Н.А.Морозов / «Христос». 6 книга / ЧАСТЬ III

ГЛАВА VIII.
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ ВЕХИ СРЕДНЕВЕКОВОГО АГАРЯНСТВА.

В виду особенной важности при чтении исторических исследований иметь всегда перед глазами «хронологические вехи» своего предмета в виде последовательного списка правителей, по которым датируются все средневековые первоисточники, я даю здесь, как хронографическую карту времен, реестр правоверных духовных властелинов Месопотамии, составив его главным образом по А. Крымскому, но со своими характеристиками.

Насколько эти вехи достоверны?

Мне кажется, что историческая ценность их близка к нулю уже по одному тому, что все сведения о них получены не из Месопотамии.

В лучшем случае мы имеем их из отдаленной от нее Европы, из находящейся на другом конце света Андалузии, и не ранее XVI века, а в худшем случае — из Британской Индии. Там в XIX веке наоткрывал множество литературно написанных изящных и подробных арабских книг о пророке Магомете и о первых халифах уже известный читателю доктор востоковедения Шпренгер, этот Поджио Браччиолини XIX века, на котором теперь и зиждется вся история и хронология средневекового ислама.

И вот мы видим следующее, поразительно странное обстоятельство, которое я уже отметил и ранее.

1. Ни в Багдаде, ни в Моссуле, ни в Басре, ни в остальной, большею частью пустынной бесплодной Месопотамии, истинной родине арабов-кочевников, никаких рукописей, ни исторических, ни научных, ни беллетристических, не было найдено ни одной, и никаких местных известий о том, чтобы они там когда-нибудь были, не имеется.

2. За тридевять земель от нее, в тридесятом царстве находится на Иберийском (т. е. в переводе: еврейском) полуострове знаменитая в средние века своей еврейско-мавританской культурой Андалузия (Vandalicia), куда поэтому мы и должны относить все сведения о вандалах средних веков, а не в одну Вандею, к северу от Иберии.

Лежит Андалузия по обеим сторонам знаменитой в средневековой поэзии реки Гвадалквивира, которую воспел даже и у вас Пушкин в своем стихотворении с припевом:

И восторг поэтов перед Андалузией вполне понятен: она является не только центром средневековой корейшитской культуры, но и родиной галантных рыцарей, поэтов, сказочников и мореплавателей. Какова же она по своей национальности?

В конце XIX века в ней было около 3½ миллионов жителей мавританско-испанского типа и в том числе несколько тысяч цыган, а о ее знаменитых городах — Севилье, Кордове, Гренаде, Малаге, Кадиксе и их замечательной средневековой культуре, совсем как в сказках из «Тысячи и одной ночи», — мне нет нужды напоминать литературно-образованному читателю. Интеллигентскими, и необходимыми для мореплавателей международно-торговыми, а потому и литературными языками, в ней были в средние века (вероятно в последовательные периоды) два наречия одного и того же, повидимому пришедшего из Египта, говора: библейское наречие, называемое нами еврейским (иберийским), и корейшитское, называемое нами арабским (тоже от корня ибер-эреб). На первом наречии написана Библия, а на втором написано отчасти пополненное позднейшими идеями и во многом сокращенное ее изложение — Коран (причем и Библия, и Коран в переводе значат одно и то же: Чтение).

Вот здесь-то в Иберии, в старинных книгохранилищах Кордовы и других испанских городов, и открыты были все первоисточники так называемой «арабской» литературы, большею частью в единственных на свете рукописях (что всегда очень странно), и отчасти как цитаты из каких-то предшествовавших манускриптов, будто бы пришедших в Андалузию из волшебных царств далекого и потому таинственного Востока...

А между тем на этом Востоке и до сих пор никто о них и не подозревает, за исключением тех, кто прочитал о таких своих рукописях из наших европейских книг, трактующих самоуверенно о «великой прошлой культуре Восточных стран».

3. За тридевять земель в тридесятом царстве по другую сторону от пустынь той же псевдо-счастливой Аравии и от почти не менее безотрадных областей Месопотамии, — где за несколько километров от берегов Евфрата на почти безлюдных равнинах с каменистой или песчаной почвой, поблизости от речных берегов с их зарослями, бегают кое-где дикие ослы, страусы и антилопы, да рычит по ночам лев, — находится родина вторых наших первоисточников по волшебной истории Аравийского полуострова и соседних с ним, тоже ничего не подозревающих о своей древней культуре, местностей. Этот первоисточник — северная Индия с ее большими и оригинально-культурными городами, Дели, Лагором, Хайдерабадом и другими на берегах Инда и его притоков.

