Рис. 87.
Ангел с трубой, несущий землю По книге XVI века.
Рис. 87. Ангел с трубой, несущий землю По книге XVI века. |
 Рис. 88. Созвездия Геркулес и Змий. Из книги Радинуса (Th. Radinus: Sideralis Abyssus) 1511 г. Книгохранилище Пулковской обсерватории. |
Уже при поверхностном чтении этой книги по-еврейски мы видим, что, как я уже показал выше, слова «Захария», «Барахия» и «Адуй», в ней вовсе не имена автора и его предков, а осмысленные выражения заголовка, из которых при связном чтении выходит:
Помнить грядущий!
Пророчество сына поклонника Грядущего,
Внука „Откровения“.
Точно так же и большинство остальных собственных имен оказываются здесь, как и в предыдущей книге (в «Осилит Бог»), не именами людей и городов, а словами, имеющими общий смысл. Пророчество против Тира оказывается и здесь пророчеством против всех тиранов, потому что слово тир (צר) по-еврейски значит: тиран, угнетатель. Очень возможно, что первоначальные переводчики умышленно оставляли такие слова без перевода из опасения гнева тиранов, но нам-то, современным беспристрастным исследователям, от этого не стало легче. Удачно затемнив основной смысл еврейской Библии перед средневековыми тиранами, они затемнили его и перед нами и, благодаря этому, для разбора пророков, приходится специально изучать древне-еврейский язык, без которого совершенно невозможно расшифровать их содержание.
Я опять повторяю здесь то, что сказал вначале: я перевел здесь книгу «Помнит Грядущий» не всю целиком, от строки до строки, а со значительными сокращениями потому, что средневековая манера писать с бесчисленными повторениями и возвращениями к предыдущему делает совершенно невозможным для современного читателя связное, осмысленное чтение. Но попробуйте сами сравнить мой перевод с обычными, и вы увидите, что все существенное я перевел буквально и точно. Вы убедитесь также, что все, выпущенное мною в этом изложении, есть, действительно, чистая средневековая диалектика, только заслоняющая реальный смысл основного ядра книги, нарочно очищенного здесь мною от налипшей на него сухой и безвкусной скорлупы времен. Только в таком виде наследуемая нами теперь книга и удобна для ознакомления с умственной и религиозной жизнью того времени...
Какое же было это время?
Постараемся определить его сначала посредством чисто литературной критики. С точки зрения простого здравого смысла, который должен лежать в основе всякой современной научной работы, мы прежде всего замечаем, что книга «Помнит Грядущий», как и предыдущая «Осилит Бог», является простым подражанием Апокалипсису. Но «Помнит Грядущий» написана уже совсем без гения Иоанна.
Прочитав «Осилит Бог» (так называемого «Иезекиила») после Апокалипсиса, мы не можем не видеть, что она — его эхо, а прочитав разбираемую нами теперь книгу после «Осилит Бог», мы не можем не заметить, что она — эхо эха, совсем детский лепет сравнительно со своими первоисточниками. Она составляет не только подражание Иоанну (внуком которого назван в заголовке ее автор), но и так называемому «Иезекиилу», учеником которого он, повидимому, был, так как в главе второй (стр. 8) сам назвал себя только юношей.
Все эти три книги, изученный в своей естественной последовательности, наглядно показывают, как постепенно замирала мессианская надежда, ярко вспыхнувшая после громового удара Апокалипсиса. Изгнанная вместе с Иоанном из Византии, она перебросилась в Сирию, Палестину и на берега Евфрата, где вызвала к жизни мессианцев, истинных родоначальников современного еврейства. Отсюда явно, что исследуемая нами теперь книга написана после «Откровения» и даже после хотя бы начала «Иезекиила», т. е. никак не ранее половины V века нашей эры.
