Ты послушай со вниманием

Эту повесть, что скажу тебе.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В роде доблестных асурасов²

Был один – Асур по имени.

Он между вождями Дайтиев³

Своей силой и отвагою

Так блистал, как солнце яркое,

И два сына родились у него –

Такие же богатыри крепкие,

Сунд и Упасунд, по имени.

Груб и жесток был нрав их,

Сердца их были железные.

Но думою одной сопряженные,

Всегда заодно друг с другом действуя,

Два эти суровые Дайтия,

На единый миг не расставалися.

Радость и горе были у них общие,

Друг без друга и не ели они,

Друг без друга не ходили никуда,

Лишь угодное друг другу делали

И говорили друг другу – угодное.

Мысля заодно, поступая заодно,

Оба сделавшись существом одним,

Они выросли, великие богатыри,

И единою думою дело задумали:

Все три мира завоевать захотели они,

Землю, и воздух, и небо самое.

А чтобы власть получить для этого,

Они к горе Виндгьях пошли

И свершили там покаянья страшные.

Лишь воздух да ветер служили им пищею,

И на кончиках пальцев, как камни недвижные,

Стояли они, подняв руки вверх,

Не вращая глаз, много времени...

Их жар бесконечный горел до того

Что гора Виндгьях накалилась им

И проникнул огонь ей в каменные кости,

И дым покатился столбом к небесам,

И страшно и чудно зарделась гора.⁴

И Праотец мира к ассурам великим

На гору Виндгьях низошел

Почтил их вопросом: «чего вы хотите?»

А Сунд с Упасундом, суровые братья,

Предстали пред богом сложив свои руки,

И так говорили великому богу:
 

— Если нашим покаяньем

Бл отец миров доволен

То пред нами да не будет

Сокровенных тайн волшебства,

И оружие врагов всех

Об наш щит да сокрушится....

Пусть все твари нас страшатся,

Мы же кроме себя только

Никого не убоимся.
 

— Что желали, что сказали,

То даю, – ответил Брама.⁵

Лишь по вашему ж желанью,

Не иначе, вы умрете.
 

Благодать принявши Брамы

Вожди дайтьев, братья оба,

Возвратилися в дом отчий.

И весь город славных дайтьев

Утопал в увеселеньях.

В наслаждениях бессменных

В упоении год целый

Был не год, а день единый.

Как исполнилася мера

Ликованьям, цари дайтьев

Властолюбием пылая

Принялись за покоренье

Трех миров. Созвали войско.

И – несметные дружины

Поднялися по наказу

Воевод своих, двух дайтьев,

И простившися с друзьями,

Со старейшинами, с думой,

При напутствиях веселых

Дайтьи двинулися ночью

При мерцаньи звезд небесных.
 

В поле выступили, братья.

Они вышли с сильной ратью,

И у каждого из воинов,

Была палица железная,

Или стрелы закаленные,

Иль копье в деснице острое,

Или млат, дробящий вдребезги.

И вся рать – закон свой ведала,

А числу всей рати – счету нет.
 

А чираны⁶ вдохновенные

Песни дайтьям пели чудные,

Прославляли их могущество

И победу предвещали им.

И – при чудных звуках песней тех

Дайтьи шли, восторга полные.

И на воздух поднялись они,

Как им любо, подвигались там,

И взлетели оба дайтия

До пределов, где богов жилье.

К обиталищу их светлому,

Преисполнясь жара бранного

И охоты богатырския

Побороться там с бессмертными.

И узнавши о прибытьи их

И о власти, им дарованной

Боги бромили жилья свои

В область Брамы воспарили все.
 

Водворившись таким образом

В областях Индры могучего,

Оба брата с того начали,

Что Яктасы и Ракшасы все

И все существа воздушные,

Их стрелами пораженные

Всюду землю позасыпали,

Да и воды запрудили все.

Так с ужасною жестокостью,

В областях Индры могучего,

Два ассураса великие

Истребляли все живущее.
 

И внутри земли ходящих

Покороивши змей, герои

Всех приморских иноземцев

Покорили за единый раз.

