Искание общих законов в хаосе почти бесчисленных отдельных явлений кажущихся по внешности случайными должно быть основной целью не только естествоиспытателя, но и историка государственной и общественной жизни человечества, его умственной и материальной культуры.
Пока они не найдены (повторяю снова общую идею этого моего исследования) история не будет наукой, а только сырым материалом для неё.
Но каким же путем отыскиваются на практике общие законы? Ответ на это дает история всех важнейших открытий естествознания. Возьмем самый простейший случай — открытие периодичности в свойствах химических элементов.1
1 См. об этом мою книгу «Менделеев и значение его в периодической системе для химии будущего».
Еще и до Менделеева не раз отмечалось большое сходство некоторых химических элементов друг с другом; и ранее его ясно видели, что при распределении всех химически элементарных тел в непрерывный ряд, по мере возрастания их паевого веса, многие из них повторяют свойства прежних, как тоны do, re, mi, fa, sol, la, si в музыкальной гамме. Лишь всех сбивало одно обстоятельство. При том числе химически элементарных тел, которое имелось в то время в этой основной периодичности, наблюдались многочисленные перебои. Во всех без исключения (октавах) химической гаммы или не доставало какого либо тона, или неожиданно появлялся совсем не подходящий, как в сильно расстроившемся пианино, в котором притом жe выпало несколько струн. Все прежние исследователи, хотя и отмечали намеки на периодический закон, но останавливались в недоумении перед его многими перерывами и некоторыми искажениями и не решались из-за них провозгласить правило.
Менделеев первый сказал:
"В последовательном ряду элементарных химических тел, повторяемость свойств вырисовывается на большинстве. Значит это общий закон. Значит перерывы надо объяснить тем, что на эти места должны попасть еще не открытые химией элементарные тела, и вместо того, чтобы возражать, на основании пустот против общего закона периодичности, надо искать еще неведомых нам элементов, в полной уверенности, что рано или поздно их найдем. А вместо того, чтобы возражать против закона периодичности присутствия неподходящих по своим свойствам для данного атомного веса металлов или металлоидов, надо считать их веса определенными неправильно, и повторить определения.
И что же вышло? Почти все специалисты объявили периодический закон Менделеева поспешным обобщением, которому противоречат многочисленные факты. А потом, когда указанные Менделеевым перерывы стали действительно заполняться открываемыми тут и там и неизвестными до тех пор металлами и металлоидами с указанными для них по закону периодичности свойствами, а при проверке атомного веса не подходящих для своих мест химических элементов оказалось, что и место их было определено не правильно, — периодический закон стал основным законом современной нам химии.
В совершенно таком же положении, в каком была химия до Менделеева, находится в настоящее время и история человечества и его отдельных народностей. Многочисленные, хорошо хронологизированные и достоверно описанные факты показывают нам, что история государственной общественной умственной и материальной жизни человечества подчиняется общему эволюционному закону, такому же, который проявляется и в развитии всего органического мира, который в общем ведет всегда к усовершенствованию и осложнению, а не наоборот. Отдельные колебания взад и вперед, т. е. периоды реакций и революций в истории человечества — это то же, что змеевидные зигзаги текущей реки. Они происходят от того, что вода реки, раз устремившись благодаря условиям почвы на один берег и подмыв его, вслед за тем должна непременно отброситься по инерции к противоположному берегу и сделать с ним несколько ниже по течению то же самое. Из этой новой выемки вода по инерции должна опять отброситься к прежнему берегу и повторить эти тезисы и антитезисы до тех пор, пока река не дойдет до своего устья. Благодаря условиям почвы здесь могут быть и замедленные течения воды, когда расширилось русло и ускоренные, когда берега сузились и даже водопады. Но основной, движущей всю массу воды закон остается тот же самый: постепенное приближение реки к центру земного шара и увеличение потенциальной энергии во всей массе ее текущей воды.
То же самое и в исторической жизни человечества. Основной управляющий ею закон — закон эволюционный с переходами от тезисов к антитезисам. В нем могут быть и ускорения и замедления и даже нечто аналогичное водопадам, но эти колебания лишь осложняют внешние проявления основного эволюционного закона и никогда не нарушают его. Отсюда ясно, что всякое историческое сообщение, которое соответствует этому основному закону, мы должны считать правдоподобным и внести, как такое в нашу историческую науку, а все, что ему противоречит, мы должны так же решительно отвергнуть или пересоставить на подходящее хронологическое место, как сделал Менделеев с неправильно определенными по атомному весу элементарными телами химии.
Все это я и попытался сделать в настоящем своем исследовании, чтобы из хаоса событий, кажущихся чисто случайными, вывести очертания общего эволюционного закона. Изучая эволюцию литературы, я отмечал в ней такие художественно обработанные больше книги, как например, Фукидидова история войны за гегемонию. Видя, что она совершенно не подходит к низкому уровню литературного творчества, каким оно должно быть по общим эволюционным законам за 400 лет до начала нашей эры, когда в Европе жили еще пещерные люди, а о печатном станке не было и помина, я прямо и решительно сказал себе: тут ошибочно определено время. Эта книга и по идеям, и по языку, не может быть написана ранее второго или третье-го века после изобретенья печатного станка.
Таким же образом я поступал и со всей классической литературой, — как латинской, так и греческой и везде выходила дилемма: или признать правильными существование древней высококультурной Эллады и древнего высококультурного Рима, а с ними и Финикии и царств израильского и иудейского на берегах Мертвого моря, отвергнув этим всякий эволюционный закон в развитии человеческой деятельности; или признав его, отвергнуть существование всех древних высоких куль-тур. И моя астрономическая проверка хронологии во всех тех случаях, где она возможна, подтвердила эволюционный закон, обнаружив апокрифичность противоречащих ему манускриптов.
Теперь мы приступили к Истории азиатских культур и опять становимся перед той же дилеммой. Если эти культуры действительно существовали в то время, к которому их отнесли, то это было непосредственное вмешательство божия промысла в Человеческие дела, делающее события человеческой жизни совершенно супра-натуральными, а потому не подлежавшими изучению с точки зрения общих законов природы: или же все это — миф, а потому тут остается только выяснить время и естественные причины происхождения такого мифа.
Будучи в основе естествоиспытателем, я продолжаю разработку и этого предмета исключительно с естественно-научной диалектически-эволюционной точки зрения.
