Читатель не должен творить даже и средневекового, а не только старинного астронома по образу и подобию современных астрономов, а его вычислительные средства и измерительные приборы по образцу современных. Подумайте сами! Если б у вас не было возможности целый день взглянуть на часы, а день был облачный, то как бы вы определили час дня? Если вы вдруг просыпаетесь в темноте ночи, способны ли вы тотчас же сказать, сколько времени остается до рассвета? Вы могли бы днем ошибиться даже и на несколько часов, судя по тому, было ли вам в это время весело или скучно, а ночью еще хуже: припомните, как скоро она проходит при крепком здоровом сне и как длинна при бессоннице!
Нет ничего более субъективного и переменчивого, чем наше представление о времени.
В таком же положении находился средневековый или древний наблюдатель неба до изобретения маятниковых часов Галилея около 1590 года нашей эры. И только с этой точки зрения нам и становится понятно, почему даже и в средние века в Египте и на юге Европы не заметили того, что летом день длиннее ночи, а зимой — наоборот. День считался там всегда равным ночи, хотя равенство их имеет место только около земного экватора. Как ночь, так и день делились тогда на 12 часов, хотя на прибрежьях Средиземного моря неравенство их может доходить до четырех часов и более.
«Каким долгим кажется день летом и каким коротким кажется он зимой», — сказал бы самый уравновешенный житель того времени, за исключением разве что самых северных широт умеренных поясов Земного шара, где неравномерность достигает уж слишком большой величины. И если бы древний египтянин или месопотамец даже и имел в своем распоряжении песочные часы, то, заметив, что в летний день у него от восхода солнца до заката высыпалось более песка, чем за ночь, то он наверное сказал бы, что песок из маленького отверстия сыплется сильнее летним днем, чем зимним. То же самое сказал бы он и о водяных часах, ведь даже и солнечные часы долго не выбили из средневековых египетских голов предвзятую идею о том, что справедливый творец миров не стал бы обижать ни ту, ни другую половину суток.
Нужны были предварительный перенос солнечных часов в более северные местности и открытие синхроничности колебаний маятника, чтоб окончательно изгнать субъективизм в представлениях о неравномерном течении времени.
Еще более относится все это к определению месяцев года. Если б вы заснули летаргическим сном на несколько лет и потом вдруг проснулись, то вы могли бы различить, взглянув в окно своей комнаты, только четыре времени года по состоянию растительности, а никак не месяц и тем более день этого месяца. Первое представление о том, что в году двенадцать месяцев произошло из наблюдения фаз луны, причем обнаружилось, что от одного новолуния до другого проходит по очереди по 29 и по 30 дней, и это был первый человеческий счет времени, которым и стараются теперь объяснить некоторые библейские сказания, вроде, например, того, что самый долговечный «допотопный патриарх Мафусаил» жил 969 лет. При допущении, что здесь смешан первичный счет времени по лунным месяцам с позднейшим счетом по годам, действительно получается для его жизни 82 года, вполне человеческий возраст, но только — увы! — выходит, что у него родился сын, когда ему не было и 15 лет.
Все эти попытки примирить миф с реальностью, конечно, фантазия. Юлианский год в 365 дней был первым приближением к звездному году, т. е. к возвращению солнца к той же самой звезде, и этот же год, вплоть до введения григорианского календаря, считается также и вечным климатологическим годом. А двенадцатилунный год короче его на 11¼ дней. Значит, с каждым таким годом весна и все остальные времена года при нем запаздывают на 11¼ дней и это в три года составляет 33¾ дней. Приставка к каждому году лишнего лунного месяца в 30 дней может тут удовлетворить климатометрии лишь на несколько лет вперед, так как будут оставаться не заполненными 3¾ дня. В результате этого несоответствия Луны и Солнца средневековый календарь, как средство предсказания основных астрономических и климатических явлений, пошел тремя путями:
Первый путь. Правоверные («мусульмане» — на языке Корана) совсем выбросили из своего календаря задачу предсказывать климатические явления и приспособили его только к новолуниям, хотя почему-то не удержали за своими двенадцатью (29 или 30-дневными) месяцами название года, хотя этот их год не имеет ничего общего ни с астрологическим, ни с климатическим. Почти каждые три года сезоны их запаздывают несколько более, чем на месяц и солнце в начале их третьего года всегда оказывается в новом созвездии Зодиака, гуляя таким образом по всем его фигурам и по всем правоверным месяцам их 254-дневных простых и 255-дневных високосных лет, вставляемых в простые годы, чтоб удовлетворить хотя бы приблизительно среднему движению луны.
Читатель видит сам, что благодаря этому слово год в правоверном календаре потеряло всякий смысл. Этот наиболее элементарный календарь сохранился и до сих пор у персов, аравийцев и турок.
Второй путь. Православные (католики по-гречески и по латыни), наоборот, совсем выбросили из своего календаря задачу предсказывать новолуния, а только климатические явления, первопричиной которых считали переходы солнца в то или другое из 12 созвездий Зодиака, хотя латины почему-то и удержали за своими почти поочередно 30 и 31-дневными промежутками (кроме февраля, с его 28 и 29 днями) название месяцев или лун (lunae — по латыни), хотя эти их «луны» и не имеют ничего общего с появлениями луны по вечерам из-за солнца.