А потом жестоконравные,

Приступив к завоеванию,

Что ни есть, земли всей твердыя

Они созвали дружины все,

И такую речь суровую

Ополчениям своим молвили:
 

— Все цари – дарами щедрыми

А брамины – совершением

Жертв своих преумножают здесь

Крепость, блеск богов и счастье их.

Их молитвами смиренными

Расцветает слава божия.

А ассуры всем враги они,

Значит нам единодушно всем

За работу взяться надобно,

Умерщвлять их всюду надо нам,

Где лишь только мы ни встретим их.

Так на восточном берегу моря великого

Два богатыря говорили своим войскам

Слова эти страшные,

И жестокосердных помыслов преисполненные

Они разошлись на все стороны, по всей

Что ни есть, твердой земле.
 

И везде дваждырожденных⁷

И богам творящих жертвы,

Умерщвив насильственной смертью,

Подвигалися все дальше.
 

По обителям отшельников,

Просветленных созерцанием,

Рати дайтиев надменные,

Сам огонь жертвопылающий

Побросали в воду с яростью.

Еслиж кто с душой высокою

Из богатых благочестием,

Воспылав негодованием,

Изрекал дайтьям проклятия, —

То проклятия те не брали их.
 

А как не брало их проклятие

Что стрела в гранит ударившись,

То – браманы все смиренные

Разбежались, кто куда лишь мог.

Все святые, совершенные,

Покаяньем озаренные,

Что земное бремя свергнули,

Безмятежность воспринявшие, разбежались всюду с робостью,

Как бегут змеи ползучие

Перед клювом Вайнатеиным.⁸
 

Опрокидывали дайтьи священные обители,

И сосуды священные разбивали вдребезги.

Мертвая пустота повсюду водворилась от них.

Будто бог – времени единым мгновением

Умертвил все это.

Когда же не стало пред взорами дайтиев

Ни царей, исповедующих мудрость,

Ни мудрецов созерцателей, —

Верные своему делу, грозные асурасы,

Не переставали продолжать убийств своих

Жаждою истребления обуянные

Словно слоны с растрескавшимися щеками,⁹

На недоступные места умели взойти они

И там безмятежно покоющихся

Низводить – в область спокойствия Ямаса,¹⁰

В образе львов и тигров,

И лишая себя всякого образа,

Невидимкой умели налетать они

На мудрецов, перед ними укрывающихся.

Где ни отыскивали их они разными ухищрениями,

Везде умерщвляли безжалостно.

Не стало жертвоприношений на земле,

И чтения Вед не стало.

Когда правители людей и жрецы

Были повсюду убиты,

Празднества торжественные замолкли.

Лишь воплями и стонами оглашалась земля,

Продажа и обмен прекратились на земле,

Обряды божественные исчезли.

И целомудренное супружество было брошено.

Ни пахарей, ни пастырей не существовало более.

Города человеческие и хижины рушились,

Костями и остовами наполненная земля

Представляла зрелище ужасное.

Образ вселенной страшен был тогда.

И созерцать его не возмогло бы никакое око.

Луна и солнце,

Планеты, звезды

И небожители

Все онемело от исступления,

Видя, что сделали Сундас и Упасундас...
 

Покорив все области вселенной

Своими жестокосердыми подвигами,

Они в дом свой в Курукше, воротилися.

Все божественно-премудрые,

Все святители просветленные

Бесконечною скорбью были проникнуты

Глядя на такие перевороты ужасные.
 

Смиривши порывы гнева в себе

И желания души и чуства смиривши,

Горько горюя о вселенной страждущей,

Отправились они к обиталищу Прародителя.
 

И узрели они отца великого

Восседающим вместе с богами светлыми.

Святители и Брамо-мудрые

Окружали его со всех сторон,

Великий Бог Магадева был там

И Агнис – Огонь с Ветром-Ваюлом

И Луна и Солнце были там

И высочайшие гении премудрости.