Там, в 1001 году нашей эры, султан Магомет (называемый обычно Махмудом) распространил — говорят нам — религию ислама, а с нею и его язык, как единственно литературный в международный. Только с этого Магомета в начинается реальное магометанство в Северной Индии, да и самое слово «магометанин» (по крайней мере здесь) должно производиться от имени этого Магомета-Махмуда, называемого Газни, т. е. завоеватель, хотя газнийским, говорят нам, он прозван потому, что был родом из афганистанского городка Газни. Но не проще ли предположить, что это прозвище есть искаженное слегка арабское слово гази — завоеватель?

Уже из одного того факта, что магометанство появилось в Индийском Пенджабе, да и в прилегающем к нему Афганистане только в начале XI века нашей эры, казалось бы, трудно ожидать, что в нем найдем мы самый обильный родник для составления истории первых наместников (калифов) пустынной Аравии, лежащей, как я уже сказал, за тридевять земель в тридесятом царстве и отсюда, и от Апдалузии. И однако же как раз здесь немецкий арабист доктор Шпренгер, этот, как я уже сказал, Поджио Браччиолини XIX века, «открыл» целый ряд прекрасно и литературно написанных на лучшем корейшитском языке биографий Магомета и первых «наместников» пророка и продал их за большие деньги своему знакомому, английскому арабисту сэру Вильяму Мьюру (William Muir), а также и в различные европейские музеи. И только эти «открытия», по словам всех арабистов, «поставили историю первых лет ислама на современную нам высоту».

Но точно ли «открытия» Шпренгера более правдоподобны, чем и классические открытия Поджио Браччиолини? Уже по одной их локализации в Индии, такой отдаленной от места описываемых событий, где магометанство к тому же появилось лишь через 500 лет после, выходит, что шпренгерианские первоисточники магометанства еще менее правдоподобны, чем поджианские первоисточники древних латинских классиков.

С таким предупреждением я и предлагаю читателю эти хронологические вехи нашей современной истории средневекового ислама в юго-западной Азии, которые могут оказаться прямо вехами андалусских заблуждений с прибавкой произведений гайдарабадских мистификаторов, спекулировавших на щедрости английских лордов и магнатов, плативших за каждое такое их «открытие» огромные деньги.

I. Легендарный период.

Можно сказать почти с полной уверенностью, что в это время еще не было ни Корана, ни сказаний о Магомете, а распространялось одно агарянское арианство, которое потом и было кооптировано правоверием, тем более, что христиане охотно отожествляли потом ариан с измаэлитами.

А. Мифические «наместники» со столицей в Медине (калифы «правого пути»):
(Ложные вехи)

Б. Легендарные Омайяды — потомки Омайи (со столицей в Дамаске).
(Сомнительные вехи)

1. Ветвь, потомков Абу-Сафьяна:

2. Новая ветвь — мерваниды:
(Сомнительные вехи)

В. Первые аббасиды — потомки Аббаса (со столицей в Багдаде).
(Очень сомнительные вехи)

Абдул-Абас вводит (агарянство) в Месопотамии (Ираке) и делает столицей своей Багдад).

II. Более достоверный период.

1. Аб-дер-Рахман I (причем Рахмап есть лишь особое произношение слова Romanus — Римский) кладет в Испании в 758 году начало агарянству в Кордовской области, которая с 929 года официально титулуется наместничеством (по-корейшитски «Калифатом», 929—1031 гг.).

2. В северной Африке, 30 лет спустя Идрис, воображаемый правнук наместника Али, основывает в Марокко алийскую теократическую династию идрисидов (788 — 985), столицею которой считается город Тудга. Остальная, более близкая часть берега Африки (Тунис и пр.) к ней не принадлежат, и наместник Аглаб делается основателем в Кайруване агарянской династии аглабидов (800—909).

Обыкновенно называют, — говорит А. Крымский, — культуру исламитов «арабскою», потому что органом умственной жизни для всех этих народов сделался арабский язык. Поэтому и говорят: «арабское. искусство», «арабская» наука, и так далее, но в сущности арабский язык не больше как оболочка. Так называемое «арабское искусство», «арабская наука» были различны в различных областях земного шара. В Персии они были наследием прежней персидской культуры (которая, как известно, восприняла многое из Греции). А в западно-азиатских областях и в Египте мы наблюдаем в средние века развитие остатков культуры византийской, подобно тому как в северной Африке, Сицилии и Испании видны следы культуры римской и римско-испанской. Никакой однородности в них незаметно, если только исключить связующее их звено — корейшитский язык».

Нельзя не согласиться с этим размышлением А. Крымского, и потому единственное дополнение, которое мне приходится здесь сделать, это лишь логический вывод из моих географических и этнографических соображений, а также и из того исторического факта, что «магометане» были отлучены от Восточной христианской церкви лишь в мае 1180 года (т. е. через 80 лет после Магомета Завоевателя (Махмуда Газни), истинного основателя коранического магометанства, и притом отлучены только при большом противодействии византийского императора Мануила. И вывод этот состоит в том, что раз «магометане» не были отлучены до 1180 года, то значит и возникли они не задолго до того времени.

