.
... До финикийского алфавита дошли варианты креста – 
в значении t. Если бы они применяли знаки для гласных, я не сомневаюсь, что одним из них был бы «угол» – u (о). Эта пара отразилась в южноевропейских: 
– u; 
– t (лат.). В коптском: 
– ti.