Что такое Вавилон? В переводе это значит: Врата Господни,2 а в Апокалипсисе конца IV века они называются Великой Крепостью. Были ли когда-нибудь на земле такие «врата», была ли когда-нибудь на земле Великая Крепость такого имени? Конечно, такая крепость была и существует до сих пор. Это государственная церковь Вселенских Соборов и ее главные врата были сначала в Ромее (Византии), а потом в Ромме (т. е. в Риме). Голоса из сумерек средневековья внушают нам, будто такое же великое царство было еще за пять тысяч лет до нас, и что столицей его бы-ли сначала небольшие развалины около современной арабской деревушки Геллы, на обоих берегах среднего течения Евфрата, называвшиеся Кадингиром, или Тинтиром. А после Тинтира, по тем же внушениям средневековья, столицей царства «Врат Господних» была Ниневия или Нинуа,3 т. е. Прекрасное жилище, произвольно отожествляемое современными библистами с развалинами местечек Нимруда, Хорзабада и Куюнджика, против современного Моссула.
2 По древнему начертанию (ВБ-БЛ) — Врата Господни, но можно производить и от (ББ-АЛ) — врата Божьи, Врата Аллаха, Врата Элиоса.
3 <...> (НИНУЕ) по Polyglot Bible прекрасное жилище.
Географический характер их местности говорит нам, что положение обоих названных пунктов действительно было пригодно для того, чтобы служить центром государств, охватывающих под своею властью бассейн Тигра и Евфрата, но не более.
Здесь естествознание не противоречит исторической традиции, а только под-вергает серьезной критике и передовой характер месопотамской культуры в какую бы то ни было эпоху, и пятитысячелетнюю древность этой культуры.
Политические центры, как современные Берлин, Париж, Москва, Вена, требуют для себя, прежде всего, центрального положения в больших плодородных равнинах и хороших путей сообщения в разные стороны. До некоторой степени так было и здесь. На двух больших судоходных реках тут могла развиться торговля и связанное с нею знакомство с чужими странами, но здешняя культура никогда не могла, по условиям своей местности соперничать ни с египетской, ни с византийской, ни с венецианской. Здешняя культура могла быть только заимствованной с запада в противность прописному выражению ex oriente lux (свет с востока). Даже и в Индии культурная эволюция должна была идти с Запада из Европы, так как изнеживающий тропический климат этой страны и недостаточная извилистость морских берегов не могли создать первоклассных культурных центров ни в Гайдерабаде, близ устьев Инда, ни в Калькутте у устьев Ганга.
Нам говорят о богатой фантазии индусов. Но ведь фантазия выражается в творчестве, в литературе, в науке. А разве вся наука и литература этой страны могут быть сравнены с европейскими? Об этом смешно даже и подумать. Свет шел всегда с запада на восток по направлению вращения земли, он шел по Копернику, а не по первобытным представлениям о суточном движении солнца.
Тем более это можно сказать о Месопотамии. Что такое представляет собою вся древняя клинопись?
Я уже говорил ранее, что уже один взгляд на клинописную азбуку показывают нам, что это не естественно развившийся алфавит, как азбука египетских иероглифов, носящая в себе, хотя она и фонетическая, еще следы первичного писанья ребусом, или как еврейская или греческая азбука, возникшая из нее. Клинописная азбука носит на себе явный характер шифра, умышленно составленного одним умом, одним человеком, а не многими, и выдуманная специально с целью сделать свое письмо непонятным для «непосвященных», уже знакомых с естественной азбукой. А это могло быть только, когда естественная азбука стала известна слишком многим. Значит, клинописная азбука возникла уже позднее еврейской, тоже господствовавшей когда-то в данной местности. Но и еврейская азбука уже значительно вульгаризировалась к тому времени, когда глиняные дощечки, как материал для письма, вошли здесь в большое употребление.
Раскопки американцев в Ниппуре обнаружили на клинописных плитках, между прочим, торговые документы «коммерческой фирмы Мурашу и С-вья», где мы читаем ряд еврейских имен, вроде Аггей, Нафанаил, Вениамин. Руководствуясь Библейской хронологией, относившей Иезекиила и Иеремию почти за 500 лет до начала нашей эры, исследователи отодвинули и их к тому же периоду. А после наших вычислений, относящих и Иезекиила к пятому веку нашей эры, приходится заключить, что и торговая фирма Мурашу и С-вья, писавшая свои торговые заметки оккультными клинообразными надписями, процветала уже в средние века, не ранее половины пятого века нашей эры, когда в Ниппуре тоже могло быть не мало торговцев-евреев. Они и теперь существуют во всей Месопотамии.
Совпадения с Библейскими сказаниями различных надписей на глиняных табличках Месопотамии так многочисленны, что установление точной хронологии библейских сказаний, сделанные в предшествовавших томах, является в то же время и установлением хронологии Месопотамских памятников древности. Возьмем сначала такой пример: Ловец-Законник,4 посланный царем-Гунном,5 царем Народа Вождя (Ашура), пришел в Светоч Закона,6 осадил и взял его. И вот Громовержец сказал Бого-Спасителю (по-еврейски Иca-ии) сыну Всесильного7:
— «Сними рубище с твоей поясницы и сандалии с ног!»
Тот снял и пошел нагой и босой крича:
— «Вот как царь Вождь (АШУР) поведет Миц-Римлян узниками и жителей Мавритании8 пленниками, голыми и босыми, юношей и старых и с обнаженными боками! И будут люди ужасаться за мавров их надежду и за Миц-Римлян — их тщеславие.»
4 (ТРТН) — Законник, закон их, в Библии ТАРТАК.
5 (СУР-ГУН) — царь ГУНН — в Библии САР-ГОН.
6 (АШ-ДУД вместо АШ-ДТ) — светоч закона.
7 (ЭМУС), искаженное (АМИЦ)-Могучий, Сильный.
8 (КУШ) — Страна смуглых мавров (<...> по-гречески) или эфиопов (от <...> — загорелый и <...> — лицо). Нет никакой причины выселять всех «смугло-лицых» в одну Абиссинию, — а не во всю Мавританию.
И вот в 1843 году французский консул Эмиль Ботта, сделав раскопки Хорсабадского холма близ Моссула, на левом берегу реки Тигра, нашел в нем развалины древнего царского дворца, на стене которого, на алебастровом барельефе, изображен будто бы этот самый Царь Гунн, разговаривающий со своим полководцем.
Я не имею причин опровергать, что дело тут действительно идет о библейском царе-Гунне, а хочу указать лишь на неосновательность локализации в этих местах описываемых библейских событий. Делать из этого факта вывод, что библейский царь-Гунн жил как раз на Харсабадском холме близ Моссула, это то же самое, как увидев изображение Моисея на стене Московского собора, заключить, что он родился в Московской губернии и что десять его заповедей даны под Москвой на воробьевых горах. Все, что можно вывести из многочисленных следов Библии в Месопотамии, это лишь то, что они и появились там не ранее средних веков, и что там господствовала религия Арона-Ария, сменившаяся затем (и притом позднее, чем думают) — современным нам мусульманством. (т.е правоверием). Пророчество Иса-Ии (т. е. Бого-Спасителя), как мы уже знаем из первого тома Христа, писано не ранее 442 года нашей эры, а потому и Хорсабадское изображение этой библейской личности (если она действительно библейская) приходится отнести к числу религиозных рисунков, сделанных не ранее VI и VII века нашей эры.