В своей основе она заключает те же астрологические и бронтологические методы мессианских гаданий, какие мы видим в Апокалипсисе и которые так характеризуют пятый век, а во второстепенных своих деталях, в литературных, так сказать, орнаментах, она заключает много идей и представлений периода составления Евангелий. Здесь мы видим и «Спасителя, великого первосвященника», сходство которого с евангельским увеличивается тем, что «Спаситель» в еврейском тексте везде даже и называется Иеуше (по другим еврейским и европейским произношениям: Иошуа, Иегошуа, Иосия, Иезус, Джизёс, Жезю, Исус, Иисус), так что, несомненно, автору было известно и самое имя Христа, хотя он и символизировал его в реально-восходящем Солнце. Затем упоминаются и главнейшие евангельские сказания о жизни Иисуса, например, вход в Иерусалим на осле «детище ослицы» и продажа Его за тридцать сребренников.
Само собой понятно, что при научном разборе такой книги, как чисто исторического документа, служащего материалом для выяснения эволюции человеческого интеллекта, в позднем времени ее возникновения не может быть, после всего вышесказанного, никаких сомнений.
Как подражание Апокалипсису, мы находим в первой же ее главе представление о планетах, как о конях, только единственное число заменено тут, как делалось вообще в средние века, множественным.
Красный конь Апокалипсиса — Марс — назван здесь рыжим, т. е. красно-желтым, что еще лучше характеризует его действительный оранжевый цвет. Юпитер назван по-прежнему белым, Меркурий бурым или вишневым, вместо Апокалиптического темного коня-невидимки, а Луна (в еврейских копиях) названа рыжей (какой она и бывает при восходе). В древних греческом и славянском переводах ее определяют еще лучше в виде пятнистого, сильного коня. Астрологический смысл всех этих коней подтверждается, во-первых, тем, что они были наблюдаемы автором на небе «ночью»1 и, во-вторых, тем, что они были «посланы Богом обходить кругом всю землю и обошли ее,2 а затем дали «восходящему Солнцу» ответ, что все на земле спокойно.
Как продолжение и окончание этой сцены, мы находим здесь же, в шестой главе, и другое место, где эти самые кони названы уже колесницами.
В первую колесницу (колесницу Марса) были впряжены красные кони, во вторую колесницу (колесницу Меркурия) — темные, вместо вишневых, вероятно, потому, что шестая глава этого мессианского сочинения была написана через день или два после первой, когда Меркурий уже перестал быть видим на небе. В третьей колеснице (колеснице Юпитера) были белые кони Апокалипсиса, а в четвертой (колеснице Луны) — сильные пятнистые кони, соответствующие пятнистому виду самой Луны. В этом переходе от апокалиптического представления о планетах, как простых конях, к планетам-колесницам, запряженным несколькими конями, посредствующим звеном, как мы помним из предыдущего, является книга «Осилит Бог», где в десятой главе (строки 2—20) планеты тоже названы колесницами.3
1 „видел я ночью“ (гл. 1,8).
2 см. главу 1,8—11.
3 В теологических переводах вместо колесниц в „Осилить Бог“ стоят херувимы, но, как я показал уже в своем месте, херувимы, по местному вавилонскому диалекту, и значат колесницы (рхбим или хрбим, откуда херубим, херувим).
В справедливости такого перевода убеждает нас не только мнение всех лингвистов о происхождении слова херувимы из „Колесниц“, но и исследуемое нами место, где при всем желании уже нельзя превратить колесниц в херувимов, благодаря тому обстоятельству, что в них впряжены лошади.
 Рис. 89. Колесница Солнца. Из книги Леопольда (Leopoldi compilatio de astrorum scientia) 1489 г. Книгохранилище Пулковской обсерватории. |
Так последовательно развивалось у мессианцев в Вавилонии апокалиптическое представление о планетах, приведшее и к современным аллегориям, на которых художники и скульпторы постоянно изображают небесные светила, особенно Солнце, языческими богами, скачущими по небу в колесницах, запряженных тройками лошадей (рис. 89).
Для нас же это место особенно важно в том отношении, что дает опору для определения времени возникновения исследуемой нами теперь книги, указав для него положение Луны, Юпитера, Меркурия и Марса.
