Чем более вдумываться в распространение христианства по старому свету в средние века с филологической точки зрения, тем более убеждаемся в громадной роли ромейско-византийских славян в этом деле. Европейским историкам, в детстве получившим почти гипнотическое по своей силе внушение, что христианство распространилось с берегов Мертвого моря в Палестине («стране кочевников», по библейски) через греков и римлян, еще простительно было бы недосмотреть этот факт, благодаря их недостаточному знанию или неполному знанию славянских языков. Но как до сих пор недоглядели этого наши славянофилы?
Мне скажут: лингвистические сопоставлениями можно доказать, что угодно… Но ведь это только до тех пор, пока вы сопоставляете слова бессмысленно, вроде, например, немецкого слова Got — бог с русским словом «год». Или еврейского названия того же бога с русским словом «ель».
А если вы, наоборот, сопоставляете их не только по звукам, но и со смыслом — созвучно и сосмысленно — и притом не одиночно, а целыми сродными группами, то этот метод по математической теории вероятностей должен считаться одним из самых надежных и прочных способов историко-археологических изысканий.
По отношению к затронутому мною вопросу об огромной роли славян в деле распространения средневековой теологии, филологический метод дает поразительные результаты, представляющие культурную роль Великой Ромеи в совершенно новом свете, но вполне согласные с тем, что и теперь мы видим на Балканском полуострове и особенно в его столице Царь-Граде.
И в XIX веке нашей эры там живут в тесной смеси и турки с их Кораном — этой легкой вариацией библейского пятикнижия и библейских псалмов, как по языку, так и по смыслу, и славяне с их славянской библией и Евангелием, и единоверческие с ними греки и латины — итальянцы, с их римско-католической культурой, а если вы возьмете не один Царь-Град, а всю наиболее культурную европейскую часть прежней Великой Ромеи — Балканский полуостров, то увидите, что даже и в XIX веке славянское население было в ней преобладающим, а ранее славяне и еще более преобладали, как показывают славянские названия мест, где уже почти вытеснено славянское население. Таковы, например, название Венеция, т. е. Венчанная, полуостров Морея, т. е. Морская Земля, не говоря уже о многих местечках в современной Греции, сохранивших прежние славянские имена, указанные Фальмеранером. Да и самое слово грек — есть славянское горяк или горец, так как оно неизвестно на греческом языке, потому что сами греки называют себя всегда ромеями, т. е. римлянами или эллинами, т. е. народом божиим, от еврейского корня ЭЛ — бог. Кроме того, и выступили на историческую сцену лишь в V веке нашей эры, как религиозные бунтовщики против семитического арианства под влиянием Апокалипсиса, может быть, первой книги, написанной по-гречески и гениальным греком-астрологом Иоанном, получившим за нее название Златоустого. Лишь на несколько столетий позднее появились на греческом языке и Евангелия, упрочившие грекам религиозную гегемонию на востоке Европы и в Азии, хотя авторами их могли быть и славяне, для которых греческий язык, как богослужебный со времени Иоанна Златоустого, был тем же, чем латинский для Западной Европы. И те. И другие учили первоначально на своем, узком и тесном, богослужебном языке, а потом разработали его в соответствующий классический, уже много более просторный и сложный, и по словарю и по грамматическим формам. Но точно ли славяне на Балканском полуострове, составлявшие большую часть населения, настолько раболепствовали перед своим богослужебным языком, чтобы не пытаться создать сейчас же и свою национальную литературу? Сами наши исторические первоисточники показывают обратное. Балканские славяне пошли даже далее западных родов, так как уже в средине IX века двое славянских ученых Кирилл (ум. 885 г.) и Мефодий (ум. 869 г.) перевели, несмотря на сопротивление Великих Римских понтифексов и самих Евангелие и Библию на славянский язык, и в таком виде стали распространять христианскую литературу и далее. А если вы припомните мой вывод в I томе «Христа», что важнейшее по своей поэтической силе и таланту Евангелие Иоанна, почти наверное написанной Иоанном Дамаскиным (ум. в 777 г.) не в Дамаске, а в Дар-Мешке, т. е. городе Наследственной Власти, как Дамаск везде называется в библейской книге Паралипоменон, и что Евангелие Луки вместе с Деяниями апостолов писано Лукою Элладским (850—946) уже после Кирилла и Мефодия, то вы придете к заключению, что славянские тексты этих книг были одновременно с греческими и что славянская богослужебная литература вовсе не дочь греческой, а сестра и греческой и латинской, и может считаться дочерью только раввинско-мессианской литературы, как она отразилась в Апокалипсисе и библейских пророчествах и даже, кажется, что в распространении христианства на Азиатском континенте она играла не меньшую роль, чем и раввинское мессианство.
