Введение в языковиденье
В Литературном институте один из поэтических семинаров вёл Михаил Светлов, знаменитый на всю Москву не столько книгами, сколько веселыми афоризмами. Из стихотворений, пожалуй, только одно получило известность – «Гренада».
Начинающие поэты любили его курс. Он не преподавал – собеседовал. Легко, непринужденно и очень поучительно. Репризы Светлова запоминались – так просто и точно он их формулировал. «Михаил Аркадьевич, как долго вы писали «Гренаду»?» «Сорок минут, – на секунду задумался, – и всю жизнь. Главные вещи так только и пишутся. Хочешь написать свою «Гренаду» – живи на всю катушку. Зарабатывай свои сорок минут».
Из многих уроков, усвоенных мною от учителей, этот оказался одним из самых практичных. Моя «катушка» это – десятилетия служения и службы. Прохладные и кипящие точки на карте. Транзитные рабочие кабинеты – купе поезда, салон самолета, номер в отеле... Ленинка, Салтыковка, библиотека Конгресса, комнатка при бейрутском Музее письма, до того как он был разрушен ракетами. Везло: я работал в Стамбульском университете, в Стокгольме, Париже и Токио... Вязкая, теплая древность Дели, исписанные Ахеменидами отвесные горы Бехистуна, вырубленные в скалах пещерные города Иордании, перуанские письмена, скандинавские руны, петроглифы Африки – в сотнях блокнотов привозил в Алма-Ату для камеральной проработки. И мне было дано, наконец, услышать и увидеть, как письмена, собранные со всех уголков Старого и Нового Света, начинают говорить друг с другом на понятном им языке образов. Скандинавские знаки обнаружили вдруг близких знакомых среди тюркских рун и китайских иероглифов, буквы кириллицы запросто беседовали с этрусскими и древнетюркскими. В диалог неожиданно вступали казахские орнаменты и гербовые знаки...
Их надо было когда-нибудь воссоединить, эти рассыпанные, развеянные ураганами времени литеры забытого текста, чтобы попытаться сложить их в начальном порядке. Пока не поздно.
И тогда начался отсчет «сорока минут». Сначала – два месяца в вашингтонском Центре Вудро Вильсона, затем в Риме, куда был направлен на дипломатическую работу.
II
Здесь я начал «камеральную» обработку накопленного. Тихие, теплые ночи. Оглохший телефон. Пальма за окном, освещённая яркими звездами. Круг света от лампы, как настольная луна, по которой хорошо пишется.
... Яркие, сочные мазки бессмертных имен Италии, органично вписываясь в картинную природу, оживляют портрет этой прекрасной земли, в которую рано влюбилась история и добилась взаимности.
Эта страна – великое произведение поколений. Античному полотну, даже посредственному, случайно уцелевшему в монастырских подвалах, тысячелетия добавляют художественной ценности и оно занимает место в обществе бесценных раритетов.
Но страну из недр прошлого в будущее продвигает энергия гениев. «Страна наша такая, какой мы её делаем!» Нетворческому, подражательному образованию не преодолеть давящего сопротивления настоящего. Сколько их было накатанных, утрамбованных пластов «настоящего» на историческом пути Италии. Но она, проламывая бетон травинками – Микельанджело, Леонардо, Маркони, Феллини – восходила вновь и вновь. Родина мировых идей – «Республика», «Империя», «Христианство», «Возрождение». Интеллектуальная атмосфера, настоенная на высочайших порывах души, порождала и в новые времена фантастические всполохи мысли, приобретавшие всеземные масштабы. Объективный закон чётности предполагает озарение, уравновешивающее сатанинство фашизма, родившегося также на этой земле. Здесь когда-то прозвучала куражистая формула: Tutto il mondo e' paesa! «Весь мир – одна страна!»
В речи императора эта фраза имела решительную, интонацию, продиктованную стратегией покорения. В устах рефлектировавшего философа приобретала архаико-футуристичный. Воспоминание о былом «довавилонском» единстве рода человеческого или – пророчество?
Во второй половине 20 столетия идея «вся планета – одна страна» настойчиво «овладевает массами интеллектуалов».
Реализовать метафору не просто, но шаг за шагом человечество движется в этом направлении. ООН – мировое правительство... Объединённая Европа... Евразия...
Мир будущего – это Со-бытие, в противоположность раздираемому распрями миру Само-бытия.
... В ночь с 24 на 25 декабря в центре площади Святого Петра в Риме, возле высоченной елки, увешанной гроздьями фиников – плодов Земли Палестинской, ежегодно проводится театрализованная мистерия – рождение Христа.
Ослиные ясли, заполненные ячменной соломой, фигура богородицы в белом, шалевом плате... Прекрасная «Аве, Мария» завершается трансляцией первого крика новорождённого итальянца, появившегося на свет в эту минуту 
.
Вспыхивает серебром рама окна на самом верхнем этаже мрачного фасада храма Святого Петра – и Папа в светлом своем одеянии возвещает Рождество.
Он отступает вглубь покоев и теперь над площадью, над всем христианским миром сияет квадрат с мерцающим, как звезда, светильником в центре 
.
