Глава VII
Монашеские ордена буддистов и их поразительное сходство с католическими.

 

Подобно тому, как в Европе с средние века была мания аскетизма и отшельников монахов, а затем и высшее духовенство стало обязательно монашеским, как было и в Азии. И как в Европе началась наконец реакция против этого, так и буддийские монахи стали заменяться семейными браминами. Но брамаизм там не был протестантизмом, как в Европе после Лютера и Кальвина, так как существовал там уже до приезда англичан, а потому мы можем считать его влиянием восточной церкви, допускающей к церковному служению и даже требующей по апостолу Павлу, чтобы «епископ был мужем одной жены». А сходство современного буддийского ламаистского безбрачия и аскетизма с прежним европейским и особенно с католическим, настолько поразительно, что не оставляет никакой возможности сомневаться в их общем происхождении.

Как житие святых — произведение не позднее XVII века — полны аскетическими подвигами святых, так и современные буддийские сказания.

В Индии существует такое же общественное состояние, как в Риме в тяжелейшие времена католицизма, богатые и знатные, еще более, чем бедняки и простой народ; юноши и старики, которым уже нечего ждать от жизни; женщины и девушки оставляют мир и надевают монашеское платье. Рассказываются подвиги непобедимой силы людей, умевших, несмотря на всякое сопротивление, разрывать свои связи с мирской жизнью.

Под защитой абсолютнейшей веротерпимости, которая когда-либо существовала, образовывались секты за сектами и среди них. Чем объяснить такую противоестественность? Конечно тем же самым, чем я объяснял уже и европейское монашество: огромным распространением какой-то венерической болезни вроде перелоя, с его булонами и гонококками, как следствия покровительствовавшейся тогдашней церковью храмовой проституцией «во славу божью», пережитком чего и теперь остались баядерки при браманских храмах.

Как и у христиан здесь были аскеты, жившие в самоистязаниях, принимавшие пищу только через долгие промежутки времени, не мывшиеся, никогда не садившиеся, спавшие на терновом ложе; были приверженцы веры в очистительную силу воды, думавшие освободиться от всякого греха постоянными омовениями; иные стремились к состоянию духовного самоуглубления и старались отделиться от всякого восприятия чувственных реальностей и проникнуться чувством «бесконечности пространства» или «бесконечности разума» и т.д. Между разными такими святыми людьми, естественно, появлялись и диковинные святые; так рассказывают, например, о святом «петухе», обет которого состоял в том, что он клевал свою пищу, как петух, да и вообще во всем подражал этой птице. Другой святой того же рода жил как «коровий святой». Буддийские отчеты доставляют нам вообще немало описаний различного рода святых того времени, из которых очень немногие были настолько счастливы, чтобы не сделать свою святость смешной.

Могла ли возникнуть какая-нибудь культура при таком образе жизни?


назад начало вперёд