Анахореты небесные были там

И херувимы птичками порхающие,

И гении лесов

И лучей обладатели,

Духи нерожденные и духи восторженные,

Духи блеска, цветения и силы душевной, —

Все это премудрое собралось к Прародителю.
 

Представши перед Брамою, в унынии

Эти мудрецы божественные

Рассказали все деяния,

Что соделаны были Сундом и Упасундом;

И каким образом делали они что,

И какого рода дела делали,

Все это с совершенной подробностью,

Изложили они Прародителю.

И тогда богов сонмы все,

И мудрецы возвышенные,

Домогались решения его настоятельно.

И услыша эти речи их сонма, Великий Брама

На мгновение погружен был

В думу о том, какой оборот дать делу

Решению его подлежащему,

И – смерть обоим братьям определил он.

Подозвал к себе Праотец Всетворящего¹¹

И повелительное слово молвил ему:

— Да сотворена будет женщина

Прелестью всех увлекающая,

И – угодная мне благочестием.
 

И тогда Всеобразующий

Склонил главу свою перед Праотцем,

Отрешился от самого себя.
 

Он творил в уме своем женщину дивную,

Взвешивал и обдумывал свое творение.

Во едино он свел тогда

Все, что есть в трех мирах превосходного,

В существах неподвижных и движущихся

Здесь и там повсеместно разбросанных.

Неземной красотой пламенеющую

И алмазно-жемчужным убранством сияющую

Сотворил он красавицу

По приказанию Праотца.

И творение свое совершенно

Он рядами бриллиантов¹² украсил еще,

Словно чисто небо созвездиями.

Никакая женщина во всех трех мирах

Не могла идти с ней в сравнение.

На что ни обрати ты внимание

Все было в ней совершенством проникнуто.

И это совершенство было столь великое,

Что приковывало даже небожителей.

Не было атома в целом существе ее

Где бы взор их не утопал в наслаждении

Чарующая, стовно вторая Венера-Лактмия

Им влекущая к себе любовью, и красотою ненаглядною

Приковала она к себе очи и сердца

Всех существ разумеющих.
 

Сколько зерен золотистых

В колосочке проса стройном

Столько камней самоцветных

Собралось в ее уборе.

Посему и Тилеттамой

Самым лучшим колосочком¹³

Ее назвал тотчас Брама.
 

Поклонившись Прародителю

И перед ним сложивши руки,

Речь такую она молвила:

— Царь существ, какое дело

Совершить мне подобает?

Для чего здесь создана я?

— Ты пойди к Сунд-Упасундам,

К Асурасам, Тилеттама,

И красою вожделенной

Зароди в обоих страсть к себе:

Чтоб от взгяда на тебя, красавица,

От совершенства красоты твоей

Между ними произошел разлад

И – друг другу, чтоб помехою

Они стали. Это сделай ты.

— Да свершится твоя воля, —

Так сказала Тилеттама.

Поклонившись Прародителю

Всех премудрых небожителей

Обошла она с приветствием.

На востоке сидел Богован,

К стороне юга сидел Мага-Сар,¹⁴

А другие боги к северу сидели,

Мудрецы ж были по всем сторонам.
 

Совершая круговой свой привет

Обращалась к ним она стороною правою.

Индра и непоколебимый Банаван,

Всем существом своим стремились к ней.

У Багавана-Сивы от желания на нее глядеть

Как на южную сторону повернула она

Обходя с приветом небожителей,

Возникло вдруг второе лицо – южное.

Когда же позади него кружилась она,

На нем появилось лицо западное,

А когда на север пошла она —

Возникло у него – лицо северное.

И на Индре, на могучем,

В это же время появились

Позади, с боков и спереди

Всюду тысячи глядящих глаз.¹⁵

Каждый глаз его горел тогда

Словно вырваться хотел он к ней,

Словно к ней хотел он улететь.

От всего то непреклонный Мага-дев¹⁶

Лиц четыре в это время получил

А бог Индра свои тысячи глаз.
 

И у собранных богов

И у мудрецов великих,

Как ходила Тилеттама,

Обращались к ней все лица.

Кроме Праотца миров.

