 Рис. 173. Основатель единобожия, т. е. Иоанн-Богослов (Златоуст) или сам Василии Великий, он же Христос, по апперцепциям Амарнской школы, давшей ему прозвище Хун-Амен, а по другому чтению Эхн-Атен, т. е. Свет Адоная. Его же считают за Амен-Хотепа IV. |
Амен-Хотепа IV, прозванного Хун-Атеном, совсем нет ни в Абидосской таблице, ни в евангельских родословных Иисуса, и потому я считаю его если не за новую историческую апперцепцию самого «Христа», то за новую вариацию автора Апокалипсиса — Иоанна Златоуста конца IV века. А если мне скажут, что при, таком количестве отожествлений того же лица не найдут ли археологи и много его мумий, то я отвечу: иначе и быть не может! Ведь существовало же вплоть до последнего времени в различных местах несколько голов Иоанна-Крестителя, так почему бы не быть и нескольким мумиям его крестника ?
При этом царе начинает возникать идея об единобожии, учение об едином Световом боге, — и Амен-Хотеп IV, при оппозиции староверов, воспринимает титул «Верховного священника Хор-маху» и «друга Солнечного лика». Священники открыто восстали за это против него, а он против них. Он велел выскабливать везде имя Амона на памятниках, и даже в собственном имени Амен-Хотеп выбросил переднюю часть и принял новое прозвище Хун-Атен, т. е. Отблеск Адоная и Нофер-Хепер-Рэ. Он собрал — говорят нам — художников, рабочих и каменщиков, построил великолепный храм нового стиля в Ху-Атене, превратившемся теперь в деревушку Тель-эль-Амарна с огненными жертвенниками богу Солнца Атену. Близ него он воздвигнул и собственный дворец, и дворец для своей жены Ноферит-Ти и для дочерей и всего двора. Его зодчим был Бек, сын «основателя живописи с натуры». Одна из надписей в каменоломнях Сильсилиса, откуда добывался крепкий темно-коричневый песчаник для строений и статуй, приписывает ему постройку Великой пирамиды Ху-Фу. Бругш1 приводит эту надпись в таком виде:
1 Бругш, стр. 424 оригинала.
«В первый раз разослал царь повеление,... чтобы созвали всех строителей от острова Елефантины даже до города Самхуда (считаем за Мигдол, город Нижнего Египта; и всех начальников «вождей народа», для производства великой ломки крепкого камня при постановке Великой Пирамиды во имя бога света (пирамиды «Светочи»), который пребывает в Фивах в солнечном лике. И превратились великие и знатные господа и начальники, носящие опахала, в надсмотрщиков ломки и нагрузки на корабли камней».
И вот, выходит, что Хеопсову пирамиду выстроил Хун-Атен, живший, по Бругшу, через 2267 лет после Хеопса!
Лишь при наших отожествлениях исчезают эти нелепости.
 |  |
| Рис. 174.
Апперцепции Амарнской школы в Египте. фантастический пейзаж времен Эхи-Атона (Хун-Афина). | Рис. 175.
Апперцепции Амарнской школы. Эхн-Атон (Хун-Атен) и жена его Нофре-Тити (Нофер-Ити), |
В середине выстроенного Хун-Атеном нового столичного города (рис. 176) стоял — говорит сказание — великий храм Солнца. Город будто бы лежал невдалеке от Нила на большой равнине, напоминающей равнину западной части «Фив».
На востоке, на заднем плане, поднимались крутые горы, а с севера и с юга тянулись почти до реки, как ограждающие город стены, хребты высоких холмов. «Только два узкие прохода к востоку, справа и слева восточного хребта, составляют выходы из замкнутой обширной долины» — говорит нам Бругш, совершенно и не подозревая, что столичные города не могут строиться где попало, а только там, где скопляется наиболее прибавочных ценностей человеческого труда, и что город вроде указанного на рисунке 176 невозможен.
 Рис. 176. Воображаемая кукольно-крошечная арена деятельности «великого реформатора Эхн-Атона (Хун-Атена) и воображаемое положение его воображаемой столицы (затушеванное место по средине карты, «города одного мгновения» - Ахет-Атена, вроде Афин (по Авдиеву). Совершенно недопустимая комбинация для исторического масштаба. |
Верховным жрецом или пророком в храме бога Солнца был некий Мери-Рэ, т. е. «любимый Солнцем», одноименный с Мери-Рэ, соправителем Мери-Рэ-Пепи. Титул этого верного слуги Хун-Атена был: «верховный созерцатель солнечного лика в храме Солнца в городе Ху-Атен». Он торжественно облечен был в свое высокое звание в присутствии царя, который обратился к нему с такой речью:
— «Я лично присутствую, чтобы возвысить тебя в звание верховного созерцателя Солнечного лика в храме Солнца города Ху-Атена. Да будешь ты таким, согласно твоему желанию, ибо ты был моим слугою, послушным новому учению. Никто, кроме тебя, этого не сделал, и потому сердце мое полно удовольствия по отношению к тебе. Потому и даю я тебе такое высокое звание, говоря: ешь от стола сутэна, твоего господина, в храме Солнца».
Потом царь приказал позвать казнохранителя и говорил ему:
— «Ты, хранитель палаты серебра и золота (в пустыне то!), награди верховного созерцателя солнечного диска в городе Ху-Атен. Положи золотое драгоценное ожерелье кругом его шеи, положи золото к его ногам, ибо он был послушен новому учению сутэна во всем, что было говорено в отношении этих прекрасных мест, устроенных в палате пирамиды, в храме Солнечного лика, в городе Ху-Атен. Алтарь Солнечного лика наполнен всякими хорошими предметами и большим запасом зернового хлеба и полбою».