Возьмем другой пример.
В четвертой книге Библейских Царей в 18 главе (по греческому тексту), и в 32 главе второй книги «Затерянных дел» (Паралипоменона) говорится:
«Когда царь Езекия увидел, что пришел Терн Опустошения,9 царь Народа Вождя с намерением воевать против Святого города, он, посоветовавшись со своими князьями и храбрецами, решил засыпать все источники вод за городом». «Он обстроил обрушившуюся стену, возвысил башни, и наготовил множество оружия и щитов /32.1-5/». «Терн Опустошения, стоявший в это время против Платящего дань (Лахиша по-библейски10), узнав об этом, послал к нему своих слуг, которые говорили о боге Святого города, как о других богах земных народов, как об изделиях человеческих рук» /32.9/». «Езекия и пророк Бого-Спаситель /Иса-Ия/ возопили к нему и Громовержец послал им Ангела (комету 442 г.). Испугавшись его, Терн Опустоше-ния возвратился со стыдом в свою землю и когда пришел в дом своего бога, его собственные дети убили его там мечем. Так спас бог Громовержец Езекию и жителей Святого города от руки Терна Опустошения (Сеннахериба по-библейски), царя народа-вождя. Он оберегал их повсюду, и даже дал Езекии знамение, когда он заболел смертельно. Но возгордилось сердце царя и потому снова был гнев бога Громовержца (комета 451 года) над ним и над Богославной землёй и над святым городом. Но Езекия вторично смирился и потому не упал Божий гнев на страну в его дни. Он действительно успешно во всяком деле, только лишь при послах Врат Господних, пришедших к нему спросить о знамении бывшем над землей, оставил его бог, чтобы узнать все, что было на его сердце /32.31/».
9 /CHXPИБ/ — по-славянски Сеннахорив — Терн Опустошения.
10 /ЛКИШ/ — самосуществующий по <...>, а мне кажется, скорее от <...> (ЕЛК) — пошлина и (ШП) — даль.
А надпись одного из барельефов в раскопках около Моссула гласит:
«Сеннахериб царь Bсeленной и Народа-вождя (Ашура) сел на свой престол и стал осматривать добычу Лакиша». В этом случае уже не может быть никакого сомнения, что барельеф, о котором идет здесь дело, действительно иллюстрирует библейское сказание, которое вместе с тем трактует и о кометах 442 и 451 годов, т. е. само относится не ранее как к V веку нашей эры. Значит и барельеф возник не ранее VI или VII веков нашей эры, если не позже их.
Тут опять мы видим, что накануне появления в Месопотамии мусульманства, там была религия Арона-Ария, т. е. библейское арианство, которое и было единственным реальным арианством. А выводить отсюда, что развалины, в которых был найден барельеф «Терн Опустошения» о (Сеннахерибе) — царе Вселенной, и были дворцом самого этого «Терна» настолько жe неосновательно, как если бы кто, увидев на стене киевского монастыря картину, представляющую царя Давида, сделал заключение, что он здесь когда то жил и был во время писания этой картины настоятелем Киево-Печерской лавры. Таких соответствий между Месопотамскими изображениями клинописного периода и библейскими рассказами так много, что сомневаться в распространенности там библейской идеологии в клинописный период месопотамской жизни невозможно. Это был канун распространения магометанства, когда Коран Магомета Газнийского сменил там, в эпоху Крестовых походов, библейское Пятикнижие и запретил всякие изображения, кроме арабесков. Только тогда и прекратились Месопотамские живопись и скульптура, а оставшиеся от прежнего периода пришли в развалины.
Так руины Месопотамии поясняются библейскими сказаниями, и сами служат к ним превосходными пояснениями.
О старо-Месопотамском художестве и письменности можно сказать, что во всех раскопках они носят один и тот же своеобразный условный местный стиль, аналогичный местным египетскому, византийскому, китайскому (рис. ...), который (как и они!) не мог бы сохраниться не эволюционируя в продолжении целых тысячелетий. Это все не более как произведения трех четырех последовательных столетий, иначе живопись и особенно литература сильно усовершенствовались бы от преемственной практики, как варьировались постепенно и сами народные сказания.
Возьму хоть небольшой образчик перенесения на свою почву того, что было в другом месте (прием этот и вообще не редок в старину):
«Моя мать, — говорит тот же самый Терн Опустошения (т. е. по-библейски Саргон) на одной надписи, — родила меня тайно в Азупиране у Евфрата, положила в корзинку из тростника, замазала ее горной смолой и пустила корзину на воду. Волны принесли меня к водоносу Акке, который воспитал меня как собственного сына и сделал меня садовником. Дочь небесного царя Звезда полюбила меня и сделала царем над людьми»11 .
11 Фридрих Делич: Вавилон и Библия, стр. 7 русского перевода.
Не напоминает ли вам эта месопотамская легенда библейское предание о Моисее, будто бы положившем начало Народу Божию? Ведь это один и тот рассказ, только с переиначенными именами и перенесением сцены действия с берегов Нила на берега Евфрата.
Военная жизнь какого-то могучего, руководящего государства до мельчайших подробностей представлена на бронзовых воротах, произвольно называемых теперь воротами Салмонассара II и на алебастровых барельефах, изображающих — говорят нам — Саргона и Санхериба. Тут мы видим воинов, наступающих утром из лагеря и бросающихся с таранами на неприятельские укрепления, в то время, как другие ведут несчастных пленников мужчин, женщин и детей. В другом месте мы видим стрелков и копьеносцев, мечущих свое оружие в неприятельскую крепость. Есть изображение пехотинцев, штурмующих холм, защищаемый неприятельскими стрелками; одни из них поднимается кверху, хватаясь за ветви деревьев, или лезут вверх при помощи горных палок, другие торжествующе несут вниз срубленные го-ловы врагов. Вот парадный вход придворных пажей с царской колесницей и троном. Вот прекрасные барельефы, изображающие охоту царя на львов.