Третий путь. Богославные (по библейски иудеи1) не удовольствовались ни первым календарем, оставшихся у всех вообще правоверных, ни католическим так называемым юлианским календарем. Они задумали соединить вместе тот и другой годы, т. е. найти такой календарь, который одновременно предсказывал бы и новолуния и сезоны года, в связи с прохождением солнца по разным созвездиям Зодиака, как этого требовала астрология.
И вот Хассан-ха-Даян в испанской Кордове в 953 году обнародовал современный еврейский календарь, основанный на 19-летнем «дарованном» (по библейски метонном)2 цикле, и этот календарь, употребляемый раввинами до сих пор, чрезвычайно остроумно сочетал между собой и приблизительное соответствие движением солнца между звезд (а с ними и климатическим переменам), и соответствие лунным движениям. Я его объяснил уже в четвертой книге «Христа», но напомню и здесь.
1 От Иеу-уде (יהו-ודה) — богохваление, господохваление.
2 От МТН <…> — дар. Из этого «дарованного» по-корейшитски «метонного» цикла, греческие апокрифисты сделали «метонов» цикл сочтя слово «дарованный» за имя афинянина, жившего еще будто бы в V веке до Р.Х., который в 432 году, при Сатурне в Весах и Юпитере напротив него в Овне, взял да и обнародовал (вероятно, на афинской площади) этот замечательный цикл, требующий предварительного знания юлианского календаря. Здесь не знаешь, чему более удивляться: наивности такого рода хроникеров, или легкомыслию тех, кто может им верить.
Обычные двенадцать месяцев этого цикла:
1. Нисан (ок. марта — апреля) — 30 дней
2. Ияр (ок. апреля — мая) — 29 дней
3. Сиван (ок. мая — июня) — 30 дней
4. Таммуз (ок. июня — июля) — 29 дней
5. Аб (ок. июля — августа) — 30 дней
6. Элул (ок. августа — сентября) — 29 дней
7. Тишры (ок. сентября — октября) — 30 дней
8. Хешвон (ок. октября — ноября) — 30 дней
9. Хислев (ок. ноября — декабря) — 30 дней
10. Тебет (ок. декабря — января) — 29 дней
11. Шабат (ок. января — февраля) — 30 дней
12. Адар (ок. февраля — марта) — 29 дней.
Всего здесь 355 дней, и чтобы пополнить год до 365 дней, в каждый летний промежуток времени его годы 1, 3, 6, 9, 12 и 17 считаются високосными, т. е. включают в себя лишний 13-й месяц (Адар II, соответствующий февралю-марту, как это показано на диаграмме, которую я беру из IV книги «Христа»)
При этой системе выходит 125 месяцев по 30 суток и 411 месяцев по 29, причем средняя длина «дарованного» месяца оказывается по нашим расчетам 29,532 суток (вместо 29, 5306, которые считаются теперь астрономами), а длина сидерического года 365,263 (между тем, как по современному нам счету она близка к 365,2563 суткам), т. е. звездный год в «дарованном» цикле показан точнее, чем даже и в Юлианском календаре, еще смешивавшем климатический год со звездным, астрологическим.
Читатель, понимающий, как трудно было определить все это человеку еще не знакомому не только с десятичными дробями, но даже и с десятичной системой счисления, считавшему по буквам алфавита, не многим лучше, чем по пальцам и не имевшему для своих градусных определений даже повторительного круга (почти ничего, кроме шеста, воткнутого в землю, на которой отмечены прохождения тени), сам может видеть, что такой «дарованный» цикл есть уже заключительная стадия эволюции календаря. Сначала был самый простой, чисто лунный, сохранившийся до сих пор у правоверных. Затем появился, как его антитезис, чисто солнечный — юлианский календарь, где климатология еще не отделилась от астрологии и он сохранился до последнего времени на православном Востоке, а на Западе слегка исправился и обратился в чисто климатический григорианский, отбросивший совсем астрологию. А только что приведенный еврейский календарь есть уже синтез обоих предшествовавших, который не мог появиться ранее того времени, когда уже перестали удовлетворяться даже и юлианским календарем.
И этому вполне соответствует открытие еврейского астронома Хаима Слонимского, что он впервые был выдуман и обнародован только в Х веке нашей эры, в одном из центров тогдашней культуры Кордове в Испании мавританским астрономом Хассаном Ха-Даяном в 953 году.