Такова пышная надпись, которая совсем не соответствует географическим условиям Нильской долины близ деревушки: Эль-Амарна, где не могло быть ничего даже и в древности, кроме деревушки. Ху-Атен значит «дом-Адоная», Адонаем же называется в Библии бог, но неизвестно — Отец или Сын. Не отсюда ли происходит и имя богини Афины и города Афин, хотя оно объясняется также и значением: корабельная пристань? А относительно того, что бог Адонай и классический Адонис одно и то же, не может быть сомнения.
 Рис. 177. Царь «Отблеск Адоная», по-иероглифически Хун-Атен, выехал кататься на своей колеснице вместе с женою Нофер-Ити (по другому чтению Нофре Тити), целующею его на пути. (Рисунок на гробнице в "Тель-Амарне (Из апперцепции Амарнской школы живописи).  Рис. 178. Князь Эйа и жена его Тия принимают из рук императора золотое ожерелье. Часть рисунка в гробнице Эйи в Амарне. Образчик апперцепции Амарнской школы в Египте. |
Один из высших сановников, живший при дворе царя и управлявший его домом, назывался Аа-Мес. Он же наблюдал за храмовыми магазинами продовольственных запасов. После Мери-Рэ он принадлежал к самым ревностным приверженцам нового учения. Это указывается одною надписью, найденною в гробнице Тель-эль-Амарна, которая содержит молитву Аа-Меса к Солнцу:
«Прекрасно захождение твое, о Солнечный лик жизни, властелин властелинов, царь миров! Когда ты соединяешься с небом в твоем захождении, тогда радуются смертные перед твоим лицом. Они воздают почести тому, кто сотворил их, и молятся перед тем, кто сделал их, молятся перед глазами твоего сына любящего тебя царя Хун-Атена. Вся Египетская земля и всё народы повторяют твое имя при твоем восхождении чтобы славословить твой восход. О ты, бог, поистине существующий, потому что мы видим тебя обоими нашими глазами. Ты есть тот, который создает то, чего не было никогда, который творит все и содержится во всем. И мы появились вследствие речения твоих уст... Даруй же мне дарственную милость на все дни, даруй мне хорошее погребение после глубокой старости на земле Ху-Атена, когда я окончу хорошо течение моей жизни».
«О ты, солнечный лик! — восклицает в одной надписи ею жена Ноферу-Нофер-Ити. — О ты, живущий бог! Нет никого другого, кроме тебя. Ты исцеляешь глаза твоими лучами, создатель всех существ. Когда ты восходишь на востоке неба, чтобы дать жизнь тому, что ты сотворил, тогда люди, и звери, и птицы. и земноводные оживают, созерцая тебя, и они засыпают при твоем заходе».
Все эти гимны настолько напоминают Псалмы, что должны быть отнесены к той же эпохе, ко времени евангельского Христа, а сын солнечного бога символизирован в Месяце, рождающемся от него вновь и после каждого обхода неба сливающегося с ним. Вот почему ему и посвящалась Пасха в полнолуние Нисана по закону Моисея (т. е. Диоклетиана). А в полнолуние Тишри — был праздник Суккот, а в новолуние Тишри — праздник приношения первых колосьев впродолжение 49 дней после нисанского полнолуния, т. е. в апреле.
Дочь Хун-Атена — говорят нам — и нашла в корзине плывущего по Нилу Моисея и воспитала его, чем и определяют его время, совершенно не замечая, что все это—сказка.
Но где же — спросит меня читатель — помещается ортодоксальными египтологами великая пирамида Амен-Хотепа IV, посвященная богу-Света, если ее нет нигде отдельно от уже известной нам пирамиды «Светочи» на Гизехском поле?
Мариетт внушает нам, что она была потом разобрана дочиста одним из преемников Хун-Атена, и ее камни пошли на постройку четвертой пары входных пилонов на юге великого храма Амона в Апе, на пути к Луксору, так как на них есть имя Хоренхиба... Но такого рода предположения слишком легкомысленны, гора родила мышь... Вышеприведенное сказание не может относиться ни к чему другому, кроме пирамиды «Светочи», и в таком случае она воздвигнута не ранее конца IV века.
Кроме того, Бругш2 обращает внимание на семитический характер только-что приведенной молитвы и выражаемых в ней религиозных воззрений.
Очень многие видят в матери Хун-Атема не иначе, как женщину из передней Азии. Так Мариетт3 указывает, что царица Ти, его мать, изображается с розовыми щеками, как и царица Родонис, строившая пирамиду «Высокую». Ленорман также считает ее женщиной северной расы.
2 Бругш, примечание к стр. 427 русского перевода.
3 Mariette: Aperçu de l'histore d'Egipte, p. 59.
Однако попытка водворить единобожие в лице солнцепоклонства — говорят — была оставлена уже при преемниках Хун-Атена, потому что они поклонялись и остальным богам.
Так оканчивается восемнадцатый период периодической системы Архейских египетских царей и начинается девятнадцатый. Но он уже является не полным, так как надо было подвести всю систему под мистическое число семьдесят семь. А для этого теперь после Амен-Хотепа, введшего служение единому богу-Отцу и занявшего 74 номер Абидосского списка, осталось для следующего периода только три места, которые можно было закончить с честью, лишь сделав их аналогами последних членов семичленного-периода. Посмотрим же, как это вышло.