Исследуем же этот предмет филологически, руководясь нашим методом созвучия-сосмыслия целых групп слов.
Я не буду повторять того, что уже детально развивал в III томе этого исследования, о том, что огромное количество основных слов в богослужебном языке индусов чисто славянские. Весь этот язык, такой же чуждый местному населению Индии, как и латинский был для жителей Европы, имеет по своему лексикону характер смеси славянских и еврейских слов, лишь с незначительной примесью местных, и в таком виде мог быть перенесен туда только балканскими славянскими проповедниками одновременно с Кириллом и Мефодием.
Не возвращаясь уже к сказанному ранее о нем, я приведу только несколько чрезвычайно показательных случаев.
Вот Буда (или Будда) буддистов, имя его значит будитель и пробужденный, от славянского корня будить, и созвучно и сосмысленно.
Вот бог-спаситель индусов по имени Кришна. И без меня уже указывали, что это двойник Христа. Но двойниками от рождения до смерти были только Сиамские близнецы, да и те, проехавшись по Европе и заработав своим визитом много денег, попросили, говорят, наконец их разрезать.
Кришна явно сам Христос, уже с международным своим именем пришедший из Европы в Индию не иначе, как через Босфор и Царь-Град.
Вот индусская троица Три-Мурти… И созвучно и сосмысленно это славянское выражение Три-Морды, причем слово морда первоначально не имела, конечно, современного русского насмешливого смысла и Три-Мурти значило три лица святой христианской троицы.
Посмотрим теперь на каждое из трех лиц: Брама, Вишну и Шиву.
Бог Вишну созвучно со славянским бог Вышний или превосходной степени Всевышний бог. Здесь тоже и созвучное и сосмысленное тождество. Он, спустившись с неба, обошел весь мир тремя шагами, совсем как Юлий Двух Концов Земли (Джуль Карнайн в Коране), отождествляющийся у нас и с Александром Македонским и с императором Юлианом, совершившим поход и в Галлию, и в Индию, а сам Юлиан и был Великим Царем (Василием Великим по-гречески), основателем христианского богослужения, давшим начало мифу о Христе. Ведь христианская литература впервые введена в его царствование и не могла быть против его воли. Он был отступником только от семитического арианства. Бог Вышний (Вишну), как и Христос по учению православной церкви, есть источник существования всех существ. Его супругой вместо Марии Магдалины является местная индусская Венера (Лакшми), богиня красоты и счастья. Его изображают с диском солнца (иероглиф Элисса-Юлия), с жезлом и (местное прибавление!) с четырьмя руками, тогда как у христиан в Европе не хватило для этого фантазии: единственный случай, который мне приходилось видеть — это икона Богородицы-троеручицы (рис. ... ), но и у нее еще не хватает четвертой руки.
Бог Шива, по-славянски очевидно бог Живый, причем Ж превратилось в Ш по неуменью произносить это звук в промежуточных странах. Он в латинском произношении переходит также и в С (так что Шива обратился даже и в Сиву). Особенно же интересно, что и греческое слово Зевс тоже значит Живущий. К имени его постоянно прибавляется Мага-Дева — Великий Бог, но он не считается творцом мира, а соответствует более святому духу христианства, хотя и изображается не в виде голубя, а в виде человека с тремя глазами. Кроме того, этого святого духа, который все очищает и разрушает (как огонь) вдобавок еще и женили в Индии на местной богине Марвайт.