Но львов тут, как будто совсем не водится, и потому желающим отнести место действия таких увеселении на берега Евфрата, приходится утверждать, ссылаясь на пророчество «Иезеки-Ил», что они откуда-то привозились и содержались до дня охоты в особых парках в клетках (Иезекиил 19,9), хоть это и очень наивно. Мы видим на других рисунках приготовление к царскому столу; видим слуг, несущих зайцев, куропаток и прикрепленную к палкам саранчу, со множеством пирогов и разных фруктов. Некоторые из слуг имеют в руке маленькие свежие ветви для того, чтобы отгонять от пирующих мух. На одном рельефе из жизни какого-то гарема изображены царь и царица, пьющие вино в обвитой виноградом беседке. Царь возлежит на высоком ложе, а царица, в богатом одеянии сидит против него на высоком стуле, и евнухи обмахивают их опахалами. Это единственная царица, изображение которой сохранилось до настоящего времени на месопотамских барельефах. В 1857 году, когда профиль ее еще не был испорчен как теперь, прусский лейтенант Биллербек зарисовал его, и сохранил таким образом для потомства.
Пророк Исаия (45,20; 46,1) говорит о «шествиях богов», и вот изображение такого шествия тоже сохранилось на одном рельефе. Какие-то воины несут впереди процессии статуи богинь, а за ними статую бога Громовержца — классического Зевса-Юпитера, вооруженного молотом и связкой молний.
Мы можем составить себе очень точное представление о технических знаниях тогдашних месопотамцев, по найденному там изображению перевозки тяжелых изваяний, представляющих быков-колоссов. А их живопись, несмотря на условную местную стилизацию, нередко полна естественности. Таковы, например, полное захватывающего реализма изображение мирно пасущихся антилоп и знаменитая в истории искусства умирающая львица Ниневии (рис. …).
«Одним из важных результатов археологических исследований у берегов Евфрата и Тигра, — говорит Фридрих Делич, — является то, что мы находим в чрезвычайно плодородной месопотамской низменности высоко развитое правовое государство с культурой, приблизительно равной нашей средневековой.» И с этими словами знаменитого месопотамиста (я не хочу употреблять обычного названия ассириолог, так как не считаю доказанным, что этим именем называлась в Библии Месопотамия, а не Германия) нельзя не согласиться. Все признаки средневековья тут налицо.
Между большим количеством частных писем, сохранившихся от этих времен, есть, например, письмо жены к путешествующему мужу, в котором она сообщает сначала о здоровье детей, а затем спрашивает у него совета по какому-то незначительному делу. В другом письме сын пишет отцу, что его кто-то нестерпимо обидел, и он думает избить злодея, но хочет раньше узнать об этом мнение своего отца. А в третьем письме сын напоминает отцу о присылке давно обещанных денег и заявляет, что по получении их он снова будет в состоянии молиться за отца. Все это доказывает, что почтовые сообщения были тут уже построены, если не государством, то постоянными торговыми путешествиями. А что касается до самих писем, то это еще не доказывает большого распространения грамотности. Они, как и крестьянские письма до самого последнего времени могли писаться под диктовку автора местными служителями культа, при помощи которых мог узнавать их содержание и получатель.
У месопотамцев, как и у последователей закона Арона-Ария, днем отдыха была суббота, которую они называли днем примирения с богом, а относительно длины их года сказать что-либо вполне достоверное еще очень трудно. В некоторых их календарях — говорит Делич — подробно напоминаются заповеди, по которым «пастырь великих народов» не должен есть 7, 14, 21, 28 числа каждого месяца жареного мяса, менять платье, приносить жертву, ездить и принимать какое-нибудь решение. Даже маг не должен был пророчить в эти дни и врач не должен был касаться больного.
Но это предписание так не вяжется с семидневной неделей, что представляется каким-то ассирийским недоразумением.
А вот рассказ и о Ное из так называемой «библиотеки Сарданапала» в Нине-вии, тоже на глиняных дощечках.
«Квизутрос (библейский Ной) получил приказание от Бoгa морей построить корабль большой величины, хорошо его осмолить и посадить на него свою семью и всяких животных: Квизутрос входит в корабль, запирает его вход и плывет по все опустошающим волнам, пока не останавливается на реке Назир (Назореи). Затем следует совершенно библейское место: «На седьмой день, — говорит Квизутрос, — я выпустил голубя, он полетал и, не найдя места, где сесть, вернулся назад». Потом была выпущена мною ласточка, которая тоже вернулась, и только выпущенный последним ворон увидел, наконец, убыль воды и не вернулся более на корабль». И вот я снова спрашиваю читателя: следует ли отсюда заключить, что Ноев ковчег был построен в Месопотамии, и что рассказ о всемирном потопе пришел оттуда в Европу. Конечно ни в каком случае, так как обратное направление течения культуры несравненно естественнее.
Этот рассказ написан на одиннадцатой дощечке так называемого «Эпоса Гильгамеш», но кроме него мы имеем еще и так называемый «Эпос мироздания», на-писанный на семи дощечках.
В начале всего, — говорится там, — была везде первобытная вода, называемая тьмою (Тиамат). Когда боги собрались устроить порядок в мире, эта вода-тьма представляемая то в виде дракона, то в виде семиглавой змеи, озлобилась и восстала против богов. Она родила множество чудовищ и огромных ядовитых змей и приготовилась с ними к борьбе с богами. Увидав страшного противника, все боги задрожали от страха, но бог света и весны Мардук-Солнце вызвался один идти в бой под условием, что ему будет предоставлено первенство между богами. Он протянул большую сеть от востока до запада и от юга до севера, чтобы тьма не могла ускользнуть, и в присутствии богов, дивившихся ему, в сияющем снаряжении и величественном блеске взошел на колесницу, запряженную четырьмя огненными конями, устремился навстречу Дракону Тьме и чудовищным призраком — его войску — и, испустив боевой клич, вызвал Тьму на единоборство. Тьма громко дико воскликнула, открыла широко свою пасть, да раньше чем она могла ее закрыть, бог Мардук повелел урагану проникнуть в ее недра. Он схватил копье и пронзил ей сердце, наступил ногой на ее спину, а сообщников ее велел заточить. Мардук разрезал Воду-Тьму пополам, как рыбу, из одной половины ее создал небо, разделив им одновременно верхние воды от нижних, прикрепил к небу солнце, луну и звезды, покрыл землю растениями и животными и сделал первого человека.
«Ветхозаветные поэты и пророки, — говорит тот же Фридрих Делич, — прямо перенесли на Иегову подвиг Мардука и прославляли его как раздробившего в начале веков голову морского чудовища Левиафана (Псал.73,13; 88, 11) и «победившего сообщников дракона» (Иона, 9,13).
Однако несмотря на все мое уважение к автору, я не могу с ним согласиться, так как уже самый (по его же выражению) «средневековый уровень» клинописной культуры, да и самое ее письмо, имеющее ясно выраженные призраки позднейшего искусственного шифра, достаточно говорят, что эти месопотамские легенды не заро-дыши, а отголоски уже распространившейся там Библии.