Отсюда ясно, что всякий документ, в котором употребляется этот цикл, не может быть отнесен ко времени до половины Х века нашей эры. Скажу даже более. Мы не имеем никакой возможности предполагать, что календарь Хассана Ха-Даяна был тотчас же сообщен по радиотелеграфу во все места, где обитали богославные ученые (иудеи) вплоть до Багдада в Месопотамии. Никакого радиотелеграфа тогда еще не было, и ученые отдаленных стран были совершенно разъединены друг от друга. Если вставочный месяц Адар II и существовал вместе с другими только что поименованными, до Х века, то он мог вставляться не по какой-либо системе, а лишь чисто наблюдательным путем. Значит и Гилель II, о котором говорят талмудисты, как об обнародовавшем в 359 году «лунный календарь», мог установить тогда не современный нам еврейский календарь, а только предсказание новолуний поочередно через 29 и 30 дней после наблюденного новолуния, или в крайнем случае современный правоверный календарь мусульман, т. е. современный нам «арабский» календарь. Астрология требовала, чтобы пасхальный месяц Нисан (имя которого происходит от корня НЭС <…> — знамя и значит «Знаменосец») обозначался на небе прохождением солнца по первому из созвездий Зодиака, предводителю остальных — Овну, а за ним дали по созвездию Зодиака и на каждый из остальных 12 лунных месяцев. Но что же оказалось на третий год? Новолуния еще правильно налегают на начала своих месяцев, а солнце в конце Адара не дошло уже до Овна на целое созвездие, оно только что вступило в созвездие Рыб. Значит, чтобы сохранить соответствие между названиями месяцев и соответствующими созвездиями Зодиака, надо было через каждые два года удвоять последний месяц Адар, назвав его Адаром-Вторым, високосным. А дальнейшая практика показала, что это надо сделать не через каждые два года на третий, а семь раз в 19 лет. Такой распорядок и дал раз навсегда Хассан Ха-Даян в Кордове, но и после его открытия удвоение Адара могло долго делаться лишь чисто наблюдательно, по глазомерному расчету на небе в глухих или отдаленных местах.
Мы так привыкли к нашему однородному счету времени во всех культурных странах, что даже и в мыслях себе не задаем вопроса о том, каким способом и когда достигнуто это.
А достигнуто оно лишь тремя способами:
1) посредством типографского станка, оттискивающего в совершенно одинаковом виде тысячи экземпляров, предварительно проверенных специальными корректорами, тщательно исправившими все искаженные наборщиками места и слова;
2) посредством государственного или церковного контроля, не допускающего к распространению в своих учреждениях неправильно составленных календарей;
3) посредством правильно организованной почты, дающей возможность для их повсеместного распространения в культурных местностях.
А что же было в средние века?
1) Типографского станка не было, а относительно еще не напечатанных рукописей, скажет вам следующее всякий современный писатель: «пока книга не напечатана — все равно, что ее совсем нет». Так не было книги вплоть до изобретения Гуттенберга, вплоть до 1455 года.
2) Государственного и церковного контроля не могло быть над индивидуальными переписчиками, как и теперь над частными письмами и рукописями, а следовательно не могло быть обеспечено и однородности всех отдельно написанных копий, не говоря уже об однородности орфографии и однородности литературного языка. Рассказы о том, будто существовали в древности и в средние века общепринятые грамматики (Доната и других), распространявшиеся повсюду индивидуальными бесконтрольными переписчиками. Это наивнейшая из всех волшебных сказок. Всякая рукопись, где орфография слов та же самая, какой должна быть по грамматике напечатанной от имени Элия Доната, есть (вместе с нею самою) принадлежность уже печатного периода латинской литературы. То же самое и относительно греческих и других рукописей.
3) Государственно организованных почтовых сообщений не существовало вплоть до XVI века и основана почта была впервые только династией Габсбургов для объединения их обширных владений от Бургундии до Испании, от Венгрии до Богемии. Она ранее всего упорядочилась в Германии, Франции и Нидерландах, а в доисторические почты, кроме посылок с отправляющимся куда-нибудь знакомым, имеют право верить только дети, да и то не позже десятилетнего возраста.
И вот я спрашиваю снова читателя, как же мог в такие непечатные времена среди разрозненных грамотеев быть какой-нибудь общепризнанный календарь и общепризнанное исчисление времени, основанное притом же на таких сложных принципах, как лунно-солнечный метонный (т. е. дарованный, а не Метонов) 19-летний цикл?
Само собой понятно, что никакого сложного повсюду употреблявшегося календаря не могло быть. Распространиться на Востоке мог только чисто лунный календарь, проверяемый фактическим наблюдением новолуний, а на западе — юлианский календарь, как основанный на очень простом принципе: три года по 365 дней, а четвертый в 366.
Вот почему и при изучении клинописных астрономических таблеток, найденных в Месопотамии, где названия месяцев те же самые, как и у современных евреев, мы никак не можем без особенных доказательств отнести их в глубь веков, далеко за время Хассана Ха-Даяна, т. е. Х века нашей эры, тем более, что и клинописные изображения букв имеют, как я уже показал выше, характер специального шифра, а не естественно возникшего письма.
С этим предупреждением мы и перейдем к астрономическому определению времени клинописей, содержащих достаточные астрономические указания и прежде всего некоторых эфемерид по тому же методу, какой я дал при разборе египетских таблеток Бругша-Стоборта.*
Приписка Н. А. Морозова:
Пятой (V) главы нет, да кажется и не было. Счет тут прямо переходит к шестой главе.
* Разбор дощечек Бругша, Штрассмайера и др. описывается во второй части (11)