А потому и те, кого называют в наших исторических первоисточниках то сарацинами (от слова «сарак» — наместник), то агарянами и измаэлитами, то арабами (и скорее не по Аравии, а перековеркивая слово иберы-иребы-арабы), были проста средневековое видоизменение ариан, отличительным признаком которых был не Коран, а только «хадж», т. е. хождение на поклонение осколкам Меккского метеорита. И этому представлению соответствует их основная деятельность.

Мирные отношения с соседями позволили агарянам при абассидах развить замечательную заграничную меновую торговлю. С Китаем они сносились через Туркестан сухим путем, а морем через Индийский архипелаг. С волжскими болгарами и Русью они сносились через Хазарское царство. Они торговали во всей южной Европе и по восточным берегам Африки (откуда вывозились ими слоновая кость и негры).

Мавританские коммерческие термины и до сих пор живут во всемирном обиходе (таковы слова тариф, авария и т. д.). Купец и промышленник — главные герои агарянских сказок. Их высокопоставленные лица, военачальники и ученые, в противность аравийцам, не стыдились добавлять к своим титулам ни прозвища Аттар (москательщик), ни Хейяг (портной), ни Джавхарий (ювелир) и пр.

Только «при аббасидах» — говорят нам,— в противность сказаниям о древне-персидском царстве, — поднялось «национальное» сознание персов, благодаря их религиозному обособлению, и при багдадском халифе Мамуне (813—833), несмотря на его персофильство, церковный сепаратизм Персии выразился в основании династии тахиридов в Хорасане (821—873). Благодаря этому Болгарский «наместник» (Калиф) Мотасым (833—842) вводит, — говорят нам — гвардию тюрков и вольноотпущенных наемников, на которую мог больше положиться, чем на обычных подданных.

А сын Мотасыма Мотаваккиль (847—861) для укрепления своей власти старается по этой же причине снискать себе поддержку размножением суннитско-агарянского духовенства. С него и отмечается историками переход власти к тюркам, т. е. поклонникам созвездия Тельца (от ταυρός — тур, телец, бык).

После Мотаваккиля началось десятилетие, в течение которого «тюрки» — говорят нам — низвели и возвели в Ираке пятерых «наместников», имена которых — говорят нам — были:

Так началось правление маиордомов («эмиров над эмирами»), причем и в визири к наместнику (Калифу) был приставлен маиордомский ставленник ибн-Мокле — ученый и каллиграф.

Вот имена этих «призрачных наместников» в Багдаде.

«В лице этих преемников Мотаваккиля наместник (калиф) из законодателя обширной империи превратился — говорят нам — в князя небольшой Багдадской области». Но точно ли когда-нибудь и существовала эта «обширная империя» со столицей в Багдаде, охватывавшая собою половину прибрежий Средиземного моря? Не кажется ли вам, как и мне, что Багдад в качестве столицы для такой империи как будто не подходит ни в экономическом, ни в культурном и особенно в стратегическом отношении? И не лучше ли считать серьезной историю Ирана и Ирака только с IX века нашей эры?

Тогда развитие агарянства началось бы приблизительно такими вехами.

В Персии, после Таиридов (821—873) мы застаем четыре самостоятельные династии саффариды (867—903 гг.), саманиды (875—999 гг.), газневиды (962—1186 гг.), а в Месопотамии с 847 года господствуют тюрки, т. е. поклонники тельца.

Египет вместе с Сирией находился под властью тулунидов (868—905), но после падения тулунидов эти обе страны в течение 30 лет были номинально под управлением аббасидских наместников, а реально их тюркских «эмиров над эмирами». Но это не могло долго продолжаться по географическим причинам, и около 935 года Ихшид основывает агарянскую династию (935—969) в Египте. С тех пор ни одна область к западу от Ефрата не подчиняется власти багдадских калифов, да и Мекка с Мединой тоже стала принадлежать ихшидам.

Но права багдадских наместников, как духовных владык, номинально признаются всюду. Среди агарян (но еще не магометан) чеканилась, как и прежде, провинциальная монета с именем аббасидских халифов, и их поминали на общественной молитве. Не делалось это только на крайнем западе — в Испании и Марокко, где багдадских калифов не считали за законных.