Много старинных гробниц найдено в Варке, Ниппуре и Кодингире. В отделении Берлинского музея, посвященном Передней Азии, есть между прочими маленький глиняный конус, взятый из такой гробницы. Надпись его просит в трогательных выражениях, чтобы тот, кто найдет этот гроб, оставил его на своем месте, не повредивши, и заканчивается словами благодарности тому, кто сделает такое доброе дело:
«Пусть имя его останется на земле благословенно, а отделившийся дух его пусть пьет в преисподней чистую прозрачную воду».
Евангельские представления о вестниках божества — ангелах и особенного херувимах и об ангелах-хранителях, сопровождающих человека точно также дошли до Месопотамии в ее клинописную эпоху. Этим ангелам присваиваются там «свойства орла» (проницательность и быстрота), а тем из них, главною обязанностью которых было охранять доступ к божеству — сила и величественность льва. Другие Месопотамские ангелы, подобно описанным в Апокалипсисе, часто имеют полузвериный облик. Таковы, например крылатые херувимы с телом Тельца и с серьезным человеческим лицом. Но есть и такие изображения из дворца, называемого дворцом Асур-назир-пала, где ангелы даже совершенно подобны нашим, и этим показывают лучше всего свое средневековое происхождение. Но этого мало. Вот какой еще был случай.
При раскопках в Хорсабаде Виктор Плес нашел кладовые дворца, названного им «дворцом Саргона»: одну — с гончарной посудой всякого вида и величины, а другую — с железною утварью. Там были сложены в удивительном порядке большие запасы цепей, гвоздей, ветлюгов, кирок, мотыг. Железо их было так великолепно обработано и так хорошо сохранилось, что зазвенело при ударе, как колокол и некоторые из этих орудий были тот час же употреблены в дело арабскими рабочими.
Допустить, что все эти железные изделия приготовлялись еще в доисторические времена в стране, лишенной железных руд совершенно невозможно. Лишь в средние века они могли быть доставлены туда и пролежали там без изменения до наших дней. Но и этого мало.
Не раз были находимы на глиняных пластинках Месопотамии названия 12 знаков зодиака с Овна, Тельца, Близнецов и проч. указания на круг разделенный на 360 градусов, на час разделенный на 60 минут, на минуту деленную на 60 секунд и на названия семи дней недели по семи планетам как в западной Европе в средние века.
В египетско-месопотамском отделе Британского музея находятся три маленькие глиняные дощечки: хрупкие, потрескавшиеся, с вырезанными на них трудно разбираемыми знаками. Но эти дощечки ценны потому, что содержат три вариации одного и того же имени, имеющие огромный интерес для истории религии: Jaave-ilu, Jave-ilu, Jauum-ilu, которые означают: бог Иевис, т.е Зевс, Юпитер классиков, Иегова евреев и бог Отец христиан. Они показывают, что главный Бог клинooбpaзныx надписей Месопотамии был тот же, что у евреев и у христиан.
Пророк Иезекииль (гл. 1 ), описывая свое видение говорит по Апокалипсису, записанному, как мы видели 30 сентября 395 г. на острове Потмосе, о четырех крылатых существах одно с лицом как у человека, другое как у льва, третье как у тельца и четвертое как у орла. Над головами этих херувимов (10,1) был по словам его, хрустальный свод, на котором стоял сапфировидный трон, а на нем сидел сам Бог в человеческом образе, окруженный удивительным сиянием. И вот на одной месопотамской печати мы находим рисунок такой: на корабле, нос и корма которого имеют вид сидящих человеческих фигур, стоят обернувшись друг к другу спинами и повернув лица к зрителю, два херувима, положение которых заставляет предполагать присутствие двух других позади. За их спинами лежит плоскость, а на ней стоит трон, на котором сидит бородатое божество в длинной одежде, с тиарой на голове, и держит в правой руке короткий жезл и кольцо. За троном стоит ожидающий приказаний служитель, которого можно сравнить с Иезекиловым человеком в полотняной одежде (9,3. 10,2), также исполняющим приказания бога Громовержца.
В Ветхом Завете часто упоминается животное по имени «Рим» или «Paма» или «Раим» (носорог-единорог), дикое, неукротимое, со страшными рогами (Псал. 21,22), наиболее родственное быку (Второзак. ЗЗ,17; Псал. 28,б; Исайя 34,7). Употребить это животное подобно ручному волу для полевых работ на поле кажется составителю книги Иова (39,9) ужасною, невероятною мыслью: «Захочет ли Рим служить тебе и переночует ли у твоих яслей? Можешь ли ты веревкою привязать его к бороне, и станет ли он боронить за тобою поле?» В псалме 22/21 он же является созвездием Козерога и геральдически служит эмблемой римской империи.
В клинообразных: надписях зверь «Рим» тоже упоминается часто, а изображения его можно видеть на алебастровых рельефах Месопотамских царских дворцов. Так, царь «Навуходоносор» рассказывает, что он украсил городские ворота «Кидингира», посвященные богине Звезде (Истар), обожженными кирпичами, на которых изображены «римы» и огромные змеи идущие на своем хвосте. Нахождение этих ворот богини Истар, завязнувших теперь в землю до глубины 14 метров, где уже начинаются подпочвенные воды, представляют один из драгоценнейших результатов раскопок последних лет на развалинах около Геллы на Евфрате.
Точно также на одной огромной каменной глыбе прочли:
«Ворота Звезды (Истар)», и при раскопке постепенно вышли из земли превосходно сохранившиеся большие двойные ворота имеющие на северной стороне справа и слева по три больших башни. На наружной поверхности этих башен и на стенах проходов в воротах куда ни взглянешь видны рельефные и пестро-эмалированные «римы», выделяющиеся на темно-голубом фоне своим богатством красок. «Полный сил идет там большими шагами дикий бык, — говорит Делич, — с гордо выпрямленной шеей, с угрожающе направленными вперед рогами, с прижатыми ушами и раздутыми ноздрями.» Если его гладкая шерсть бела, то рога к копыта сияют золотом, а если шерсть желта — то и :те и другие малахитово-зеленые, тогда как завитки в обоих случаях окрашены в темно-синий цвет.