А как с глаз их отошла она,

То совершенством красоты ее

Упоены были все боги

И говорили про себя:

— Как опустело все теперь, увы!
 

Когда ж сошла на землю Тилеттама,

Творец миров всех отпустил богов и мудрых по домам.

Победивши всех два дайтья,

Ни врагов, ни нападающих

Не встречая больше в трех мирах

Уничтожив весь порядок в них, -

Все, что сделать могли, сделали.
 

У богов, царей и ракшасов

Все сокровища исхитивши

Беспредельным наслаждениям

Предавалися. И как не кому

Было вновь поднять оружие, -

Без закона долго будучи,

Они жили, как бессмертные.
 

Прелесть женскую с цветами,

Благовония, обилие

Яств и лакомств утонченных,

И питья разнообразье,

Наслаждений всяких чашу

Испивали оба дайтья.

Вся любовь их, все их счастье

В этой чаше утонуло.
 

И дворцы их золоченые,

И роскошные их рощи,

И убранныя цветами

Гор покатости, - места все,

На которых лишь хотелось

Проводить свое им время,

Оглашались пированьем.
 

Раз на склоне Виндгияха,

Под шатром ветвей Саляса¹⁷

Учредили они пир свой.
 

Принесены туда были престолы божественные

Всем удобствам неги отвечающие,

Превосходные, лелеющие, -

И на этих престолах, с красавицами

Восседая, пировали они.

И другие красавицы,

Гармонию сладкозвучного Вадишра¹⁸

С гармонией своей чудной пляски сливаючи,

Приближались к ним со своими песнями.
 

А в то время Тилеттама,

Проходя в лесу дремучем,

Рвет цветы. Наряд прельщения

Покрывает ее члены,

Словно радуга, спустившись,

Эти члены обхватила,

Словно всю ее одело

Легкое зари сияние,

За которым видно солнце.
 

Она рвет цветы идя вдоль

По потоку, незаметно

За цветочками следит все.

И пришла она в то место

Где сидели асурасы.

А они, упоенные питьем благородным,

Вдруг увидели эту женщину с чудной поступью, -

Запылали страстью к ней очи богатырские

И сердца их стеснилися тоской несказанною.

Воспрянувши с мест и оставив свои престолы,

Оба побежали туда, где стояла дивная,

Оба к ней любовью загорелись неистовой,

Оба обладать ею желали одинаково.

Ее правую руку схватил тогда Сундас,

Упасундас ухватил за левую руку.

И своим могуществом собственным упоенные,

В чаду от богатства, от камней дорогих,

В чаду от питья разжигающего,

Друг на друга они брови наморщили.

— Мне невеста, тебе – невестка! – говорит Сундас.

— Мне невеста, тебе – невестка! – говорит Упасундас.

— Не твоя!

— Нет, моя!

Ярость дикая

Вдруг вошла в них, и овладела ими.

От упоенных красотой ее

Удалилась дружба и приязнь.

И тот и другой схватили по палице страшной,

И любовью к ней помраченные

Палицами сраженные на землю оба упали они

С членами, обагренными кровию,

Словно с неба упали солнца два.
 

После этого, все их красавицы

Разбежались, а дружины дайтиев

Все под землю в тартарары пошли,

Пораженные исступлением и ужасом.

А Великий Отец, после этого,

Вместе с богами и с премудрыми

Вниз сошел, с душой пресветлою

Чтобы возвеличить достойно Тилеттаму.
 

И спросил ее Всевозвышенный:

— Какой благодати желаешь ты?

И выбрала она в благодать себе –

Миры, озаренные светом могущественным,

Непогасающие чистотой и красотой своей.

И благодать ту отдавая ей,

Сказал ласково Праотец так:

— По мирам, по которым солнце расхаживает,

Ты расхаживать будешь, возвышенная,

И не быть тому во всех мирах,

Кто на тебя, сияньем огражденную

В любое время смотреть бы мог.

И эту благодать отдавши ей

Праотец великий всех миров

Возвратил над ними Индры власть

И улетел Всевозвышенный снова в царство Брамы-Слова.