И, наконец, первое лицо этой индусской троицы — Триморди — бог Брама, что значит бог Слово, совсем как в Евангелии Иоанна, начинающемся словами: вначале было Слово и Слово было у бога, и Слово было бог. Это показывает, что брамины, как называются все его служители, являются потомками христианских проповедников, пришедших не иначе как с Балканского полуострова через Царь-Град, на что указывает и более белый цвет кожи этих браминов. Но можно ли и имя Брамы произвести от какого-нибудь славянского корня? Мы знаем только одно созвучное славянское слово «бормотать», причем могло существовать и первичное существительное «борома», т. е. говор, от которого, с одной стороны, могло возникнуть слово Брама, а с другой — бормот, подобно тому, как греческое логос — слово, отразилось в русском лгать.
Я не настаиваю, конечно, на последнем словопроизводстве. Дальнейшие исследования, возможно, обнаружат лучшее словопроизводство имени Брамы-Слова, а хочу только показать, что соответствие его Богу-Отцу христианской троицы несомненно. Как у русских и греческих христиан вы найдете храмы с именами: храм Святой троицы, храм Спаса. Храм Святого Духа, храм Пресвятой Богородицы, храм Архангела Михаила, храм Николая Чудотворца, но не найдете нигде «храма богу Отцу, вседержителю, творцу неба и земли, видимых всех и невидимых», так и у браминов есть храмы кому угодно, но нет ни одного верховному богу — Браме. Обычное объяснение, что первое лицо пресвятой троицы вообще «выше всякого почитания, годно только для того, кто запоминает слова, как попугай, не сопоставляя их смысла с окружающей действительностью. Ведь существует же у христиан молитва «Отче наш» — со всякими просьбами к богу отцу, так почему бы не построить ему и алтаря? То же самое и о Браме. Объяснение тут может заключаться лишь в том, что первоначально храмы ставили ему у подножия Везувия и Этны, а затем и в областях Средиземного моря, подверженным частым землетрясениям, считая его богом-потрясателем земли, и то обстоятельство, что он сам же и разрушал время от времени воздвигаемые ему алтари, и могло привести к заключению, что он не желает себе жертвенников, оскверняемых приходом недостойных.
И здесь мы видим указание на сходство христианского культа с брамаизмом, но уже в позднейшей стадии, как у современных теологов, отказавшихся от прежней привычки представлять его могучим стариком, летающим над облаками, с развевающейся по ветру седою бородой, и объявивших бога отца вездесущим и бесконечным творческим началом. Так и у индусов Брама стал теперь пантеистической сущностью, источником всего живого, возвращающегося к нему же. Мы видим, что и здесь теософия брамаизма следовала за теософией в Европе и едва ли могла быть самостоятельной, а первичное представление бога-Слова и у индусов было личным, ему в Индии дали даже и супругу с именем Сара-Свати, иначе Царя Святи, т. е. Святая Царица.
Таковы первостепенные славянизмы в Ведийской религии, где и самое название священных книг Веды славянское и значит «ведение», что сохранилось и у нас в названиях земледелия, мироведение и т.д., а слово санскрит созвучно и сосмысленно с италийским <…>
А вот, например, еще и Зендавеста, и мифический ее автор Зороастр.
Зендавеста и созвучна и сосмысленна со словом Санта-Весты, т. е. Святая Весть, по-гречески Евангелие. Случайно ли это сосмыслие и созвучие? Автор ее — Зороастр — созвучно со Зрящим Звезды, т. е. с астрономом, если считать, что первая часть происходит от славянского «взор», а вторая часть от ромейского «астра» — звезда, чему не мешает и клинописное начертание Зарат-уштра, так как слово Астра созвучно с уштра при обычном переходе С в Ш и обратно и выходит: Зрит Звезды.
Все это, мне кажется, не оставляет ни малейшего сомнения в том, что все азиатские религии пришли туда с Балканского полуострова и главным образом через славянских миссионеров. Но и на западе мы видим их влияние.
Вот, например, бог Один. Это верховный бог скандинавской мифологии, творец мира и его законодатель. В тех местах, где его чтили, это имя не имеет никакого значения, а у славян это Единый Бог. Опять и созвучно и сосмысленно, а потому является надежным указателем, что этот Единый Бог пришел опять с того же Балканского полуострова, когда там уже было введено единобожие, т. е. в средние века, не ранее возникновения оживившейся сейсмической деятельности.
Так, теологическое сопоставление религиозной терминологии может служить нам надежным компасом при исторических исследованиях, и этот метод заслуживает несравненно большего применения, чем делается до сих пор.