Так в пророчестве Даниила (4,24-34) рассказывается, например, что царь Врат Господних (Вавилона) Навуходоносор, гуляя на крыше своего дворца и любуясь красотой построенного им города, услышал с неба предсказание, что изгнанный из людского общества, он должен будет жить по звериному с животными. И действительно, после этого Навуходоносор, — говорится в книге Даниил, — ел траву, как вол, и тело его орошалось росою небесною, а волосы у него выросли как перья у орла, и ногти превратились в птичьи когти. Интересная вариация того же самого библейского мифа была найдена и в Месопотамии Абиденусом. В ней говорится, что «Навуходоносор», достигший вершины могущества, поднялся как-то на укрепления своего дворца. Тут на него нашло божественное вдохновение и он воскрикнул:
«Я, Навуходоносор, предсказываю вам наступление несчастья! Ни господь (Бел), ни Владычица-царица (Белтис) не имеют власти убедить богинь судьбы предотвратить его. Придет перс и обратит вас в рабство. О пусть он был бы гоним по пустыне, где нет городов и где не встречается следа человеческой ноги, а только бродят дикие звери и летают птицы, и он одиноко бродил бы по ущельям и оврагам! А мне была бы суждена лучшая кончина». Ясно, что и Даниил и месопотамский писатель говорят об одном и том же, но автор статей, собранных в книге «Даниил» (что значит суд божий) заставляет Великого цезаря Нево самого переживать беды, а здесь он их желает своему врагу.
Таким образом, повсюду мы видим более или менее значительное сходство клинописной и еврейской литератур, родственных по языку, стилю, образу мыслей и представлений.
И та, и другая придают священное значение числам семь и три.
О, земля, земля, земля! — восклицает троекратно Иеремия. Слушай слово Громовержца! (22,29). «Слава, слава, слава царю, моему государю» — начинают свои письма многие месопотамские писатели.
Подобно тому, как в Библии серафимы перед престолом Бога восклицают: Свят, свят, свят Громовержец, бог небесных воинств! (Исайя 6,3), так в начале ассирийского богослужения мы читаем троекратное Айур, айур, айур!, что тожe значит свят, свят, свят!
«И создал бог Громовержец человека из земного праха, — учит нас библейский рассказ о сотворении человека (Бытие, 2,7). И вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою». Такие же воззрения мы находим и в клинописи. Человек (Эабани) был создан из отщипнутого и смоченного куска глины и сделался живым существом через божественное дуновение». Клинописное мировоззрение приписывает человеческой слюне волшебную силу, и смертоносную и оживляющую.
«О Мардук!» — говорится в одной молитве Солнцу — богу покровителю Месопотамии, — твоя слюна есть слюна жизни».
И кто не вспомнит при этом о новозаветном рассказе, по которому Иисус отвел в сторону глухонемого, вложил свои персты ему в уши и помазав грязью, в которую плюнул, глаза слепому — сказал: «Отверзись!» (Марк 7,33; 8, 23; Иоанн 9,6). И глаза открылись. Это те же взгляды, как в евангелиях, а следовательно и та же эпоха.
Столбом дыма днем и столбом огня ночью провожает библейский Громовержец свой народ в его странствовании через пустыню (Исайя 4,5); но и Ассаргадону, царю Ассура, было пророчество перед выступлением на войну: «Я, Звезда (Иcтар) из Арбелы, говорю так: да поднимется дым с твоей правой стороны и огонь с твоей левой!» Почти все одинаково и в Библии, и в клинописи. И там и тут видна любовь пояснять свои речи и мысли символическими оборотами, вроде например «козла отпущения». И в сказаниях и в поэзии в обоих видны одинакова наивные способы представления и изложения всего, что касается Божества. Как в клинописи боги едят и пьют, предаются отдохновению и принимают донесения о разных происшествиях на земле, так и в Библии бог Громовержец в вечерней прохладе рая наслаждается «благовонием жертвоприношения» и с любопытством спрашивает у Валаама: «Кто те люди, которых ты принимал у себя как гостей» (кн. Чисел 22,9).
И в Библии и в Клинописи тот же мир постоянных чудес и знамений, постоянного божественного откровения, главным образом во сне (Иоиль 3,1). Как в Ветхом Завете Бог говорит с Моисеем, Ароном и всеми пророками, так и в месопотамских надписях боги говорят с людьми непосредственно или устами жрецов и бого-вдохновенных прорицателей и прорицательниц.
Да и «десять заповедей» были также святы для вавилонян, как и для евреев. Не только проступки против заповедей «не убей, не прелюбодействуй, не укради», продиктованных присущим всем людям чувством самосохранения, но и непочтительность по отношению к родителям, лжесвидетельство, всякое посягательство на чужое имущество наказываются по древне месопотамскому обычаю большею частью смертью. В третьем параграфе законов Амму-Раби мы читаем:
«Если кто-нибудь даст в судебном деле ложное свидетельство и не докажет своего показания, а от решения дела зависит жизнь или смерть обвиняемого, то та-кого свидетеля наказать смертью».
Большое смущение произвело среди теологов найденное в клинописи название бога словом Эль, как и у евреев. Мы находим это слово там в огромном количестве: «Бог (Эл) дал», «Бог (Эл) управляет», «Если бы Бог (Эл) не был бы Богом», «Боже (Эл) посмотри на меня», «Бог (Эл) есть БОГ», и даже «Иегова есть Бог (Эл)». Как это было связать с библейскими проклятиями «Вавилону (т. е. Вратам господним)», если допустить, что он был в Месопотамии?
Утомительные и мелкие насмешки ветхозаветных пророков над «вавилонскими идолами», имеющими глаза, но не видящими, имеющими уши, но не слышащими, имеющими нос, но не обоняющими, имеющими ноги, но не ходящими, — говорит Делич в своей книге Библия и Вавилон, — не более приложимы к Месопотамии и к католической церкви, подобно тому, как мыслящие византийцы видели в иконах только изображения Христа, Девы Марии и святых, так по видимому, смотрели на тех и мыслящие месопотамцы. Ни один гимн, ни одна молитва не обращены у них к самому изображению, а всегда к божеству, царящему по ту сторону всего земного.
Во многих случаях религиозное мировоззрение клинописи даже более подходит к средневековому христианству, чем к иудаизму. В ветхом завете — опять говорит Делич — мы едва ли найдем хоть одно слово, указывающее на радостную благодарность богу за рождение девочки, хотя это встречается часто, когда речь идет о мальчиках. Нежные названия девушек в библии, вроде: «возлюбленная», «благовонная», «рожденная из росы», «пчелка», «газель», «овечка», «мирта», пальма», «коралловая», «венок», не должны вводить нас в заблуждение. Женщина в Библии есть собственность сначала родителей, а затем мужа. Она ценная рабочая сила, на которую в замужестве возлагалась большая часть наиболее тяжелых домашних работ. Кроме своих рабынь даже царевна не имеет имущества, которым могла бы свободно распоряжаться, она не допускается даже к даче свидетельских показаний. Так же как и в исламе, женщина считается неспособной к выполнению культа (2 кн.Моис.23,17,34,23;5 кн. Моис. 16,16):
«Три раза в году весь мужеский пол должен являться перед лицо Господа, Бога твоего». А о женщине ничего. В Месопотамии же клинописного периода положение женщины выше: мы читаем, например, о женах времен Амму-Раби, ставивших свои кресла в храмах, находим имена женщин — свидетельниц в судебных документах и т.д., совсем как в средневековой Византии. Таблица народов в 10 главе Библии говорит о семитическом народе Эламитах (<...>) живших к востоку от Ассирийцев, т. е. по нашим отожествлениям об ромейцах, живших к востоку от германцев, и клинообразные надписи называют нам Эламитов, могущество которых останавливало даже гордые колонны месопотамских войск. Евангельские писатели говорят нам о самарийцах, поселенцы которых жили даже в Палестине, а клинообразные надписи трактуют о суммерийцах, которые достигали на западе до этих же границ, а самарийцы (т. е. сторожевой народ) по нашим сопоставлениям были римляне.
