Древние иранцы знакомы с иероглифом и его названием с египетской разбивкой. Для них важно назвать сияющую точку-крест, которая и олицетворяет солнце. Жрец применяет метод искусственного палиндрома: 
st-'or → 'or-st → hor-st.
В древнеиранском появляются – izid, ezid, iazid – бог (богиня) и перевёртыш – horshit, kurshid – сияющая точка. (Таджикский язык сохранил это слово «куршид» – солнце!)
... Германцы воспринимают or-st как общее название всего комплекса. В этот период словотворцы используют антонимический показатель – t. Его и узнают в финале наименования «знака лошади» [ horst – конь, безрогое животное (герм.) ]. Если слово содержало явный формант-отрицатель, то при попытке назвать деталь иероглифа применяют палеографический приём «отрицание отрицания». Отбрасывая антонимический формант, получают новый антоним. Какой же знаковый элемент содержал комплекс? На что обратили внимание германцы? Ответ на эти вопросы в слове hors → hros → kros – крест (герм.).
Славяне получают очередное имя бога Солнца – «Хорс», «Хорош» (др.рус.). В «Слове о полку Игореве» князь-оборотень Всеслав «Хорсу путь перерыскаше».
Но более прочные позиции в словарях славянских народов занимает умлаутное произведение, в коем сохранен конечный t, ибо надобности в его устранении не было: антилог создавался чередованием качества корневого гласного, умлаутом.
Полученное слово уже лишено божественного значения, оно просто описывает знак: horst → herst, kerst → hrest, krest.
«Первоначально krьstъ означало «Христос» – считает М.Фасмер – заимствовано славянами из д.-в.-н. krist, christ – Христос».
А само светлейшее имя, по мнению всех европейских этимологов, происходит от греческого «хриоо» – мажу, умащаю. Отсюда – «помазанник божий».
Свойство народной этимологии – сближать заимствованное слово с любым ему подобным из родного словаря, не взирая на смысл. Объяснить причину неожиданной семантики всегда можно. Для этого и существует поэзия.
... Я писал эти строки на берегу прекрасной тихой речки с удивительно милым именем – Голенькая. Ну надо же такое придумать! Может быть некогда она пробегала по голой степи? Нет, степью в этом извечно лесном крае России никогда не пахло. Густой березняк, ивы полощут ветви в бегущей воде. Но степняки здесь когда-то побывали.
Среди гидронимов среднерусской равнины много рек и речушек с подобными именами – «Голая», «Узенькая»... Истоки их гол – река (монг.), узень – река (тат.).
Может быть нечто подобное произошло и с именем бога-креста, почитавшегося в Древней Греции?
Основа глагола хриоо – мажу (греч.) родственна корню славянского синкретического глагола-существительного клей, клий (укр.), клей – смола (болг.) И германскому: klei – вязкий ил, глина (ср.нж.нем), связанного со славянским глина и тюркским kir – грязь, сырая земля. (Контаминация двух семантик шум. знака «вода + земля».)
Но самое важное доказательство случайности связи имени божества с чем-то мажущим мне видится в том, что знак креста-солнца, общий для всех солнцепоклоннических культур древнего мира, нигде более не ассоциировался со смолой или глиной. Но только с астральными объектами, огнем и светом.
Славяне оставили имя бога Креста в античном Средиземноморье. Греки придали ему должную высоту. Но добавили побочные, случайные значения, подсказанные народной этимологией. «Крест» / «человек» + «Крест» / «глина» = «Человек» / «Глина» («бог создал человека из глины»).
XI ( так в книге — VVU)
Распятие-бог назвалось krest, и трон его (нижнюю деталь) позволяется наречь антилогом: krest-no → krestlo → кресло1.
1 Действие закона NLR угадывается в семитских отрицаниях lо, lа – «нет», «не», видимо некогда – nо, nа, сохранившихся в индоевропейских.