Около 864 года шиитская секта измаелитов сделалась могущественною политическою силой, особенно одна из ее ветвей — карматы. В 909 году карматам удалось основать в северной Африке среди берберов династию Фатимилов (909—1171), которая в 969 году отняла у ихшидов Египет и Дамасскую Сирию и провозгласила там фатымидское духовное «наместничество» (калифат), (названное так — говорят нам — в честь Фатымы, мифической дочери пророка Магомета). Власть Фатимидского калифата признала и северная (Алеипская) Сирия с ее династией Хамданидов (929—1003).

А так как и в Испании омейяд Абдеррахман III тоже успел около того времени (929 г.) принять титул «наместника», то в IX веке мы застаем три агарянские наместничества сразу: Египетское (Каирское), Кордовское и Багдадское.

В западной и южной Персии выдвинулась в это время шиитская и вольнодумная династия бовейхидов, отложившаяся от саманидов в 930 году; с 945 года бовейхиды, захватившие Багдад, провладели им более ста лет, должно быть с титулом султанов. Там номинальными калифами были:

И в это именно время на всем азиатском западе началась новая эпоха исторической жизни.

Тюркский султан Махмуд-Магомег-Газни (998—1030), по соглашению с тюрками Туркестана основывает огромный султанат, включая в него Афганистан и северную Индию, и всюду вводит очевидно лишь недавно перед этим возникший Коран, а затем тюрки (под именем сельджуков) с 1036 года приступают к дальнейшим завоеваниям под знаменем Корана. В 1055 году вождь тюрков-сельджуков Тогрулбек въехал в Багдад, в 1058 году торжественно принял от калифа Кайма инвеституру и окружил его внешними знаками почтения. Так средневековые агаряне, поклонники метеоритных осколков, со времени Магомета Завоевателя стали называться магометанами, и были под этим именем преданы в 1180 году анафеме.

После Кайма (ум. 1075), его преемниками были:

Все они жили в материальном довольстве и уважении, как представители мусульманской церкви. Затем с 1095 года в противодействие этому напору магометанства настала эпоха крестовых походов, но и она не коснулась отдаленных мест Азии. Ослабевший сельджукид Масуд даровал Мостаршиду (1118—1135) для самостоятельного светского управления Багдад и большую часть Ирака. Эти области остались и за его преемниками, имена которых были:

А тем временем успели исчезнуть два других калифата.

Кордовский калифат прекратился в 1031 году, и оставшиеся удельные агарянские княжества, в виду трудной борьбы с создавшимися при Альфонсе VI христианским Леон-Кастильским королевством, пригласили к себе в 1086 году крайне фанатичную и обскурантную мароккскую династию Альморавидов, которых сменили затем более склонные к философии Альмохады (1130—1269).

А в Египте конец фатимидской династии был положен Саладином(1169—1193), и основанная им египетско-сирийская династия магометан эйюбидов (1169—1250) снова стала почитать священное имя багдадского калифа.

А что же в это время было в самом Багдадском калифате?

Пользуясь слабостью распавшейся сельджукской династии, энергичный калиф магометанин Насыр (1180—1225) отважился вступить в борьбу с Мохаммедом ибн-Такашем, который выдвинулся вместо сельджуков, но не мог ничего с ним сделать.

Затем последовали:

Этот Мостасым сдал Багдад полчищам Хулагу-хана 10 февраля 1258 года и через 10 дней был казнен с большей частью членов своей династии.

Так закончилась аббасидская династия на багдадском калифском престоле, продержавшись немного более полутысячи лет. Но окончательно она не исчезла даже после падения Багдада. Один из уцелевших багдадских аббасидов бежал в Египет, и там мамелюкский султан Бейбарс (1260—1277 гг.), с целью иметь для своего султаната духовную поддержку, возвел его в чисто-священнический сан «калифа», под именем Мостансыра (1261 г.) Потомки этого египетского аббасида принимали по наследству тот же титул и в течение двух с половиной столетий оставались номинально калифами при всех мамелюкских каирских султанах до тех пор, пока власть мамелюков не была свергнута османским завоевателем Селимом I Грозным в 1517 году.

Рис. 100. Каирский храм единому богу и его окрестности. Рис. 101. Типы современных каирцев. Производство разных изделий из дерева и слоновой кости. Рис. 102. Город Алжир, возникший только в X веке нашей эры. Завоеван французами в 1830 году и теперь полу-европейский город. Рис. 103. Типы современных каирцев. Торговец фруктами и торговец фруктовым напитком.
Рис. 104. Танжер, столица Марокко в XX веке.	Рис. 105. Магазан, второй порт в Марокко. Рынок еврейского квартала.

Такова (за исключением нашего вывода, что агарянство перешло в магометанство только со времени Магомета-Завоевателя около 1000 года нашей эры, когда впервые распространился Коран) ортодоксальная схема полуфантастической истории правоверных государств во все средние века.

Посмотрим же теперь и ее первоисточники.

назад начало вперёд