Скульптурные изваяния, находимые при месопотамских раскопках, еще более говорят за их позднее средневековое происхождение. Таковы, например, чудная серебряная ваза царя жреца Энтемены, находящаяся теперь в Лувре, или великолепно отлитая из бронзы голова вола со вставленными в нее глазами из ляпис-лазури, хранящаяся теперь в Берлинском музее. Они возбуждают наше удивление. А сумерийские диоритовые скульптуры вроде находящейся теперь в Лувре статуи месопотамского архитектора, держащего на коленях план своей постройки, не особенно сильно уступают тому идеалу, какой мог бы быть и у современного художника.
Да и поэзия библейских псалмов имеет полную параллель в духовной по-эзии, находимой миссионерами на берегах реки Тигра по внешней форме песен, на-пример:
| О, господь, решающий все на небе и на земле, Повелений которого никто не смеет ослушаться, Удерживающий огонь и воду, направляющий все живое, Какой бог может сравниться с тобою могуществом? Кто велик на небе? Ты один велик. Кто велик на земле? Ты один велик. Когда раздается твое слово на небе, небесные сонмы надают ниц, Когда раздается твое слово на земле, ангелы целуют землю, Если твое слово разнесется наверху подобно бурному ветру, то будет изобилие пищи и питья, Если прозвучит твое слово на земле, то вырастет зелень. По твоему слову обогащаются конюшни и хлева и размножается все живое, Твое слово создает чистоту и справедливость И люди говорят правду. Твое слово подобно далеким небесам и сокрытой глубине земли, Никто не постигает его. Кто изучит твое слово? Кто сможет ему противоречить? |
Очень поучительно в плиточной месопотамской и книжной библейской литературах упоминание о личных своих противниках и зловредных врагах. Ветхозаветный псалтырь содержит множество таких молитв, направленных против угрожающих жизни молящегося и против врагов, радующихся, если ему приходится плохо. «Господи, — говорит псалом 40 (греческого счета), — помилуй меня и не оставь меня, чтобы я воздал им», т. е. врагам, желающим смерти молящемуся. «Да постыдятся и посрамятся они, да облекутся в стыд и позор» (34,26).
То же мы читаем и в покаянном псалме клинописи, обращенном к богине Звезде (Истар):
«Как долго небесная моя владычица будут мои враги обращать на меня свои взгляды, замышлять против меня злое ложью и неправдами, и как долго преследователи будут подстерегать меня?»
Молитва богу пророку (Небо) начинается так:
«Я провозглашаю твою славу, о Пророк, перед всеми великими богами! Несмотря на множество моих противников, моя жизнь не погибла». А кончается молитва эта словами: «Несмотря на множество моих противников, ты, пророк, меня не оставишь. Несмотря на множество ненавидящих меня ты не покинешь мою жизнь».
В Британском музее находятся — к сожалению, неполные — глиняные дощечки с изречениями клинописцев, дающие нам возможность заглянуть в глубину их нравственно-религиозного мышления, так же, как законы Амму-Раби дали нам представление о «неизмеримой (по словам Делича) культурности» этих писателей. Там, — говорит он, — мы читаем изречения вроде следующего, продиктованного опытом тысячелетий, но оставляемого до сих пор человечеством, к его величайшему несчастью, без внимания:
«Не открывай напрасно рот, оберегай свои губы».
«Если ты взволнован – не говори тотчас».
«Поспешивши говорить, ты раскаешься потом».
«Нет! — молчанием успокой свою душу».
Там же мы читаем и такое поучение клинопишущего мудреца:
«Оказывай любовь ближнему, не презирай его и не угнетай, потому что это вызывает гнев Божий, а лучше напои и накорми просящего, это вызывает божье благословение. Надо быть услужливым и творить всюду добро».
Библейские молитвы, вроде: «Господи! Не в ярости Твоей обличай меня и не во гневе Твоем наказывай меня (пс. 6,2). Точно также как и библейские изречения, полные страстного желания освободиться от греха, от болезней, несчастия и вражды и пожелания себе долгой жизни, по заповедям Божиим, — все это мы читаем и в клинописях:
«Многочисленны мои проступки и велики мои грехи, о господи!»
Я искал всюду спасения, но никто не протянул мне руку, я плакал, но ко мне не приблизились, я громко взывал, но никто не услышал меня».
«И я страдаю, я удручен, я не поднимаю своих взоров, я со вздохом обращаюсь к моему милосердному богу, я обнимаю ноги моей владычицы и целую их!»
«О, боже! Не погуби твоего слугу, лежащего в грязи, а помоги ему подняться!»
«Грех, в который я впал, обрати в твою милость, да унесет ветер проступок, который я совершил».
«Разорви как одежду многочисленные мои низости. Отпусти мои прегрешения, и я буду тебя слушаться».
«Твое сердце да обратится ко мне подобно сердцу матери».
«Как сердце матери и отца, да обратится ко мне твое сердце».
Разве это, читатель, не то же самое, что поется и в современных христианских церквах?
«Мардук — ассирийский Иисус — само милосердие, — продолжает Делич, — любимое дело которого вновь оживлять ставших жертвами смерти. Врач тела и души людей, он наиболее светлый образ клинописного Пантеона. Но и все остальные великие боги его представляют из себя олицетворение нравственных сил. Бог Самас (Солнце) называется «царем справедливости»: он неподкупный судья, видящий в сокровеннейшем мраке сердец. Как в Библии сказано о боге Громовержце: «Правда и суд – «основание его престола» (Пс. 96.2), так и перед вавилонским богом солнца стоят всегда в виде двух божеств «Право» и «Справедливость». Какое высокое представление, — заканчивает это место Делич, — должно было связываться с сыном Мардука – Небо, если его называли «светом истины».
«У пророка Наума (1,4) говорится о всемогуществе слова Бога-Громовержца: «Запретит Он морю и оно высыхает, и все реки иссякают; вянет Васан и Кармил и блекнет цвет на белой Горе». А в одном псалме Мардуку-Христу мы читаем удивительно близкие к этому строки:
«Твое слово есть большая сеть, растянутая по небу и земле.
«Оно раздается над морем и море расступается.
«Оно раздается над лугом и луг испускает стоны,
«Оно раздается над водною пучиною Евфрата
«И тотчас, о Мардук, возмущается русло этой реки».
Слова клинописных божеств разносятся по небу и земле иногда в дуновении ветра, иногда в шуме бури. Они говорят с людьми, особенно с избранными или пророками и прорицателями. Боги все видят и знают, их взоры проникают в глубочайшие убежища, они видят судьбы народов и испытывают сердца отдельных людей. Они присутствуют при каждом человеке».
Слово Ашур — т. е. Вождь, обозначает в клинописях исключительного, в начале даже лишенного подруги «спасительного», «святого» бога, «родившего самого себя». Он не был связан с природой или с какой-нибудь ея силой, а стоял высоко над всем, почитался как отец, господин и царь всех богов. Как Иегова в псалме 135,2 называется «Богом богов, Господином господствующих», так точно называется и Ашур. В библейских книгах восклицают: «Кто подобен богу Громовержцу среди богов?», а в Месопотамии спрашивали «кто подобен Вождю Ашуру среди богов». Месопотамские цари были «жрецами Ашура, с первобытных времен избранными служить ему».
«Ашур ненавидит тех, кто ненавидит его народ и благословляет тех, кто благословляет его народ. Совершенно так же, как библейский бог небесных воинств выступает перед войсками богоборцев против его врагов, так он выступает с месопотамскими войсками для борьбы и победы. Мы часто видим его на барельефах перед царем-полководцем или над ним, в пылу сражения, или во время победоносного возвращения, в виде поколенного изображения бородатого человека, помещенного в круге, символе вечности, как у христианских святых; он поддерживается широко распростертыми крыльями, подобно тому, как библейский бог изображается несущимся на крыльях ветра (плас. 17.11). Библейский бог изощряет Свой меч, напрягает лук и направляет его, а стрелы Свои делает палящими (пс. 20.13), да и бог Вождь (Ашур) изображается вооруженным луком. Во время битвы он также пускает смертоносные стрелы, а когда одержана победа, опускает свой лук». Это символ молнии.
Я нарочно рассказал все это почти не своими словами, а выписками из превосходной книги Фридриха Делича «Вавилон и Библия», причинившей много хлопот ортодоксальным теологам. Но я это сделал никак не с целью присоединиться к его мнению, будто все такие совпадения указывают на то, что библейские пророчества книги, да и сам Апокалипсис, переписаны почти целиком из этих месопотамских сказаний, уходящих вместе с их легендарным царем–законодателем Амму-Раби в бесконечную древность. Заимствования тут ясны и очевидны, но только сделаны они не автором Апокалипсиса и не библейскими пророками, а клинописцами. Автор Апокалипсиса брал свои художественные образы (как это я достаточно показал в своей книге «Откровение в грозе и буре») не из чужих книг, а прямо из явлений природы, бывших на земном шаре за все время человеческой письменности только один раз, 30 сентября 395 года, а пророки – как я показал и в первой книге Христа — подражали не месопотамским сказаниям, а Апокалипсису, и написаны уже в пятом веке нашей эры.
Отсюда ясно, что вся эта месопотамская культура была не три и не четыре тысячи лет тому назад, а создавалась уже после Апокалипсиса и библейских пророков, т. е. не ранее VI–VII века нашей собственной эры. Отсюда понятен и необъяснимый иначе факт находки Виктором Плесом при раскопках в Хосабаде близ Моссула в кладовых дворца Саргона — как я уже упомянул — цепей, гвоздей, вертлюг, кирок и мотыг, у которых железо было так великолепно обработано и так хорошо сохранилось, что звенело при ударе, как колокол, и некоторые из этих орудий были тотчас же употреблены в дело арабскими рабочими,12 очевидно потому, что они ничем не отличались от современных нам железных изделий.
12 Фридрих Делич. Вавилон и Библия.
При отнесении за 3000 лет до начала нашей эры, этот рассказ сильно напоминает сенсационное сообщение одного немецкого египтолога в немецком археологическом журнале конца XIX века. Он «нашел» (тоже с помощью хитрых арабов) в гробнице одного «фараона» щепотку пшеницы, все зерна которой оказались у него после посева всхожими и выросли прекрасные колосья пшеницы, ничем не отличающиеся от современной египетской. Но вот все ученые агрономы и даже просто семенные торговцы начали смеяться над этим, так как зерна злаков теряют большую часть своей всхожести даже через три – четыре года, не говоря уже о десятках лет, после чего они, при наилучшем сохранении, становятся совсем негодными для посевов и вся эта «замечательная» находка была поднята на смех. Не то ли же самое и с находкой Саргонова склада? Ведь даже и предлагаемая мною для него 800 летняя давность кажется будто бы маловероятной, и мне не раз приходила в голову мысль о подлоге со стороны хитрых арабов. Но 800-летний срок все же не идет, как выразился по другому случаю Грибоедов, «рассудку вопреки, наперекор стихиям», т. е. не противоречит естественной истории человеческой культуры. Ведь железные руды обрабатываются и теперь с большим трудом, при самых высоких температурах, близких 2000°, а искусство выплавлять из них пригодное для ковки и работ, не хрупкое и не мягкое железо или сталь, «звучащую как колокол», развилось только в самом конце средних веков, когда были изобретены огромные «доменные печи», никаких следов которых мы не находим в древности. Даже и кричное железо едва ли выделывалось в Месопотамии. Прочтите любой курс металлургии и вы сами увидите, что такой склад земледельческих орудий в «кладовой Саргона» не мог возникнуть ранее крестовых походов, да и орудия эти в те времена могли быть туда привезены скорее всего из Богемии или с Балкан через Ромею-Византию.
Резюмируя все сказанное, мы не можем не придти к заключению, что до перехода Месопотамии к магометанству (что случилось, как мы видели в VI томе, не ранее эпохи крестовых походов) в ней нераздельно господствовало библейское арианство. Ему принадлежит и вся клинописная литература, и все оригинальные формы месопотамского художества. И арианство это очень мало отличалось от первичного до-евангельского мессианства, в котором официальным языком церкви и науки было местное агарянское наречие, настолько близкое к языку Библии и языку Корана, что всякий знакомый с ними понял бы, не учась, тогдашнюю живую речь клинописцев.
Так при свете современного естествознания исчезает с научного горизонта как мираж еще одна из волшебных сказок древней истории.